ОБЪЕДИНЕННЫЙ СЪЕЗД СОЮЗОВ РАБОЧИХ МОСКВЫ

24 марта состоялся объединенный съезд рабочих Москвы. Съезд имел свою историю.

В Москве существовало 4 независимых Союза рабочих, и каждый имел свой Совет рабочих. Один «беспартийный», т.е. не зависящий от какой-то определенной партии, один КПРФный, один РКРПшный и даже один Союз неизвестных рабочих Москвы под руководством Анпилова. Не были известны рабочие, которые бы в нем состояли. Все это было хлопотно и неудобно, т.к. даже самые «продвинутые» рабочие не понимали, зачем для рабочих Москвы нужно такое количество союзов и советов и чем они друг от друга отличаются. А не поняв, посылали эти союзы и советы все вместе по одному популярному на Руси адресу и шли пить пиво, если деньги были.

Благодаря героическим усилиям председателя «беспартийного» союза Владимира Ивановича Гедикова в  январе 1998 года была предпринята первая попытка собрать объединенный съезд. Попытка была бурной и удалась со скрипом. Объединения, правда, не произошло, но был создан координационный совет из представителей всех четырех союзов. Его задачей было добиться объединения этих союзов.

Однако уже в следующем, 1999, году КПРФ съезд своего союза провела отдельно. Совместный съезд собрали только «беспартийный» и РКРПшный союзы, а Анпилов устроил свой съезд в тот же день в другом месте. Так как он не сообщал никому, что это его съезд, а приглашал просто на съезд Союза рабочих Москвы, произошла путаница и многие попали не туда. На что Анпилов, по-видимому, и рассчитывал.

После этого два года прошло без съездов. За это время неутомимый Гедиков официально перерегистрировал «независимый» Союз Рабочих (единственный из всех, официально зарегистрированный) и даже смог зарегистрировать за этим союзом газету «Союз рабочих». Благодаря титаническим усилиям того же В.И. Гедикова состоялся, наконец, съезд, который должен был объединить все союзы, так чтобы в Москве остался бы только один Союз рабочих Москвы.

Право решающего голоса на съезде получали те, кто представлял протокол собрания с подписями не менее чем пяти рабочих. Во избежание фальсификаций на этот раз требовался и контактный телефон, что было разумно, т.к. на съезде 1998 года анпиловские бабушки пачками предъявляли отпечатанные под копирку протоколы, составленные на неизвестных предприятиях с неразборчивыми подписями. На этот раз к регистрации подошли серьезнее.

По данным мандатной комиссии, на съезде присутствовало 95 делегатов с решающим голосом, 13 – с совещательным, а также гости. Из 95 решающих 48 голосов принадлежали рабочим. Возрастной анализ участников благоразумно не проводили. Впрочем, и так было видно, что основную массу составляли те, кому очень сильно «за 50».

Съезд начался с докладов представителей всех четырех союзов, входящих в координационный совет, созданный еще 1998 году. Доклады живо будили в памяти воспоминания о районных партконференциях застойных времен. Ностальгический дух КПСС витал в зале. Докладчики гладкими словами повествовали о достижениях, особо упирая на поддержку шахтерских выступлений на Горбатом мосту в… 1998 г. Упоминались забастовка на 1ГПЗ. (Надо сказать, что помощь в основном состояла в том, что руководители забастовки, а потом профкома «Защита» 1 ГПЗ, вошли в «беспартийный» совет.) Насчет других годов успехи были гораздо скромнее. Упоминалась помощь уволенным рабочим «Микомса», которая, по словам докладчика, кончилась ничем, т.к. сами эти рабочие погрязли в судебных разбирательствах. Упоминались также помощь рабочим завода «Фармахим» и некоей подмосковной птицефабрики. К чему эта помощь привела в смысле организации рабочих, было неясно. По крайней мере, представители этих заводов и фабрик на съезде не выступали. КПРФный представитель похвалился созданием Союза советов трудовых коллективов (СТК), в которой 50% представителей администрации успешно «советовали» оставшимся 50% рабочих, которых они подобрали в СТК, как им защищать интересы родного предприятия. Все это вполне соответствовало КПРФ. Пассивность рабочих отмечалась всеми докладчиками в традиционном разделе «недостатки».

