НАШИ ЗАКЛЯТЫЕ «ДРУЗЬЯ»

В 1989 году из художественного салона на площади Ленина (Калужской) моей жене, художнице, позвонили, сообщив, что какой-то иностранный дипломат купил у них три её картины и хотел бы посетить художницу, чтобы купить что-то ещё. Жена спросила: «А разве можно принимать дома иностранцев?» Оказалось, что в перестройку – можно. Но так как иметь валюту было запрещено, мы приготовились вести расчёт только в рублях. 

Иностранец приехал, явно оказавшись канадским разведчиком, имевшим «крышу» в виде должности первого секретаря канадского посольства. Мы лукаво спросили у него, чем он занимается  в посольстве, шпионажем? Он заулыбался и ответил, что он просто перечитывает кипы советских газет и журналов, включая областные и районные. Анализ информации, почерпнутой из них, позволяет ему узнавать много ценного. Тогда моя жена напрямик задала ему вопрос: «Каково Ваше мнение, Джон, к чему приведёт перестройка? Возьмут верх партийные консерваторы или победят демократически настроенные члены КПСС?» 

Она так спросила потому, что агенты влияния США внушали тогда населению, что в партии идёт борьба между некими «левыми» (хорошими) коммунистами во главе с Горбачёвым(!) и «правыми» номенклатурщиками во главе с ужасным и коварным... Лигачёвым(!!). Обратите внимание: если сейчас правые шовинистические и даже фашиствующие оппозиционеры маскируются под «красных», то тогда правые либералы, учитывая сохранявшееся доверие масс к идеям социализма, маскировались до поры до времени под «левых», «демократических» коммунистов. 

Открытый белый контрреволюционер Ельцин тогда ещё, как засадный полк, был не виден и ждал своего момента. И Джон Д. ответил нам: «Перестройка приведёт к фашизму». И не стал ничего объяснять. Нам его заявление показалось невероятным. Мы ожидали победы или «ленинского курса», или «сталинского курса», но не какого-то фашизма, не свойственного нашему народу, нашей стране, нашей истории. И вскоре надолго мы забыли об этом разговоре. И только недавно я вспомнил о словах мускулистого, плечистого, черноволосого канадского секретного читателя советских газет.

И вот теперь, тринадцать лет спустя после нашего разговора c канадским дипломатом в штатском, фашизм всё больше и больше проявляется в России снизу и сверху. Если в лице ряда оппозиционных группировок он явно виден, то в прявящем классе он не так заметен. Лишь недавно в «Правде.ru» появилось сообщение, что близкий к президенту человек, сенатор Сергей Пугачев и его окружение разрабатывают план мобилизационной экономики по выходу страны из кризиса. Трудно представить, чтобы глава компрадорского режима решился бы на такой шаг. Компрадоры – это коллаборационисты другой державы, в данном случае США, они опираются на эту державу и их задача – помогая разграбить иноземцам собственную страну, прикарманить солидную часть награбленного. 

Мобилизационную экономику буржуазия использует, устанавливая фашистскую диктатуру, так как для того, чтобы мобилизовать промышленность и заставить людей, как солдат, работать там, куда их поставят и работать столько и на таких условиях, как им прикажут, можно только с помощью голого насилия, лишения граждан всех элементарных прав, с помощью террора, с помощью притеснения в первую очередь рабочего класса. Если Путин примет такой план, в России наступит период фашизма. Если дело идёт к этому, тогда понятно, зачем понадобилась ему и «вертикаль власти», патриотическая риторика (то есть не только для победы на выборах) и свежеиспечённый закон о борьбе с «экстремизмом». Тогда понятно, зачем ФСБ, МВД и ОМОН тренируют мускулы, более, чем когда-то разгоняя безобидные демонстрации и пикеты, избивая, арестовывая и отдавая под суд молодых оппозиционеров и, похоже, совершая «нераскрываемые» убийства. «Демократия» в России всё больше принимает облик и характер «либерального фашизма». 

Вместе с тем надо отметить, что не всякая даже открытая диктатура буржуазии является фашистской. Фашизм – это особая форма буржуазной диктатуры, порожденная острым кризисом национального крупного капитала данной страны, со спецификой этой диктатуры, обусловленной предшествующим униженным положением этого капитала по отношению к другим странам. Эта специфика состоит в жестком регулировании государством экономики и общественной жизни под предлогом осуществления «общенациональных интересов» с опорой на мелкую буржуазию в качестве социальной базы, и с применением открытых форм террора как внутри, так и вовне государства. 

