| Ирина
Маленко
СИНДРОМ ТОПСИ
“And they say it’s the White Man that is to fear,
2 Pac … В тот вечер я, как обычно, упала вечером в постель и сразу начисто отключилась. Утром снова вставать в 5:30. Не знаю, что разбудило меня около 2 часов ночи: обычно я сплю даже сквозь грохот приходящего домой около часа ночи моего глухого соседа. Но на этот раз, видимо, раздавались какие-то ещё другие, незнакомые звуки, и мой организм, который, казалось бы, и из пушки не разбудишь, очнулся… В мои задние окна мало что видно, но я успела краем глаза уловить заворачивающую в сторону наших домов пожарную машину. Огня не было видно, никто в панике не кричал, и я хотела было уже повернуться на другой бок и спать, но все-таки решила спуститься вниз и посмотреть, что же горит. Со двора было видно только столб дыма со стороны глухого соседа, и я пожалела его, хотя, судя по всему, пожар подходил к концу. С другой стороны под фонарями на полянке стояло несколько людей, среди них моя соседка Мария, но не было никакого большого шума. Я оделась и вышла, подозревая самое нехорошее и уже мысленно готовая к этому. Я оказалась права. За домом бравые пожарные заливали остатки того, что было моей машиной. Я не успела даже ни одного раза проехаться на ней. Я только брала ещё уроки. Друг с Гарвахи Роуд продавал хорошую старую машину и так дешево, что я не могла упустить такой возможности и приобрела ее несколько месяцев назад за небольшую, но достаточно весомую сумму для моего бюджета. Я делала это не ради удовольствия: по мне век бы не учиться водить никакие машины, если бы в этой стране нормально работал общественный транспорт. Но после 6:30 вечера из нашей деревни никуда не уедешь, а для того, чтобы быть на работе вовремя – из-за «удобного» расписания автобусов! – мне приходится каждое утро вставать в 5:30… Мне необходим был транспорт и в связи с тем, что ребенка надо будет оставлять у няни до работы, и ещё в связи с тысячей причин, из-за которых у меня никогда не было дома, а вовсе не из-за какого-то выпендрежа перед соседями, как это многие делают у нас в России. Я не была застрахована: меня отказывались страховать британские фирмы:
а) у меня нет ещё полной лицензии; б) новых водителей никто не хочет страховать;
в) британские фирмы НЕ СТРАХУЮТ ТЕХ, КТО ЖИВЕТ В СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ. Одна
из таких фирм, не застраховавших меня, «любезно» дала мне ссылку на другую,
которая, по их мнению, должна была согласиться это сделать…
Более параноидальный человек, чем я (хотя паранойя развивается у всех живущих в Северной Ирландии, и так, со временем – по прогрессирующей), немедленно счел бы, что этот пожар всего через неделю после разговора с той английской фирмой – непременно следствие «наводки» её работниками на меня «коварных лоялистов» (ведь у фирмы был и мой адрес, и номер моей машины). Нет, как и обычно в жизни, этому есть и гораздо более прозаичные объяснения… Местные люмпены. «Joyriding» – единственное развлечение белфастской молодежи, которое, кажется, докатилось и до наших мест… В Белфасте это катание на зверской скорости на украденных машинах уже стоило жизни многим ни в чем не повинным людям. Украсть мою машину не получилось: из-за того, что она простояла уже около три месяцев без движения, у нее сел аккумулятор. Тогда «бравые молодцы» обиделись и сказали, как царевна из русской народной сказки: «Не доставайся, собака, ни тебе, ни мне…»… Я даже не расстроилась. Какой смысл расстраиваться по тому, чего все равно не поправишь? Только себе нервы зря травить…. Вместо этого я постаралась выгнать мысли о случившемся из головы я даже пошутила с пожарными. Я тут увидела Марию… Машина Марии страдает уже второй год подряд. Она ещё старше моей. В пришлом году её рвануло не предназначенной для нее бомбой, потом её переворачивали на попа какие-то весельчаки. На этот раз совершенно расплавились обе её