Почему обиделась Хелен?

"Вот в чем важность нашего острова, и вот почему они так стараются подавить
"плохой пример", который мы показываем"

Че Гевара
 

… Хелен обиделась на меня. Да не просто обиделась, а смертельно. Я посмела
высказать крамольную мысль: что на Кубе - прекрасное медицинское
обслуживание. Доступное для всех и совершенно бесплатное для кубинцев.

Когда одна из местных североирландских газет предложила мне интервью на тему
медицины на Кубе, меня не пришлось уговаривать: наконец-то появилась возможность поведать здешним людям правду о стране, о которой им известно так немного и по большей части - одна только ложь! Мне повезло с журналистом: Джон сам бывал на Кубе и был от нее в восторге. Социалист по взглядам, он вынужден зарабатывать на жизнь сентиментально - слезливо- сенсационными репортажами в одной из широко читаемых в Ольстере бульварных газет. И свой стиль держать соответствующим общему профилю этой газеты. Поэтому он предупредил меня, что заголовок будет драматическим, а также - что будет некоторое "драматизирование" событий, изложенных в тексте. Слушая мой
рассказ о Кубе, он только вздыхал. "Эх, хотел бы я все бросить и туда уехать!"- доверительно сказал он мне. "Но надо же содержать семью, платить счёта и так далее..."

По крайней мере, мне не надо было опасаться, что его интервью со мной не будет 
симпатизировать Кубе. Именно то, что надо - газета, которая широко читается;
пусть это не будет высокоинтеллектуальным очерком, но зато до людей дойдет
хоть немного правды, на доступном им языке! Но, как я ещё раз убедилась,
правда приятна далеко не всем, и далеко не все хотят её знать.

Напасть пришла с неожиданной стороны - от моей подруги-юнионистки Хэлен (я
даже не знала, что она читает подобную прессу - она казалась мне для этого
слишком респектабельной дамой!). Я уже рассказывала в одном из своих очерков
о ней,  о том, какие теплые чувства я питала к этой женщине, бывшей, в моем
представлении, лучом света в темном царстве здешних оранжистских расистов. И
потому была весьма удивлена, когда одним морозным, мокрым воскресеньем Хэлен
позвонила мне и дрожащим от гнева голосом потребовала извинений. Не перед
ней, нет - официальных извиненый с моей стороны в газету, опубликовавшую мое
интервью о Кубе, ибо я, по её мнению, смертельно оскорбила великолепную и
непогрешимую британскую систему здравоохранения вообще и белфастских врачей
в частности.

Статью я к тому времени ещё сама не читала и потому поспешила заверить
Хэлен, что я в мыслях не держала оскорблять здешних врачей или вести на них
какой-то поклеп. Однако её это не удовлетворило. Я пообещала тут же пойти в
магазин, купить злополучную газету и прочитать, что же её так разгневало. "Ты
должна была прочитать статью до публикации!"- почти кричала на меня сдержанная обычно Хэлен, -"И потребовать от газеты исправлений, если там было что-то не так!" Как будто бы она только что родилась (или, как говорят в Северной Ирландии, "всплыла
на поверхность в пузыре посреди реки Лаган") и не знает, что газеты так не
работают: когда я встретила Хэлен в первый раз в жизни, у нас обеих как раз
брали интервью о детях Чернобыля, отдыхающих здесь ежегодно, и мы обе
заметили потом, сколько ошибок было в опубликованном тексте. Но никто и не
подумал извиняться перед нами или давать нам читать текст заранее..