Существовавшее с 1991 года и до сих пор в России буржуазное государство такой спецификой не обладает: оно пока реализует прозападный курс на разрушение, а не на укрепление национальной экономики, а тенденция захвата других территорий еще только намечается (в виде стремления включить в состав РФ Абхазию, Северную Осетию, Приндестровье и Крым, в недавнем наглом предложении Путина Белоруси стать одной из областей России). Наконец, насилие, применяемое к левым, не может быть сравнимо с тем, что было, скажем, в гитлеровской Германии, поскольку у российской буржуазии нет такой задачи –  полностью изменить порядок в стране и заставить людей безропотно совершать «трудовые подвиги» во имя интересов буржуазии, то есть во имя спасения оказавшейся в критическом состоянии экономики. Буржуазии нужно только, чтобы ограбленный и ограбляемый рабочий класс и представляющие его партии не применяли силу, сопротивляясь ограблению. Возмущаться своей жертве они в рамках «демократии» позволяют, продолжая выворачивать ей руки и карманы.

Тем не менее, в течение этого периода российская компрадорская буржуазия переходила к открытой террористической диктатуре (или грозилась её ввести, как было перед выборами президента в 1996 году), которую считать фашистской нельзя, поскольку компрадорская буржуазия непатриотична даже в буржуазном понимании этого слова и, подавляя сопротивление трудового народа, ведёт себя как полицай иностранной державы-оккупанта, пока невидимого, то есть США. 

Именно такой  чисто классический компрадорский переворот произвёл Ельцин в «демократическом», но недостаточно компрадорском государстве 4 октября 1993 года, расстреляв из пушек Верховный Совет РФ, члены которого как раз отстаивали интересы «патриотической» буржуазии и тормозили грабительскую тотальную приватизацию, превращающую страну в полуколонию. Этот переворот можно отнести к установлению открытой террористической буржуазной диктатуры. Но фашистской она была бы только в том случае, если бы она была установлена в интересах поднимающего голову национального капитала. 

А Ельцин был ставленником одного из крыльев буржуазного класса – компрадорского. Он был действовал подобно Пиночету, который тоже установил террористическую компрадорскую, диктатуру, действуя по указке и в интересах США, испугавшихся опасности возможных социалистических преобразований в Чили. 

Террористический режим диктатуры компрадорской буржуазии мог остаться в России после 1993 года на продолжительный срок. С одной стороны, это было бы плохо, так как от террора страдали бы и левые партии, загнанные в подполье, и трудящиеся. Но, с другой стороны, открытый показ «звериной пасти капитализма», говоря словами Б.Березовского (её, как он утверждал, показали Зюганову перед президентскими выборами в 1996 году он и другие олигархи) трудящимся освободил бы их от иллюзий буржуазной «демократии» и сплотил бы их для борьбы с режимом, а левые партии, особенно лучшая часть КПРФ, отказались бы от надежд на пресловутое «врастание во власть» и в приход к ней выборным путём в условиях буржуазного государства. 

Для придания узурпаторам «легитимного лица» им очень было необходимо признание их другими партиями, солидными, но не представляющими для режима опасности. «Легитимный вид» режиму Ельцина нужен был и для вхождения в либеральное «цивилизованное мировое сообщество», на людях брезгующее общением с диктаторскими режимами. Но все другие российские партии в то время, кроме КПРФ, были малочисленными или явно проправительственными. Поэтому только согласие КПРФ при условии её легализации в качестве «конструктивной оппозиции» на сотрудничество с режимом узурпаторов, то есть на ответное дарование ему снизу «легитимности», позволило режиму предстать не в виде голой диктатуры компрадорской буржуазии, а в обёртке нового варианта «демократии».

Хотя классический фашизм – это диктатура мелкой буржуазии, не выдержавшей очередного тяжёлого кризисного состояния в стране, диктатура, пришедшая снизу, следует однако отметить, что мелкая буржуазия, как бы она ни маршировала в фашистских колоннах, ни буйствовала во время массовых беспорядков,  ни ликовала на своих сборищах, обещая взять власть, осчастливить своей победой сограждан, а потом установить в мире новый порядок, остаётся беспомощной и смешной до тех пор, пока крупная буржуазия не станет остро нуждаться в ней в безвыходной ситуации, не пойдёт на сговор с ней и не позволит ей взять власть с выгодой для себя, крупной буржуазии.

Мы помним, как легко немецкая буржуазия подавила «пивной путч» Гитлера в Веймарской республике руками «демократии», то есть правительства правых социал-демократов, полностью предавших интересы немецкого рабочего класса и яростно преследовавших марксистов-коммунистов с помощью бывшей кайзеровской охранки.

Но уже в 1933 году Гитлер пришёл к власти «демократическим» путём: его партия получила большинство голосов на выборах в рейхстаг, что дало ему право по конституции стать канцлером, то есть главой правительства Германии. Почему это произошло? Потому ли, что крупная буржуазия «ничего не могла поделать», так как Гитлер закона на этот раз не нарушал и был избран вместе со своими однопартийцами большинством народа? Нет, мы уже после Гитлера видали на своей жизни не раз, как буржуазия, поняв, что выборы решили вопрос власти не в её пользу, шла на открытый переворот и установление диктатуры каких-нибудь очередных «чёрных полковников». 

