Герман Гессе родился в 1877 году в Вюртемберге, и воспитывался при достаточно суровых, пуританских домашних порядках. Учился в протестантской семинарии, откуда сбежал после семи месяцев учебы. В тринадцать лет твердо решил "стать поэтом - или никем", – но большим поэтом так и не стал. В 1904 году опубликовал свой первый роман "Петер Каменцинд" и с этого времени формируется как писатель. В 1911 году совершил поездку по Индии, – впечатления от этого путешествия легли впоследствии в основу многих его произведений. Год спустя вместе с семьей покинул Германию и поселился в Швейцарии. В начале первой мировой войны у Гессе случился нервный срыв, вынудивший его обратиться в клинику Карла Густава Юнга, после чего он пережил увлечение психоанализом, что хорошо заметно заметить в таких романах как "Сиддхарта" (1922) или "Степной волк" (1927). В 1934 году в нацистской Германии его книги были объявлены "нежелательными для чтения", а издание романов "Степной волк" и "Нарцисс и Гольдмунд" было запрещено. В 1946 году, после падения нацистского режима Гессе присуждается Нобелевская премия за вклад в мировую литературу, в том же году он был удостоен премии Гете.

Действительно в известной степени, работы Гессе сыграли свою роль в формировании питательной культурной среды для становления демократической реакции нашего времени. Тем более ценными являются эти выдержки из его рецензии и писем, которые позволяют сделать вывод, что многое в творческой биографии Гессе еще не известно, сделано неизвестным для нас – по крайней мере, для российских читателей, так как многое в переписке и публицистике до сих пор не переведено на русский язык.

Для левых же эти цитаты являются поводом заявить – “Гессе за нас”, и запомнить, что и этот выдающийся писатель, ранее числившийся в лагере реакции, не избежал о могучего всепроникающег влияния социалистических идей .

“[...] Как бы ни изощрялась во лжи западная пресса, но события в России – без сомнения, самое важное, быть может, единственно важное, что происходит сегодня на белом свете. Помимо мира, в котором мы обретаемся, существуют иные миры, и сегодняшняя Россия не в ладах с этими иными мирами, все потустороннее, религиозное, относящееся к духовному она воспринимает по-детски строптиво, но у нее есть перед Западом одно преимущество – искренность. Россия – единственная в мире страна, у которой мы многое могли бы перенять в сфере реальной политики и материальных преобразований [...]” (с.199)

“Я рад, что в политических вопросах мы с Вами почти едины. Чего мне не хватает и о чем хотелось бы с Вами как-нибудь поговорить, так это возможности по-настоящему переварить Маркса и занять собственную позицию по отношению к коммунизму, революции. Я разделяю Ваше отношение к правым, но также в некоторой мере разделяю и возмущение коммунистов против немецких меньшевиков, которые были патриотами в 1914 году и остаются патриотами сегодня, которые уклонились от участия в революции, предали Эйснера* и Либкнехта, а теперь сидят на их стульях в качестве их наследников. Я не революционер по натуре, видит бог, но уж коли дело дошло до революции и до захвата власти, то надобно принимать все всерьез и действовать. А то, что немецкий коммунизм сегодня лишен главы, это не аргумент против его целей. Русская революция, прежде чем появился Ленин, тоже не имела главы, и, не будь Ленина, она полностью бы омещанилась, остановившись в лучшем случае на Керенском” (с.216).

“Что касается положения в Германии, то я абсолютно убежден, что нашему народу все еще предстоит совершить революцию, которую он наспех, кое-как совершил в 1918 году и которая тут же была предана социалистами. Стрелка указывает на революцию независимо от того, отважимся мы на нее завтра или только через тридцать лет. И тогда встанут такие, например, вопросы: почему писатель Людвиг Финк, опубликовавший десяток неплохих книг, должен голодать, тогда как директора и члены наблюдательного совета его издательства разъезжают в собственных автомобилях. И именно тогда – не совсем справедливо, но вполне логично – самых назойливых из этих директоров повесят, а у членов наблюдательного совета отнимут деньги и лишат их права надзора, то есть с ними поступят точно так же, как Ленин учил поступать в России” (с.217).

“Милый Бруцелий, [...] То, что происходит в мире, – это последние этапы краха капиталистического способа хозяйствования, который пережил свой расцвет, пережил себя самого и теперь освобождает место новому. Очень может быть, что этим новым явится коммунизм, который сам по себе мне симпатичен. Если бы в ближайшем будущем упразднить во всех странах частную собственность и право наследования, если бы 90 процентов человечества, которые сегодня голодают, сбросили с себя власть 10 процентов сытых, то это было бы прекрасно. Само собой разумеется, однако, что сперва надо будет пройти через тысячи переходных состояний, часто кровавых, через красный и белый террор и т. д. и т. п. Но и тогда будет очень нелегко обустроится в изменившемся мире [...] (с.202)

“Из моих сыновей Хайнер и Мартин настроены, в общем, довольно благожелательно по отношению к коммунизму, и я буду рад, если они примкнут к движению и станут не только очищать и совершенствовать жизнь, но и познают счастье осмысленной жизни, направленной на достижение единой цели. Для нас, идеалистов старого закала, главное заключается именно в этом. Наша ошибка и наша вина не в том, что мы якобы встали не на ту сторону, то есть на сторону буржуазии, а в том, что мы не встали ни на чью сторону, ибо мы не годимся для партийных дел. И все же я внушаю себе, что осознать это – уже шаг вперед; и если сегодня иные писатели и художники пытаются изобразить, то есть живо и впечатляюще воплотить в слове свою безнадежную изоляцию и свое отвращение к современному миру, то я считаю это вопреки Брентано (которого ценю) не бесполезным, а добрым делом. Но мне хотелось бы, чтобы мои сыновья подошли чуть ближе к сути...” (с.218).

Г.Гессе. Письма по кругу. М., Прогресс. 1987. 396 с.
 
 

Ваше мнение