Потом  начались выступления. Выступающие много и разнообразно повествовали о бедах, принесенных стране и трудящимся приватизацией и антинародным режимом. Все это тоже было знакомо и уже стало традицией новейших времен. Другим лейтмотивом выступлений было требование объединения всех российских компартий в одну, призывы  к Совету союза рабочих восстановить советскую власть. И возродить Советский Союз. Некоторые шли дальше и требовали создания не одной, а двух или даже трех компартий, одна из которых боролась бы легальным, другая полулегальным, а третья и вовсе нелегальным путем. Богатству фантазии выступавших могли бы позавидовать даже знаменитые «пикейные жилеты», которые хотели всего лишь, чтобы Черноморск объявили вольным городом. В этом потоке, как в болоте, тонули редкие деловые замечания. Так продолжалось до перерыва. В перерыве на съезде появился «сам» Анпилов. В отличие от прошлых годов его появление не вызвало никакого ажиотажа и прошло практически незамеченным. Тем более, что на съезде уже присутствовали лидеры РПК Крючков и лидер СКП–КПСС Пригарин. Первый секретарь московского горкома КПРФ тоже почтил собрание своим присутствием.

После перерыва была предпринята попытка свергнуть ход съезда с небес на землю. Выступившие один за другим рабочий метрополитена и председатель профкома «Защиты» ГПЗ-1 обратили внимание собравшихся на некоторые мелкие детали. На то, что в союзе представлены очень малые силы практически одних рабочих активистов. На предприятиях за ними не стоят организованные рабочие (исключение составляет только ГПЗ-1, на котором существует небольшая, но авторитетная организация «Защиты»). На то, что этими силами Совет рабочих Москвы установить советскую власть вряд ли сможет, а объединение всех компартий в одну – несколько нереально. Что надо разумно использовать имеющиеся малые силы, для чего необходима их концентрация на важнейших направлениях. Например, на вопросе принятия нового КЗоТа. Но главное – кропотливая и тяжелая работа по агитации и пропаганде на самих предприятиях. Ибо никакой самый лучший КЗоТ сам по себе рабочих не защитит, если они сами себя организованно защищать не будут. И с КзоТом, и без.

Короче, эти товарищи проявили узость взглядов и полное отсутствие видения перспективы. И хотя им вежливо похлопали, «приземлить» собрание им не удалось. Слово потребовал лидер РПК Крючков, обиженно указавший, что записку с этой просьбой он отправил в президиум еще в начале съезда. Решено было дать высказаться всем партийным лидерам подряд. Начиная с Крючкова.

Выйдя на трибуну, Крючков поведал собравшимся о том, что для завоевания власти рабочих есть два пути: революционный и парламентско-реформистский, что РПК и он твердо стоят за революционный путь. Для чего активно участвовали в парламентских выборах в составе блока № 7. Свою близость к рабочему классу РПК и другие партии этого блока продемонстрировали, включив в списки кандидатов беспартийных рабочих. (Справедливости ради надо сказать, что эти последние были поставлены в самый конец списка, который возглавлял пламенный борец с парламентаризмом Крючков, пропустив вперед себя только другого пламенного революционера – Тюлькина.) Далее Крючков отметил, что если постоянно не напоминать рабочим о грядущей диктатуре пролетариата, то это лишит их борьбу перспективы, хотя о зарплате и прочем тоже надо помнить. Как явствует из вышеприведенного, выступление Крючкова отличалось железной логикой. В заключение он порадовал сердца собравшихся, сообщив им, что в рамках Роскомсоюза РПК и РКРП уже приняли проект общего Устава и Программы, чем, несомненно, приблизили их мечту о единой компартии.

Анпилов в своем выступлении рассказал, что участвовал в выборах в Госдуму в Коломенском избирательном округе. Что встречался там с рабочими и крестьянами прямо на заводах и полях. Что проиграл выборы бизнесмену, на стороне которого выступили совместно администрация, «Единство» и руководство КПРФ. Поведав еще раз о страданиях народа, которые он лицезрел лично, выступающий сказал, что надо, конечно, требовать выплаты зарплаты рабочим, но не забывая при этом, что главная цель – власть. Правда, Анпилов забыл сказать, что его поддерживал на выборах член ЦК КПРФ генерал Вареников и несколько других депутатов Госдумы от КПРФ. Что, несомненно, свидетельствует не только о единстве руководства КПРФ с «Единством», но и о единстве внутри думской фракции КПРФ: кто бы ни выиграл выборы, КПРФ в накладе не будет. Выборы эти отмечены были очень низкой явкой избирателей. Почему-то рабочие и крестьяне после встреч с Анпиловым не испытывали желания идти голосовать.