Нет, Гитлер именно потому из маленького фюрера «пивного путча» стал большим фюрером Германии, что крупная буржуазия была вынуждена перед лицом угрозы победы коммунистов, которые лишь немного отстали на выборах в рейхстаг от гитлеровцев, пойти на сговор с Гитлером, поддержать его всеми своими финансами и всей машиной государственной власти, которая была ещё в её руках. Немецкие фабриканты и банкиры даже дали Гитлеру самолёт для того, чтобы он мог летать по всей Германии для предвыборной пропаганды. И конечно же открыли перед ним свои мешки с золотом! Но буржуазия даром денег не даёт и ставит на верную «лошадку». Поэтому из нескольких фашистских партий или группировок крупная буржуазия выбирает одну, абсолютно надёжную, гарантирующую сохранность её  жизни, свободы, капиталов и собственности при условии передачи власти этим молодчикам.

В России крупная буржуазия до сих пор справляется с удержанием руля власти. Она вводит репрессивные законы, в первую очередь, закон об «экстремизме», направленный именно против левых революционных сил. С правыми экстремистами, то есть с фашиствующими элементами власть крупного капитала проводит сейчас репетиции бунтов мелкой буржуазии «снизу», готовясь натравить её на коммунистов. Сюда можно отнести и погром, а, вернее, настоящий разгром центра столицы якобы никем неуправляемыми патриотически настроенными щенками-болельщиками. Хулиганы, мол! Но репетиция проведена в том плане, как можно отдать главные центры столицы настоящим путчистам, убрав подальше милицию. 

Даже если милиции в том районе было мало,  можно было даже на вертолётах мгновенно бросить с неба ОМОН. А куда девались кремлёвские курсанты или как там они сейчас называются, короче, образцовый вооружённый гарнизон Кремля?! И что знаменательно: окна в Думе били (символический разгром парламента), в Колонном зале – тоже (символическая расправа с культурой), а, почти дойдя до Старой площади, то есть до резиденции президента, вдруг... растаяли, рассосались, испарились тысячи погромщиков! Нетрудно понять после этого, в чьих интересах, а то и по чьему тайному приказу напоили и  настроили  подростков с трёхцветными тряпками в руках на выступление якобы против «богатеньких» владельцев припаркованных иномарок рядом с высшими органами «демократии». 

Власть пестует мелкие фашистские группы и группки, которые согласились быть ей послушными. Первым был Жириновский с его «партией», когда надо было отнять часть голосов отсталой части патриотически настроенных избирателей у коммунистов. Сейчас уже все забыли, что Жириновский допускал антизападные и антисемитские (!) выпады, чем взвинтил западных евреев и был лишён на пару лет права посещения «цивилизованных» стран. Это он теперь сам такой цивилизованный, никчемный и больше не нужный по большому счёту власти капиталистов и банкиров, бюрократов штатских и военных (именно бюрократов, потому что воевать они не умеют!). 

Но фашисты и правые экстремисты фашистского и полуфашистского толка мешают властям, раздражают их несвоевременными выпадами против «демократии», «дискредитируют» правовое государство, в котором эксплуататоры имеют законное право снимать по три шкуры с эксплуатируемых, а эксплуатируемые не имеют права возмущаться, так как подобное возмущение подпадает под действие нового закона об экстремизме как «возбуждение социальной (то есть классовой) ненависти». Поэтому власть капитала наступает сейчас на неуправляемую, не продавшуюся  часть правых экстремистов и откровенных фашистов, как бы они себя не именовали. Одновременно она наступает и на неуправляемые коммунистические группы, движения и небольшие партии, не идущие на компромисс с режимом, особенно на всегда самый решительный молодёжный красный авангард (задержания, аресты, запугивания, а иногда и избиения, подозрительные нераскрытые убийства,  вызовы в суд в первую очередь молодых коммунистов и комсомольцев, людей «революционного возраста», которые всегда были опасней, чем пожилые и старые люди, отказ в регистрации РКРП-РПК за слово «революционный» в программе, разгон даже первоначально разрешённых митингов и пикетов, применение психиатрии для борьбы с левыми радикалами, как в старые добрые хрущёвско-брежневские времена и др.). При этом власть не трогает «цивилизованную», управляемую, соглашательскую КПРФ. 

Коммунисты не должны вступать в союз с властью капиталистов для борьбы с крайне правыми оппозиционерами только потому, что те – идейные противники коммунистов. Власть в критическом случае посадит в одни и те же камеры  всех настоящих оппозиционеров – и левых, и правых. Но, с другой стороны, это не значит, что в  борьбе против власти капитала коммунисты должны вступать даже во временный союз с крайне правой оппозицией. Коммунисты Тельмана не вступали даже в тактический союз с нацистами Гитлера в борьбе против социал-демократического реакционного буржуазного правительства Веймарской республики. Надо всегда думать: а что произойдёт, если объединённые под патриотическими знамёнами красные и белые (коричневые) победят и свергнут власть крупного капитала? Не следует ни на секунду сомневаться в том, что вчерашние союзники, коричневые «прилипалы», использовав красных, поддерживаемых трудящимися, постараются или «приватизировать» красных, то есть заставить их вступить в свои ряды, или, в случае несогласия, отправят в тюрьмы, откуда уже начнут понемногу выпускать представителей крупной буржуазии, как посаженных туда «сгоряча». 

