|
|
| Ирина Маленко
Хэлен, североирландская роза Хэлен Вилсон, в девичестве Шилдс, по первому мужу - Макки….
Я называю её так по аналогии с принцессой Диaной, которую уже после смерти окрестили розой английской. Когда Хэлен была молодой, она была, наверно, ужасно похожа внешне на Диaну. Только не такая грустная. Хотя (а может быть, как раз потому что) жизнь её не баловала: Хэлен начала работать в 14 с небольшим лет, секретарем в адвокатской конторе, налгав о своем возрасте. Потом вышла замуж за фермера и мясника по совместительству, который обращался с ней совершенно по-свински… Хэлен не любит вспоминать об этом, но может открыть вам свою душу, если узнает, что у вас был похожий опыт. Совершенно нестандартно для того времени, когда она была молодой, она посмела тогда развестись с ним. Много лет спустя вышла замуж второй раз. Но и второй муж был ненамного лучше. Несколько лет назад Томми тяжело заболел и умер - и Хэлен осталась вдовой. Не легкомысленной - но по-настоящему веселой. В плане жизнерадостности. Я очень рада, что знаю Хэлен, и что мы дружим.
Девочек и их родителей на днях закидали фейерверком. Полиция по-прежнему не захотела этого предотвращать - и только позднее "осудила" в прессе. Чтобы разогнать страх и не слышать грязных ругательств в свой адрес, эти малышки теперь хором поют поп-песни по дороге в школу и обратно…. "За детство счастливое наше спасибо, родной Тони Блэр!" - который собирается бороться по всему миру с Бин Ладеном, а неспособен даже обеспечить безопасную дорогу в школу маленьким детям в своей собственной юрисдикции! Хэлен, наверно, испугалась, если бы услышала эти мои слова. Любое радикальное слово (хотя что радикального в том, чтобы обеспечить детям безопасную дорогу в школу в "демократической" стране, я не знаю!) пугает её. Она испугалась, когда я гневно обрушилась на власть предержащих за длиннющие, многомеcячные очереди на элементарный прием к специaлисту в больнице - из-за нехватки денег в бюджете. "На то, чтобы бомбить Югославию и Ирак, у них, небось, деньги были!" - заявила я ей и увидела, как ей стало по-сталинистски страшно от моих слов… Такая вот здесь демократия. Но Хэлен, конечно, далеко не одобряет то, что происходит в Ардойне. Когда я ещё совсем мало была знакома лично с североирландскими протестантами, я заметила, что в толпе их можно "вычислить ", отличить от католиков по какой-то внутренней замкнутости, застенчивости. Очень многим из них ужасно стыдно за то, что вытворяют лоялисты "во имя протестантcкой веры", и они вовсе не хотят быть отождествленными с ними. Но боятся громко что-то сказать. Когда-то у меня были четыре друга, все родом из одной деревни в Антриме - и между собой друзья с детства. Дэнни, Джордж, Пол и Тим. Они были такой неразлучной четверкой, что мне и в голову не - приходило (по наивности - я тогда только-только оказалась на Севере, и именно Джордж учил меня премудростям здешнего общения с людьми), что кто-то один из них может быть протестантом. Я побывала впервые на Шанкилле - и с возмущением рассказывала об увиденных там граффити, полных такого человеконенавистничества. К моему изумлению, Тим - работавший на католической Фоллс Роуд - вдруг покраснел до самых ушей и промямлил что-то типа : "Я это тоже не одобряю… Я тоже против этого…" "О чем это он?"- спросила я Джорджа. "Тим же протестант!" - отевтил мне шепотом он. Так и в случае с Хэлен. Однажды она пришла ко мне домой, вернувшись из Белфаста, куда она всегда ездит крайне неохотно,и так, словами: "Я сегодня побывала в бандитской стране!" "Бандитской страной" на Севере обычно называют - с названия известной книги - республиканскую непокорную британцам Южную Арма, и я только-только собиралась с удивлениемк спросить Хэлен, а что это она там делала, когда она вздохнула и сказала мне: "На Шанкилле, я имею в виду!" То есть, среди своих же "собратьев по религии". … Мы познакомились с Хэлен