металлические дверные ручки с одной стороны, лопнуло колесо, металл свисал сзади… Машина Марии стояла рядом с моей, и сосед Хью постучал к ней, когда увидел, что моя уже вовсю пылает. Храбрая (или глупая, как она сама говорит) женщина вскочила в нее и успела отвезти её в сторону. Если бы загорелась и её машина – у которой, в отличие от моей, был полон бензобак, неизвестно, что осталось бы от дома моего глухого соседа. Который, кстати, через все эти события мирно проспал… Теперь она стояла под фонарем, нервно смеялась и пыталась утешить меня, говоря, что её муж Бернард найдет для меня что-нибудь дешевое, когда я решусь на покупку следующей. Сейчас мне это не по карману, поэтому я задумываться особенно не о чем. Интересно, куда её ставить, эту следующую, если гаражей ни у кого из нас нет, нет и места для них, а на улице оставить – опять будет то же самое? Марию саму впору было утешать, но она, как обычно, держалась стойко. Матери четыре детей, из которых трое страдают слабым здоровьем, жаловаться особенно не приходится… Подошедшие соседи тоже высказывали свои искренние соболезнования и возмущение полицией, которой, конечно же, позвонили, но она даже и не подумала являться на вызов. Только тут я заметила гигантское черное выгоревшее пятно под телеграфным столбом неподалеку – меня в выходные не было дома. «В воскресенье утром они врезались в телеграфный столб и спалили здесь другую машину, – рассказал дедушка Хью. – Мы здесь вот уже 41 год живем, а такого никогда не было. Прямо просто-таки Белфаст какой-то!» В воскресенье полиция, после долгого раздумья, ещё заявилась, хотя, конечно же, она ничего не будет делать по этому поводу. А вот сегодня даже не соблаговолила заявиться… «Если бы эти отморозки знали, что здесь по вечерам проезжает патрульная машина, они бы этого не делали!» – воскликнула Мария. «Ах, Мария, что говорить, полиция здесь у вас слишком занята другими вещами…» – только ухмыльнулась я…. Мы заключили друг друга в объятия, и я, вообще-то, человек не очень-то общительный, за эту ночь столько говорила с соседями, сколько не говорила, наверное, с тех пор, как я сюда переехала… В любой неприятной истории всегда есть приятная сторона. .. Противнее всего было утром – проходить мимо того, что от машины осталось…. Всезнающая Мария сказала мне: «Я позвоню в местные органы власти, скажу, чтобы убрали её отсюда… скажу, что не знаю, чья это машина, а то тебя заставят платить за уборку!» Вечером я зашла к Марии на чай – чего никогда раньше не делала.
Стеснялась.
«А ты слышала, Мария, что Шорти вернулся в Каслвеллан?» – спросила Нив. «Да ну… не может быть. Я думала, что после того, как ему вручили черную метку, ноги его здесь больше не будет!» – Лицо Марии было явно разгневанным. «Да нет, отсиделся в Шотландии пару недель и вернулся…» «Значит, и его скоро ждет то, что случилось с Метти! По мне, так бы пусть убрали всех этих дельцов, которые суют свою дрянь нашим детям! Ни одна собака по ним плакать не будет!» «И все-таки в Каслвеллане не бывает такого, как у вас здесь, – глубокомысленно произнесла Нив, потягивая чай из кружки. – В Каслвеллане, если такое только начинается, Шинн Фейн сразу ходит по домам я предупреждает, что будет с теми, кто это делает… И помогает, знаешь ли, да ещё как!» Какого рода люди такое делают? Ну, если от катания, может быть, ещё есть какое-то удовольствие, то какое удовольствие от сжигания чужой машины, причем человека далеко не богатого, который вряд ли чем-то материально живет лучше, чем они? А такого рода, как мой коллега по имени Джек: он каждый день приходит на 10–15 минут позже, чем надо, с бульварным «Сан», в паузах между грудастыми и задастыми красотками объясняющим таким, как он, почему Британии непременно нужно напасть на Саддама Хуссейна – и с бутербродом под мышкой (у него буквально волчий аппетит!). «Ты любишь читать?» – совершенно искренне и неподдельно