При всех противоречиях между крупной и мелкой буржуазией, они союзники, а с коммунистами и пролетариями мелкие буржуа непримиримые враги. При этом мелкая буржуазия умело максируется под «хороших», патриотических красных, под социалистов, но с какой-нибудь приставкой типа «национал-» и так далее. До прихода к власти мелкая фашистствующая буржуазия в том случае, если правящий в стране крупный капитал ещё не считает нужным воспользоваться ею и вступить с ней в сговор, часто лезет в объятия «деклассированных», как метко выразился недавно В.И.Анпилов, коммунистов и навязывает им свою идеологию, охотно соглашаясь прикрыть такую сделку красным флагом. Впрочем и у Гитлера был красный флаг. Очень похожий красный флаг у лимоновцев: серп и молот в белом круге в центре его больше «смахивает» на свастику, чем на символ марксистского единения рабочих и крестьян всех стран. Да и объединяться ни с кем вне России лимоновцы не хотят. Их лозунг: «Россия – всё, остальное ничто!» Это плохое подражание немецкому «Deutschland – ueber alles!» (Германия – превыше всего!).

Крупная буржуазия прикрывает свою диктутуру «народовластием», потому что всем классам народа приятно думать, что опусканием бюллетеней в урну на избирательном участке они «управляют государством», что никто сверху  якобы не осуществляет над ними насилия, что государственный аппарат служит всем – богатым и бедным, владельцам собственности на средства производства и не имеющим ничего, кроме своих рабочих рук, покупателям силы этих рабочих рук и ума и продавцам своего ума и рабочих рук.

Мелкая буржуазия, не вступившая ещё в сговор с крупной, нуждается в поддержке масс рабочих, а потому подделывается под рабочую, то есть социалистическую идеологию, а в наше время даже просто ворует некоторые символы и лозунги пролетариата, проводя при этом, разумеется, свою мелкобуржуазную политику, добиваясь своих мелкобуржуазных целей. Это относится не только к КПРФ, но и к тем партиям, партийкам и группам, которые не примазываются к слову «коммунизм», а прямо говорят, что они русские националисты. 

Такова сила коммунистических идей и популярность красного знамени, что даже после падения СССР для того, чтобы достигнуть политического успеха, надо эксплуатировать слово «большевик», хоть и с антибольшевистской приставкой «национал-», надо хвалить всё красное и убеждать, что красное знамя пришло к нам не из Франции, а было ещё у князя Дмитрия Донского на Куликовом поле (как будто это не простое совпадение!), что у нас и девки красные, и площадь Красная, и Красная Пасха! И ещё есть какая-то «Красная Идея», которой никто не видывал, не слыхивал, потому что она изобретение писателя-фантаста Александра Проханова, безуспешно пытающегося вместе с «коммунистом»-капеэрэфовцем В.В.Чикиным вывести красно-белый гибрид то ли из потомков чапаевцев и колчаковцев, то ли из будённовцев и деникинцев. Попадись эти два господина предкам этих людей, на месте бы изрубили бы их шашками за речи о примирении тех и других! 

Полистаем немного газету «Завтра» и прочитаем самые яркие места из опусов г-на А.Проханова, чтобы читатели убедились, что я не фантазирую. Вот номер 18 за нынешний 2002 год, майский. Праздник Первого Мая, как известно, был в СССР  и во всём мире днём солидарности трудящихся ВСЕХ стран в борьбе против капитала. Вот именно красный цвет знамён и транспарантов этого праздника, косынок первых комсомолок и бантов на груди коммунистов означал братский союз рабочих и крестьян всех стран, то есть независимо от национальности, расы и государственной принадлежности в борьбе против капиталистов и прочих угнетателей, какой бы национальности, расы и гражданства те ни были! Ни о каком русском или немецком, китайском или французском красном цвете и празднике речи не было и не могло быть. За такое разделение рабочих разных стран Проханова и ему подобных сперва бы побили под горячую руку, а потом... 

Что же мы читаем теперь о красном цвете и «некоей Красной Идее» у Проханова в указанном номере? А вот редакционная статья «Покрасим историю в красный цвет». Автор явно спутал пасхальные яйца и историю. А потом покрасить что-то снаружи, это не значит изменить сущность предмета. Этим и занимается г-н Проханов и не он один: перекрашиванием коричневого или белого заборов в красный цвет! В статье написано: 
«Либералы хлюпающей кистью замалевывают красную Россию... На ободранном бэтээре в Аргунском ущелье сочно плещется огненно-красный флаг... "Боинги", сбивают огромный стульчак Манхэттена, на котором разместился всесильный либерал, и над миром, приговоренным к казни, расцветает красная роза взрыва» .