случайно. Собственно, она стала одной из пeрвых моих знакомых на новом месте жительства - после того, как я поместила обьявление на стенке местного супермаркета, что я даю уроки русского языка всем желающим. И вот тут-то оказалось, что такой человек, как я , уже давно и безуспешно разыскивается здесь членами группы, принимающей на лето на отдых детей из белорусского Причернобылья - для перевода этих детских писем… Когда Хэлен и Мэри - обе члены этой группы - пришли ко мне, они как-то ненароком, но почти сразу рассказали мне, что Мэри - католичка, а Хэлен - протестантка. Что вовсе не мешало им быть задушевными подругами. У меня тогда не было ещё даже мебели, и сидеть нам пришлось на полу на матрасе. Мгновенно по-деловому оценив обстановку, Хэлен немедленно взялась за дело - хотя её никто ни о чем не просил - , и уже спустя всего месяц мой дом был набит битком подержанной, но весьма хорошей мебелью, которой она понасобирала по своим многочисленным друзьям. Очень скоро Хэлен оказалась мне своего рода "второй мамой" (пока со мной не было моего семейства) - и она даже сама немножко гордилась этим, когда нас где-нибудь в очереди спрашивали, не мама и дочка ли мы. Своих детей у Хэлен нет. Только собачка, но к этому я ещё вернусь. Хэлен, как вдова, оказалась также незаменимой, когда я не могла справиться с каким-то мужским делом по хозяйству, вроде установки стирaльной машины или починки газовой плиты. Хотя мне ужасно неудобно было её "эксплуатировать ", и я старалась отплатить ей чем-то хорошим. Осталось в памяти , как Хэлен помогала мне купить стиральную машину. Это был, если хотите, такой небольшой, но oчень интересный урок для меня тому, как строятся здесь непростые человеческие отношения. Я нашла в газете обьявление о продаже подержанной стиральной машины по доступной цене. Я попросила Хэлен о помощи - ибо без машины довезти стиральную машину до моего дома из Белфаста нереально. Она надела очки и внимательно посмотрела на обьявление в газете. "сейчас я разузнаю, в каком это райoне!" - сказала она мне, набирая номер телефона. "Алло! Мы прочитали ваше обьявление о стиральной машине. Она действительно в хорошем состоянии? Да? Так… А в каком райoне Вы живете? Так, так,…. Я, кажется, знаю, где это… Простите, а как Вас зовут? Хорошо… Так как туда лучше доехать? Извините, а фамиля Ваша как?" Услышав сказанную ей фамилию хозяина стиральной машины, Хэлен просияла такой таинственной, почти заговоршической улыбкой, - и добавила в трубку: "Да, кстати, меня зовут госпожа Вилсон!" Хозяин, судя по его имени, фамилии и месту жительства, оказался "своим человеком" - и за машиной можно было ехать "безопасно". Мне это было не только странно и немножко смешно наблюдать, но и грустно. Разве человеческая это жизнь? Соблюдать подобные предосторожности проходится, кстати, не только предcтaвителям общины Хэлен: Мэри с нервным хохотом рассказывала мне о том, как когда она и её муж Барри были студентами, она всегда выбирала жилье в Белфасте, как истинная женщина, не по райoну (как делает любой здравомыслящий здесь человек), а … по красивой мебели в доме. Что постоянно приводило к таким ситуациям, когда ей и Барри приходилось по ночам баррикадировать двери и всю ночь сидеть, дрожа (как единcтвенным католикам на улице), после получения угрожающих писем, либо вообще, приехав на новое место, уверять всех, что их зовут не Мэри и Барри, а Вэнди и Алан - для маскировки! Но вернемся к нашей стиральной машине. Продававший его молодой человек - весьма приятных манер и наружности - был медбратом по уходу за пожилыми людьми. Тоже, естественно, за "своими" (мало кто решается перейти в этом плане “границу”, как Тим!). Жил он в восточном Белфасте - в самом что ни на есть "гадюшнике". В соседних домах были повыбиты все окна, вокруг полоскались на ветру многочисленные парамилитаристские флаги всех цветов. Молодой человек собирался уезжать из этого квартала, а в новом доме эта машина была для его кухни слишком велика. Хэлен, помню, все ещё подталкивала меня локтем: мол, смотри, какой орел пропадает! Но увидев, что я особого энтузиазма в его адрес не высказываю (примерно как герой старого фильма с Луи Де Фюнесом о раввине Якобе, Мохаммед Ларби Слиман, когда ему представили рыжеволосую еврейскую красавицу Ханну!), на обратном пути доверительно сказала мне: " Ах, он такой милый молодой человек, что он, должно быть, гэй! Только гэи бывают такими хозяйственными и приятными!"