удивляется он, завидев меня с книгой, как будто это что-то такое сложное, по меньшей мере, йога. Таких, как он, и в католических, и в протестантских гетто – десятки тысяч. В их жизни нет ничего – ни книг, ни клубов, ни кружков по интересам. Только телевизор, наркотики, «жрачка»… Джек отличается от них тем, что по крайней мере работает. Большинство из них даже и не пытается этого делать. Для девушек естественное дело – обзавестись внебрачным ребенком лет в 15–16 («все так делают», как же можно отставать от подруг? Да и сразу социальные службы дадут тебе жилье – неважно, что потом новый, очередной бойфренд может придушить этого ребенка, как в последнее время все чаще происходит…), для парней – угонять по ночам чужие машины, разбивать их и сжигать остатки… Это из таких парней потом полиция вербует себе информантов, закрывая глаза на их «подвиги» в ответ на «полезную информацию» о «террористах» – хотя именно они терроризуют свои кварталы. Мой друг Патрик Райс, чью горячо любимую им жену Патрицию в прошлом году убил один вот такой «герой», ударивший её на скорости 250 км в час (можете себе представить, что осталось от этой женщины, матери четыре детей и бабушки!), до сих пор ждет суда – хотя и полиции, и всем известно, кто именно совершил это преступление, да и он сам этого не отрицает… Вот оно, британское «демократическое правосудие»! Это только никого не убивший поэт Бобби Сэндсз сразу получил свои 14 лет строгого режима безо всяких задержек… Но «люмпены», как их именует моя мама, видящая таких людей и то, где они живут, за версту, – не причина, а симптом глубокой болезни своего общества. Болезни, которая будет длиться ещё долгое время даже после объединения Ирландии – ибо подобные проблемы существуют, хоть и не в таких масштабах, и в гетто Дублина. Я называю эту болезнь «синдромом Топси». Помните маленькую чернокожую девочку из книжки Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома»? Топси безобразно себя вела, и никто не мог с ней справиться, как бы её ни лупили как сидорову козу. Пока такая же маленькая Ева не обратилась к ней с лаской и с добротой и не попыталась выяснить, почему же Топси так себя ведет. У меня нет сейчас под руками этой книжки, чтобы привести вам дословную цитату, но Топси, сдерживая слезы, призналась, что её никто никогда не любил. Она так привыкла к тому, что её ругали, так поверила сама, что она все равно не способна ни на что хорошее, что вела себя все хуже я хуже. "Я все равно знаю, что я гадкая и мерзкая девчонка"… Это– проблема рабства. Последствие рабского менталитета. Североирландские подростки сегодня – такие же потомки рабов, как Топси. И если её в хорошей книжке легко смогла излечить от этой болезни добрая Ева, то для многих из них простое доброе отношение уже не поможет. Нужен гений Антона Ивановича Макаренко, чтобы вернуть их к нормальному человеческому состоянию. … «Ты только не подумай, Ирина, что это против тебя лично направлено было! Эти придурки делают такое с любой машиной, какая подвернется под руку… Вот сегодня утром старый Джон пошел к Мэри Ханна, знаешь, той, которой 85 лет и она из дома не выходит, у нее бедро больное; он ей и говорит: «Они как рой пчел – не знаешь, куда налетят!», а старая Мэри ему: «Зачем это они жгут машины около домов? Жгли бы лучше посреди поляны…» Не знаешь, плакать тут или смеяться… Да, а ты знаешь моего брата Джима? Того, который всегда ходит с Домиником. Он про тебя спрашивал… Он хороший парень, только очень стесняется, и деньги у него есть. Может, познакомить вас как-нибудь? Он тебя отведет в хороший ресторан и приведет домой, как джентльмен…Правда-правда", – щебечет Мария, а руки и голос её дрожат. Только на Шинн Фейн и вся надежда, что вандалами такими не вырастут её собственные мальчики. Хотя она, конечно, сделает для этого все, что от нее зависит… При использовании этого материала ссылка на Лефт.ру
обязательна
|