Стоп! Остановимся пока на этом!  Никакие либералы не закрашивают красную Россию: красной России нет – есть трёхцветная. А красным был Союз Советских Социалистических республик. И «закрашивать» его стали не либералы, а «свои» партноменклатурщики во главе с Горбачёвым! Далее, ну и что с того, что солдаты установили на бронетранспортёре красный флаг?! Буржуям в Кремле всё равно под каким флагом в их же нефтяных интересах парни одной национальности идут убивать парней другой национальности и погибать! Французский буржуазный президент-«социалист» Миттеран, враг СССР, помню, показывали по телевидению, тоже на Первое Мая стоял, как мумия, под красным флагом в окружении маленьких французских девочек с красными флажками в руках. 

Наконец читаем, что «боинги» сбивают огромный стульчак Манхэттена», то есть самолёты террористов поражают два небоскрёба-близнеца, в которых гибнут люди, превращаясь в пепел и дым. Это были в основном мелкие служащие, только что прибывшие на работу. Боссы так рано не приезжают. С точки зрения Проханова массовая гибель мирных людей в мирное время, чьей бы национальности они ни были, это «красиво», как красная роза!.. Надо быть однако Гитлером, чтобы видеть эстетику в таком аду!.. И чему радоваться, если после обрушения этого «стульчака» американские вояки оказались в нашей Средней Азии! 

Кто же хорошие, красные парни в этом мире, по мнению Проханова? А вот они: «Сквозь синеватый студень либеральной Европы подымается римский легионер Берлускони, гордый галл (не француз, а именно «галл»!) Ле Пен, "красно-коричневый" ариец Хайдер». Видите, какие красные красавцы: раньше были в Европе Гитлер, Муссолини и Франко, а сейчас по вине олибералившихся народов красуются парни помельче, но крепыши: итальянский фашист «римский легионер» Берлускони, французский фашист «галл» Ле Пэн и земляк Гитлера австрийский нацист и, конечно, «ариец» (характер нордический, прохановский) Хайдер! И чего уж там разбавлять краску, г-н Проханов! Хайдер не красно-коричневый, а свой для Проханова, коричневый на сто процентов! Красно-коричневых не бывает! Их выдумали либералы, чтобы оклеветать красных: красное и коричневое взаимно отталкиваются, как одинаковые полюса магнитов! 

Читаем дальше: «Россия — красная страна. У нас Первомай красный. Пасха Красная. Наша изба красна углами и пирогами. Словцо наше красное. И площадь того же цвета. И стена, у которой похоронены Гагарин и Сталин, цвета зари. Мы идем в первомайских колоннах с красными гвоздиками в петлицах, с красными девицами под ручку. Товарищ Зюганов загорел на красном солнышке, когда повязывал пионерам красные галстуки». 

Увы, и здесь коричневый писатель переврал-передёрнул: Россия, мы уже сказали, не красная. Голосует пока что за ельциных и путиных. А они в полосочку. Полосатые. Как черти. Лишь в трёх случаях Проханов сказал правду: красные Первомай, гвоздики в петлицах и галстуки у пионеров. Стена кирпичного цвета. Во всех остальных случаях слово «красный» ничего общего не имеет с красным цветом, и писатель, даже самый бездарный не мог этого не знать. Значит Проханов решил именно «ради красного словца» надуть читательскую публику, которую он держит за дуру. Слово «красный» в древнерусском языке означало «красивый». От него и образовано слово «красивый», как от «гордый» – «горделивый». А красный цвет обозначался словом «червоный» (как и сейчас в украинском и белорусском), которое мы встречаем по сей день в русских народных сказках и песнях. 

Остались старинные сочетания разных слов со словом «красный» в смысле «красивый» и в современном русском языке. К красному цвету они никакого отношения не имели и не имеют. Вот они: «Пасха Красная» значит «Пасха Красивая»; «изба красна пирогами» – «изба красива пирогами»; кстати «красный угол» в избе – значит «красивый угол», украшенный иконами и прочим;  «красное словцо» – «красивое словцо»; сюда же относится и «краснобай» – красиво говорящий господин (как Проханов), а не узбекский красный бай, то есть секретарь обкома в недавнем прошлом; «площадь того же (красного) цвета» – вранье: «Красная площадь» означает «Красивая площадь»; «красные девицы» это не  краснокожие девушки, а беленькие русские «красивые девицы», и наконец «красное солнышко», на котором товарищ Зюганов загорел до коричневого цвета, это всего-навсего «красивое солнышко»! Вот так! 