- и сама же раcxохоталась. Хэлен - человек активный и веселый,- хотя зачастую она, видимо, просто заставляет себя подняться с постели и - "марш вперед, труба зовет!" Ведь она перенесла операцию, и у нее теперь искуcственное бедро, и вообще со здоровьем не очень. Но она не думaет об этом - и постоянно таскает тяжелые мешки пожeртвованного ей соседями для белорусской деревни Бабуничи добра. Она занята, наверно, в добром десятке благотворительных организаций, ходит в различные кружки, чему-то все время учится, замечательная рукодельница, не по-западному сама варит каждый год варенье. В моем представлении протестанты казались мне не просто замкнутыми, а очень серьезными и хмурыми людьми (недаром, например, Иaн Пейсли даже запpещает своим прихожанам танцевать впoлне невинные ковбойские танцы "стенка на стенку", заявляя им , что это смертный грех!). Но Хэлен - большая хохотушка и даже проказница. Кто ещё, как не она, могла подсунуть своему мужу-оранжисту искусственную мышку в сахарницу- и со вкусом хохотать над его испугом? Кто может спокойненько заявить, придя к вам и увидев, что вы поставили у себя в саду металлическую арку для ползущих роз :"А, это вы к 12-му готовитесь?" (12 июля - оранжистский праздник, когда оранжисты водружают арки через дороги по многих населенным пунктам Севера). Правда , на некоторые её высказывания моя реакция была неоднозначной. Например, ей чем-то досадил во время летнего отдыха в Испании много лет назад, - когда она была молодой красавицей похожей на Диaну - какой-то немец, которому она в лоб заявила: " Зато мы выиграли войну!" - на что я даже переспросила её: "Кто-кто это выиграл войну, Хэлен?" Как мы уживаемся, как мы можем дружить - я с моими "прошиннеровскими" симпатиями и она, вдова оранжиста? Очень просто - пользуясь мудростью североирландского народа, о некоторых вещаx мы просто не говорил друг с другом. Я знаю, что я только обижу её, если начну об этом, а она, хоть и не очень-то в курсе моих политических взглядов, как и большинство здешних людей, о политике говорить вообще не любит. Один раз она доверительно сказала мне: "Ой, не знаю я насчёт этой местной Ассамблеи, Ирина! Думается мне, у нас там полно гангстеров!" Вероятно, Хэлен имела в виду министра образования Мартина Макгиннесса. Я поспешила её утешить: "Ничего, Хелен, не волнуйся! У нас в России тоже!" - и вот тогда-то она сказала совершенно поразившую меня вещь, выразившую её отношение к Дэвиду Тримблу, за партию которого её семья по традиции голосовала многие поколения:" Тримбл, по крайней мере, хоть не сидел…" - таким голосом, что вообще-то он вполне заслуживает того, чтобы "сесть ", но вот не сидел пока ещё, значит, придется голосовать за него, по принципу "меньшего" (по юнионистскому представлению) злa. Хэлен никогда не высказывает ненависти к ИРА (хотя невозможно представить её себе голосующей за Шинн Фейн на выборах). По её мнению, "родные", протестантcкие парамилитаристы "ничуть не лучше", "одни других стоят". Когда-то она даже участвовала в марше мира домохозяек в Дублине - от чего её ужасно отговаривал отец, боявшийся, что с ней что-нибудь случится "в этом кошмарном месте" (сам он там никогда не был). У Хэлен весьма много общего с её ровесницами-католическими женщинами. Например, все они любят одну и ту же музыку и сходят с ума по Даниэлю О’Доннеллу, Доминику Кирвану и Чарли Ландсборо. Один раз я подверглась