Под дождем и пронизывающим ветром добралась я до единственного открытого в
тот вечер магазинчика при бензоколонке в нашем городке. Еле добежав до дома,
сразу же открыла злополучную газету. "Британская система здравоохранения
заставила больного ребенка поехать на Кубу!" - кричал типичный бульварный
заголовок, со вполне естественной для бульварной газеты целью
привлечь внимание читателя. Но я прочитала весь текст и не нашла в нем
никаких оскорблений в адрес белфастских врачей или британской системы. Ни
одного грубого слова или преувеличения (я, кстати, предупредила Джона, чтобы
он ничего плохого о здешних врачах не писал, ибо они делают все, что от них
зависит, чтобы помочь пациентам, - не их вина, что они работают в рамках
системы, безразличной к человеческому страданию, если у человека, о котором
идет речь, нет кругленькой суммы на банковском счёте. И Джон свое слово
сдержал с честью. Да, он вставил, в мои уста кое-где свои собственные
слова, которых я не говорила, - например, о том, что на Кубе, в отличие от
СССР, нет социальных различий между статусом врача-специалиста, медсестры и
нянечки, и все они обедают в одной и той же столовой (это правда); но по-моему, и у нас в
СССР такое различие было минимальным, ни в какое сравнение не идущим с
"классовым" "другим" статусом привилегированного отряда врачей по сравнению с
"недочеловеками"-уборщицами в "fantastic" UK, но я это ему простила. Моей
главной целью было сказать хорошее о Кубе, дать знать людям здесь, что она из
себя представляет, каким глубоким гуманизмом пронизан весь кубинский образ
жизни.)

Так на что же обиделась Хелен? Ведь она сама совсем недавно в разговоре со
мной "поливала"  здешние больницы за невероятные очереди на элементарные
операции (я сама вот уже более года жду приглашения в больницу на осветление
зубов, но это мелочь, без которой можно жить, а вот многие больные раком или
болезнями сердца, которые ждут своей бесплатной операции, потому что не в
состоянии заплатить за частную, умирают, потому что становится слишком
поздно!), приведя в качестве примера свое собственное ожидание бесплатного
костыля после операции на бедре: пока она, наконец, его получила, он был ей
уже не нужен! На что обижается Хелен, если британские газеты каждый
день пишут о скандальном положении здешних публичных, государственных
бесплатных больниц, где 90-летние старики сутками лежат в коридоре в
реанимации, ожидая приема у специалиста; где срок ожидания на сканирование
желудка - около девяти месяцев (горилла в английском зоопарке получила его
быстрее!); где администрация больниц вскоре намеревается нанимать полицейских
для насильного выдворения с больничных коек больных стариков, которым
некуда больше идти; где пациенты все чаще вывозятся для операций за границу,
ибо в здешних больницах нет мест; где ежегодно сотни людей умирают от
врачебных "ошибочек", многие из которых связаны с тем, что доктора работают
без перерыва по 48 и по 72 часа, а у большинства из них - 70-часовая рабочая
неделя; где обычным делом является, например, изнасилование 70-летней
старушки, смертельно больной раком, по пути с больничной койки в больничный
туалет ?

Заметьте, что ни об одной из этих душераздирающих вещей я в своем интервью
даже не упоминала. Я только рассказала о безразличии системы к людям - из
собственного опыта. О том, что за все, что тебе полагается по нормам
медицинского обслуживания, тебе приходится драться зубами: за то, чтобы
быть направленным на обследование ( это при очереди в 9 -12
месяцев-то!), за то, чтобы получить сканирование; за то, чтобы твои жалобы приняли
всерьез; за то, чтобы поменяли неподходящее лекарство; даже за то, чтобы
тебе просто дали выписку из врачебной карточки и копию снимков. И все
упирается в деньги: это вам не нужно, это слишком дорого стоит. "Общество
равных возможностей", где королевиных родственников весьма преклонного
возраста, давно уже дышащих на ладан, в очередной раз вытаскивают с того
света (причем мы все обязаны этому громко радоваться!), а для "какого-то там
черномазого ребенка", у которого вся жизнь впереди, жалко лишний раз
сделать снимок: да вы знаете, во что это обходится налогоплательщикам?!

Конечно, об этом я тоже в интервью не упомянула, ибо за такую "крамолу"его
бы зарубили на корню. Вместо этого я сконцентрировалась на Кубе: по-моему,
показанная мною разница в подходе к людям говорит сама за себя. Страна с
крайне ограниченными ресурсами посылает в страны Третьего Мира для оказания
медицинской помощи больше врачей, чем. вся Всемирная Организация
Здравоохранения! И никому в помощи не отказывает, как бы трудно ей ни
было!