Как видите, красных, коммунистических дел на самом деле мало в окружающей нас российской действительности, красное есть только на бумаге, на которой пишет господин Проханов, ибо бумага всё стерпит, даже его! Но то, что он и большинство коричневых примазываются к красному, говорит о том, что и сейчас, когда нет Советского Союза, идеи коммунизма притягательны для многих и многих людей, и под них маскируются даже его заклятые враги, которые предстают пред нами на этом политическом маскараде как наши заклятые друзья. Их красный цвет не пугает. Им надо полностью подменить нашу идеологию неким «красным смыслом», который на самом деле поповско-коричневый. Вот как мыслит насчёт этого «смысла» г-н Проханов: «"Красный смысл" открыт не Марксом — он запечатлен в наскальных рунах, в Христовых притчах, в крике "ура!" на устах советского пехотинца». 

Вот так Гитлер принял в своё время на вооружение слово «социализм», столь близкое миллионам немецких рабочих, но исключил из него неарийского Маркса, заменив его «красным словцом» «национал-»!  Кстати, в наскальных рунах скандинавов-арийцев ничего «красного», социалистического не было, все эти варяги хвалились в своих кратких наскальных отчётах только своими кровавыми подвигами да грабительскими походами. Но Проханов пишет не просто для публики, а для публики-дуры, и поэтому надо сказать красиво и непонятно, чтобы она, публика, подумала: «Ну какой умный, хоть и наш: знает, что на скалах какими-то рунами нацарапано!»

Ещё читаем про «красный смысл»: «"Красный смысл" — в преодолении вселенского зла и смерти, в сотворении другой истории, другого царства, другого любящего и верящего человечества». 
Ну это, извините, товарищи, чистая поповщина о преодолении смерти и воскресении в царствии небесном, ибо оно и есть «другое царство» с «любящим и верящим (прохановым?) человечеством»!

А в этой фразе писатель, простите, вообще кажется нетрезвым, явно  перепутавшим Первомай с Православной пасхой, оказавшимися так близко в нынешнем году: «И мы в первомайской колонне, исповедующие религию "красного смысла", несем над собой огромную алую икону, где Ангел с пурпурными крыльями держит в тонких перстах весенний подснежник. Несет России Благую Весть».

Остаётся и нам вместе с читателями в восторге закричать «Христос воскресе! – Воистину воскресе!» и броситься с лобзаниями в объятия прохановым: тогда и вправду получится красно-коричневое светопреставление или попросту красно-коричневая куча-мала. А скорей всего коричневая куча! Вот это да! А я-то всю жизнь ходил на первомайские демонстрации и думал, как и миллионы людей, что мы выражаем солидарность с людьми труда всего мира, которых угнетает капитал! Оказывается, на Первомай идут посмотреть на Икону, где «в белом венчике из роз впереди...»!

Сильны и бессмертны идеи коммунизма в сердцах миллионов, раз антикоммунизм вынужден так по-прохановски «выпендриваться», словоблудить и перекрашиваться в красный цвет пролетарских революций!

А вот о КПРФ Проханов, сам того не понимая, сказал разоблачительные слова: 
«В сегодяшней партии есть «сталинисты» и «ленинцы», «троцкисты» и «социал-демократы», «бундовцы» и «народовольцы». А если копнуть поглубже, то и «эсеры», и «кадеты», и «западники», и «славянофилы», и «иосифляне», и «жидовствующие», и «язычники», и даже «огнепоклонники». Как и во всем советском народе, лишь внешне «монолитном», но при толчках истории распавшемся на множество осколков». 

Воистину не партия, а Ноев Ковчег, где каждой твари по паре! Надо только уточнить: все эти мелкие «партии» внутри партии были уже в КПСС, только вели себя скрытно. Некоторые совсем ушли из оболочки компартии: разве нынешние антикоммунисты в Кремле и вне его не имели в большинстве своём «красных книжек» в карманах?! И все шовинисты, либералы, государственники, западники и многие настоящие левые были в КПСС. Часть из них устроилась в КПРФ, а другие создали новые партии.

Кого только не причисляет Проханов к красным борцам! В номере 14 за 2 апреля с.г. «писатель земли русской» извещает публику-дуру, что «это лимоновцы, сидящие по тюрьмам за "красную идею"». 

Какая «красная идея» у лимоновцев, или, точнее, у их вождя Лимонова, можно догадаться, но рассматривать их программу мы не будем в этой статье, так как это особая тема, а сейчас поговорим о большевиках и культуре. Большевики, вопреки клевете либералов, не появились случайно в России, они – третье поколение русской революции, плоды её закономерного развития. Они, отвергая не формальное, а настоящее неравенство, отвергли буржуазную демократию, но не отвергли, а приняли как знамя и возвысили русскую культуру, искусство и литературу XIX века и всех предыдущих веков и приобщили к ним прежде неграмотный народ. 

Сперва творцами искусства и литературы в высоком смысле этого слова были аристократы-дворяне, у которых для занятий этими вещами была уйма времени. Им хотелось выделиться и возвыситься над народом, убедить всех и себя, что они особые, благородные, утончённые, а потому и имеют право на то, чтобы жить за счёт других, грубых и неотёсанных, неблагородных. Но во второй половине XIX века стала возвышаться в России крупная буржуазия, которая не могла свергнуть правящий класс аристократов, но соперничала с ним экономически и желала быть не хуже его и в области утончённости и близости искусствам и литературе. 