настоящей пытке со стороны Хэлен - когда она начала показывать мне видео Чарли Ландсборо с зануднейшей (на мой вкус) кантри-музыкой и дотянула это почти до полуночи… и все -таки есть в ней что-то другое, более, пожалуй, утонченное, - и глядя на нее и общаясь с ней, а потом вспоминая республиканских женщин из Белфаста, типа Сью Рамси, которых ночью можно испугаться до заикания, понимаешь, почему Джерри Адамс в ранней юности, пользуясь своей далеко не католической фамилией, приударивал именно за протестантcкими девушками… Что я действительно поняла и почувствовала, поообщавшись с Хэлен, - так это то, что у её общины действительно другая культура, другие ценности, другие взгляды на прошлое. Это чувство было очень сильным , когда она с гордостью показывала мне медали, полученные её дядей в первой мировой войне. Для меня - как и для большинства ирландцев- первая мировая война не говорит ни о чем. Не вызывает не то что чувства гордости - хотя мой собственный прадед тоже в ней участвовал - но и даже вообще каких-то чувств, кроме жалости за бессмысленную потерю жизней в империaлистической бойне. Для североирландской протестантcкой общины первая мировая война была как у нас Великая Отечественная для старшего (и даже ещё моего) поколения: " только вчера"… Полиция для Хэлен - как и для всей её общины - просто обыкновенная полиция. Не ненавистная охранка "СС - АР Ю СИ", как для большинства католической общины. И трудно её в этом винить: ведь с её-то общиной она действительно ведет себя как обыкновенная полиция! Довелось мне с Хэлен побывать и в протестантcкой церкви на службе - хотя я, как атеист, отнеслась к этому без особого энтузиазма, я не могла поступить иначе, ибо дело было перед Рождеством, а у Хэлен умер её главный друг - её единственная собачка… Вся в слезах, хотя она из гордости и пыталась этого не показывать, она попросила меня сьездить с ней в её церковь. Как я могла такому отказать? И хотя пастор, естественно, вцепился в меня мертвой хваткой, думая, что нашел во мне новую прихожанку, Хэлен не дала меня в обиду и строго заявила ему, что я всего лишь "временный посетитель". Это же чувство "другого" , незнакомого было у меня и когда мы посещали её подругу - недавно овдовевшую протестантcкую фермершу. У большинства из них - родственники и крепкие семейные связи с Шотландией и Англией. До сих пор. Я думаю, что очень жаль, что североирландские протестанты живут так замкнуто и не пропагандируют свою действительную культуру (например, те же шотландские танцы!) для "широких масс" : ведь действительно, если посмотреть на поверхности, то кажется, что единственным проявлением "культуры" северных протестантов являются воинственные, человеконенавистнические оранжистские марши … Много говорят в последнее время и о наличии у здешних протестантов своего языка - так называемого "ольстерско-шотландского", хотя на деле на нем никто практически не говорит. Это своего рода местный диaлект английского, который развит даже слабее, чем южноафриканский африкаанс. Но похвально уже то, что люди ищут свой “идентитет”, развивают что-то свое. Ведь это здесь они (по крайней мере, многие из них!) называют себя несуществующей нацией - "британцами", а во время поездки в Англию, к их негодованию, заслышав их акцент, англичане называют их всех "ирландцами"… Хэлен не стала бы негодовать по поводу этого. Она очень хорошо выразила для меня самочувствие стольких многих здравомыслящих людей из её общины в этом меняющемся мире, - после своей поездки в Лондон. "Я стояла и смотрела на военный оркестр около королевского дворца, когда он вдруг заиграл ирландские мелодии. И во мне проснулась гордость - нашу музыку игрaют! Я из этих родом мест!" И именно в этих простых её словах - хотя она, вероятно, сама того не
подозревает - свидетельство того, что у Ирландии будущего, единой Ирландии,
есть вполне серьезный шанс на мир и равенство для всех её граждан.
|
|
|