Первый секретарь горкома КПРФ, поправляя галстук, подобранный с большим вкусом, сказал, что оружие КПРФ – булыжник и зычный голос, а если из пятнадцатитысячной организации КПРФ на митинг против правительственного КзоТа вышло только двести человек (на самом деле не было и ста), то это – глубокая политика. Выведя на улицу большое количество своих членов, КПРФ вступит в конфликт с властью. А от этого могут быть неприятности (бить будут). Но если к малому числу членов КПРФ прибавилось бы тысячи две сочувствующих из присутствующих, то это было бы хорошо (КПРФ бы могла откреститься, да и били бы не членов КПРФ). Насчет объединения компартий, выступающий выразился осторожно, заявив, что оно должно происходить постепенно и на принципиальной основе. О характере принципов, на которых должно происходить объединение, он скромно умолчал. Так же сдержан он был и в высказываниях о КЗоТе. Пожурив правительственный проект, представитель КПРФ выразился в том смысле, что проблема требует изучения с целью наилучшей, с учетом реальности и сохранения баланса интересов, защиты прав рабочих. Толерантность, достойная конструктивной оппозиции!

Короче всех говорил Пригарин, заявив, что объединение коммунистических партий может и должно происходить на принципах марксизма-ленинизма (умный Пригарин знал, что если бы так называемые коммунистические партии стояли на этих принципах, то уже давно были бы едины, а так – лазейка осталась: поди докажи, кто из них действительно марксисты-ленинцы).

Таким образом, выступления партийных лидеров не дали съезду сойти с первоначально избранной стези и все пошло по-прежнему. Была обсуждена и принята программа объединенного Союза рабочих Москвы. Причем наибольшие споры вызвал вопрос о том, как обозначать партии, с которыми будет сотрудничать будущий Союз: левыми или коммунистическими. Проголосовали за «коммунистические».  Возникли споры также и о том, включать или не включать в список организаций, с которыми будет сотрудничать Союз, СТК.  Или как записать мнение рабочих относительно объединения компартий: «предлагают» или «требуют». Остальные темы дискуссий были столь же глубоки.

Были приняты резолюции: «В защиту мемориальных мест В.И. Ленина»; «О земле» (против ее купли-продажи); «О Трудовом Кодексе» (после некоторой дискуссии поддержан проект Авалиани–Шеина); «О возрождении СССР» (приветствуется  победа компартии Молдавии на выборах и требуется присоединение ее к союзу России и Белоруссии как шаг по воссозданию СССР); «О ситуации в рабочем движении» (признание пассивности рабочих,  за которым следует общий набор слов о пути, которым рабочие должны взять власть).

Потом состоялись выборы в совет объединенного Союза рабочих Москвы.  Совет составлялся из представителей прежних Советов – по четыре человека от каждого, из 4 человек «из зала»  и из представителей трех партий – по одному от каждой, которые «помогали прежним Советам». Помогали РКРП, РПК и СКП–КПСС. Эта часть работы съезда прошла на удивление гладко, что свидетельствует или о единодушии собравшихся, или о том, что все кандидатуры (даже «из зала») были хорошо подготовлены.  На этом съезд закончил свою работу.

Что же в остатке? В остатке единый Союз рабочих Москвы, что, несомненно, лучше, чем четыре. Вот об этом только и можно говорить с рабочими на предприятиях. О ходе съезда и о большинстве принятых резолюций предпочтительно не распространяться. Чтоб не навредить Единому Союзу рабочих Москвы. Вот только руководит этим Союзом совет, составленный по принципу  «каждой твари по паре», из представителей все тех же четырех Союзов. Будет ли такая система устойчивой? Станет ли она дееспособной? Сыграет ли она роль в подъеме рабочего движения Москвы? И какую?

Каковы бы ни были теоретические ошибки в принятых съездом документах, они не так важны, как практическая работа, которой должен заниматься объединенный Союз. А какова будет эта практическая работа – покажет время. Поживем – увидим.

Ваше мнение