Значительное место и в литературе, и в искусстве стали занимать разночинцы. К концу 19 века многие выходцы из буржуазных кругов были культурнее любых аристократов, которые начинали деградировать. Достаточно назвать хотя бы купца В.Третьякова, создателя Третьяковской галереи. Вместе с тем аристократическо-буржуазные культура, искусство и литература выросли на народной почве. Аристократический Пушкин народен. Лермонтов народен. Они питались народным творчеством. В музыке Мусоргского, Чайковского и Глинки звучат народные мотивы. 

Поэтому после победы Октябрьской революции трудящимся необходимо было только поднять свой культурный уровень, чтобы понять искусство и литературу «господ», созданные главным образом в великом XIX веке. Подняв свой культурный уровень и поняв произведения дворянских и разночинских авторов, трудящиеся приняли их как свои: Пушкиным, Лермонтовым, Толстым и Тургеневым, Гоголем и Чеховым молодые советские люди зачитывались именно в первой половине XX века, равно как и увлекались музыкой наших и зарубежных великих композиторов прошлого. Юноши и девушки учились мыслить, чувствовать и жить у героев романов и опер, созданных в XIX веке. Тот век был вершиной русской литературы и искусства, русской мысли, русской борьбы с самодержавием. Когда-то революционер большевик Чичерин, выходец из старинной аристократической семьи, сказал, что у него в жизни были Моцарт и Революция! Так и русское искусство и литература нравственно подготовили русских людей к революции, к созданию нового общества. Если лишить русских людей этих ценностей, они перестанут быть русским народом. 

На Западе в начале века были мелкобуржуазные течения, которые требовали отказа от культуры и искусства прошлого, требовали, как например, итальянские футуристы «разрушить музеи». Итальянский футуризм не был безобидным: из него позднее вырос итальянский фашизм. У нас тоже раздавались требования «сбросить Пушкина с парохода современности», но они не были услышаны. Ленин отверг всякие разговоры о необходимости закрытия Большого театра. 

Почему же мелкие озлобленные буржуа иногда яростно выступают против искусства или литературы прошлого, почему мелкий бюргер Геббельс говорил, что, когда он слышит слово «культура», его рука тянется к пистолету?  Дело в том, что культура в целом, а также литература и искусство служили правящим классам – аристократам и крупной буржуазии, а после победы пролетарской революции – трудовому народу, всегда питавшему «господское творчество» своим фольклором. 

Мелкой же буржуазии, классу лавочников и клерков, эта культура была враждебна. Она не хотела терять время на её усвоение. Желая занять место крупной буржуазии и остатков аристократии, она, чтобы чувствовать себя комфортно в моральном отношении, предпочитала отвергать и объявлять ненужными и вредными и достижения разума и духа этих классов. Кроме того, мелкая буржуазия, собираясь захватить власть, готовилась управлять всеми сферами государства. Она многочисленна и физически не может отобрать собственность у крупной буржуазии с тем, чтобы поделить её между собой. Её больше устраивает госкапитализм, где собственностью сообща управляют мелкобуржуазные чиновники. До этого управленческую функцию крупной буржуазии выполняла во многих областях интеллигенция. Интеллигенция занималась и тем, чтобы  «делать красиво» крупной буржуазии, то есть услаждать её литературой и искусствами. Для мелкой буржуазии это было излишеством. Интеллигенцию приручает и балует крупная буржуазия. Мелкая буржуазия направляет её на «перевоспитание» в «трудовые лагеря», где Arbeit macht frei, то есть где рабский труд освобождает человека от всего человеческого. Мы видим, что на Западе и в нынешней России искусства во многих областях не стало или оно упало. Вместо этого существуют развлечения. Это – идеал мелкой буржуазии. 

Советский человек вырос из литературы, искусства и культуры XIX века. И тем, кому ненавистен советский человек, ненавистна и, в частности, русская литература XIX века. В ненависти к ней сошлись две такие противоположности, как якобы представитель «красной идеи» (по Проханову), а на самом деле очень коричневый оппозиционер Эдуард Лимонов и... обнажённая западница и «демократка» Валерия Новодворская. 