Я честно попыталась понять Хэлен. Да, неприятно, когда нелицеприятные вещи о
твоей стране говорят иностранцы. Но я - живущая здесь иностранка, а не
турист, и к тому же - такой же налогоплательщик, как она. Я имею такое же
полное право интересоваться тем, куда идут деньги с моих налогов, и
требовать от Тони Блэра улучшения медицинского обслуживания не за счёт нового
обдирательства нас, а за счёт его отказа от роскошного нового личного  "Конкорда" и
сокращения расходов на вооружения! Не нравится, Тони? Но почему это не
нравится и тебе, Хелен? Почему ты в ужасе бледнеешь в своей "свободной" стране от моего "зато на бомбы для Ирака и Югославии у них есть деньги" -  ведь я же говорю правду! Ведь тебе же тоже будет от этого лучше, и в следующий раз ты вовремя получишь свой костыль!

Я подождала, пока она поостынет. ("Мы, юнионисты, народ горячий!") Через
несколько недель послала ей по почте, как это принято у кальвинистов-формалистов, красивую открытку с изложением хода событий и с ещё раз подчеркиванием, что я ничего не имею ни против доктора Х., которого она мне рекомендовала; ни против доктора У., приема к которому мы ждали полгода.

Открытка вернулась ко мне обратно, вместе с моим подарком, который я к ней
приложила. Хэлен сообщала мне, что если я действительно хочу её прощения, то
я должна немедленно сесть за перо и написать опровержение своего интервью в
газету, высказав самую глубокую благодарность замечательному британскому
здравоохранению. Сделать это для меня было бы равнозначно вынесению
благодарности Михаилу Сергееивичу Горбачеву за наше "счастливое, свободное"
сегодня. Кроме дружбы, есть еще и такая вещь, как совесть и принципиальность.
и отказ лгать.

Так прекратилась моя дружба с Хэлен. В своем прощальном письме я пообещала
ей высказать все, что я действительно думаю об этой "замечательной
системе", - даже то, о чем. я близко не упоминала Джону. "Очевидно, Вы
считаете, что только Вам, как истинной британке, позволено высказывать любые
критические замечания в адрес здешнего здравоохранения, "- написала я. "Мы,
иностранцы, должны "лопать, что дают" и быть благодарными за это. Мы не имеем
права критики ничего "великого" британского. Это называется - "расизм". Я должна восхищаться тем, что эта система - бесплатная, когда там, откуда я родом, это было нормой. До приезда сюда я не знала вообще, что такое многомесячные очереди на прием к
специалисту. Ни разу в СССР мне не приходилось ждать своей очереди у хиругра,
окулиста, любого другого специалиста больше нескольких часов. Вы никогда не
поймете, о чем. я веду речь, когда я пишу о Кубе, - моя критика не в адрес
индивидуальных врачей, а в адрес бездушия, безразличия к людям этой системы
здесь. И мне от души Вас жалко, потому что Вы другой системы не знаете и
даже не можете себе представить, что она может существовать. Ну, раз уж Вы
не верите мне, не британке, то я позволю себе послать Вам копию того, что
написал о кубинской медицине самый что ни на есть британец - Джон Уоллер в
своей брошюре "Куба: здоровье для всех".

…. Думаю, что после прочитанного, увы, Хэлен только возненавидит меня и
Кубинскую революцию. Ведь так неприятно достигнув пенсионного возраста с
верой, что ты живешь в великой державе, и жалея "нищих белорусских детей",
которым можно для ощущения собственной доброты отдать свои старые платья,
вдруг прочитать, что "в Британии число стариков чаще всего описывается как
проблема; на Кубе его рассматривают как триумф"..

(окончание - "О чем. написал Джон Уоллер?"- следует)
 
 

 Обсудить статью на форуме