Тут я предвижу, как на меня набросятся с бранью и проклятиями не только правые, но и иные левые оппозиционеры, укоряя меня в том, что я критикую писателя, сидящего в Лефортовской тюрьме (где и я сидел) и в настоящее время представшего перед буржуазным судом. Да, он, как и мы, всерьёз борется против режима проамериканских либералов. Но и Гитлер боролся, как и коммунисты, против тогдашнего либерального правительства правых социал-демократов Германии. И его тоже держали в тюрьме. Но он был и врагом коммунистов, и тем в голову не приходило защищать фюрера мелкой буржуазии только потому, что у них общий враг. То есть немецким коммунистам в голову не приходило действовать по принципу: «Враг моего врага – мой друг». А в нынешней России по этому принципу многие объединяются. До поры до времени. Но вернёмся к творчеству Лимонова. Вот начало «лекции седьмой» из его «Тюремных лекций» (Источник: «Лимонка» № 178, сентябрь 2001 г.). Её заголовок «Трупный яд XIX века» (это он так – о русской литературе XIX века!). И в скобках – разъясняющий подзаголовок: «Старомодная русская культура повинна в апатии русского человека».

Читаем:
«Начну с парадокса. Утверждаю, что именно потому, что Россия потребляла Чехова, Толстого, Пушкина, Достоевского в лошадиных дозах, именно поэтому мы – отсталая, терпящая поражение за поражением держава. И не только потребляла, но продолжает потреблять – обсасывает, измусоливает, смакует, распространяет в киноверсиях и в плохих пьесах. А оттуда, из 19-го века, нам подспудно диктуется (как пассы гипнотизера, его монотонный голос, отсчитывающий счёт) мировоззрение XIX века. Нет, не анормальная любовь граждан к XIX веку привела к феномену преобладания культуры XIX века. Просто, победив в 1917 году, новая власть банально не пошла на творческую борьбу с окружающим современным миром и с его культурой и эстетикой, а пошла на запреты. Так было легче, удобнее, расходовалось меньше сил. Уже к концу 20-х годов власть стала на этот путь, посему через семьдесят лет после пролетарской революции Россия предстала перед миром и собой в зеркале пошлейше искривлённой, старомодной старухой КАРАМАЗОФ в чеховских очках. Все культурные, философские и политические открытия и Европы и Азии прошли мимо России и остались ей неизвестны. Россия не прочла нужные, открывающие, растолковывающие современность книги: ни Селина, ни Миллера, ни Андре Жида, ни Жана Жене, ни «Золотую ветвь» Фрейзера, ни «Майн кампф» Гитлера, ни «Восстание против современного мира» Эволы. (Главное, она не прочла эти основополагающие книги вовремя!). Россия абсолютно игнорировала правду о мощных движениях европейского национализма XX века, современных её революции. 
Зато как грибковая плесень разросся ядовито XIX век! Потому что власть его не запрещала, вот почему! XIX век был для власти безопасен. Его декабристы, перешедшие в анекдоты, Белинские, Катковы, Шоколадный карлик Пушкин, дура Натали Гончарова, апатичные резонёры «Вишнёвого сада», гусары, корнеты, разночинцы, даже Базаров – болтуны, извергающие тонны слов, не могли никого совратить, приобщить к крамоле, потому и поощрялись». 

Наверное, хватит. Уже всех тошнит. Оказывается нам надо было читать «Mein Kampf», а не Белинского и Пушкина, который почему-то «Шоколадный» у Лимонова (уж не потому ли, что его прадед был «шоколадный», то есть тёмнокожий африканец, генерал Петра Великого?). Фашисты, оказывается хорошие. Но нам их изображали всякие гнилые авторы неправильно. Читаем у Лимонова: «Люди представляли «фашистов» чуть ли не с клыками». 

Да уж клыкастые волки добрее фашистов! А зачем было фашистов  представлять: миллионы советских людей на временно оккупированных территориях СССР насмотрелись на фашистов своими глазами! Вот кто, по Лимонову, виновник наших бед и наших зол – те, чьи книги жгли «хорошие» фашисты: «Русская классика: Достоевский, Чехов, Толстой и господа литераторы помельче состоит из тысяч страниц охов, плачей, стенаний. В ней мокро от слез, противно от сумерек. Собачья старость чеховских героев, их тоскливая старческая буржуазность, размноженная в собраниях сочинений и спектаклей извратила образованного русского человека». 

Оказывается, по Лимонову, были у нас и попытки радостного, солнечного, фашистского восприятия жизни, но на морды фашистам советская власть надела намордник. Он так и выражается. Читаем: «В XX веке радостными писателями были Николай Гумилёв и Владимир Маяковский. В них без труда находят сегодня начатки русского фашизма. Были ноты ницшеанства или если иначе – протофашизма в Леониде Андрееве, и в Ропшине-Савинкове, в Раннем Максиме Горьком (он даже усы носил под Ницше, а персонажи его пьесы «На дне» пересказывают, не стесняясь, ницшеанские идеи). Но позднее на литературу надели намордник».

Теперь, как видите, начатки русского фашизма мы имеем удовольствие наблюдать в сильных жизнестойких и радостных писателях Проханове и Лимонове. И ещё во многих «патриотах». 

И вот как невольно перекликается с фашистом Лимоновым мелкобуржуазная «демократка» Валерия Новодворская, топча своими «лёгкими» нижними конечностями гениев русской литературы, признанных всем миром. Почему? Они были революционные писатели? Нет. Но они учили благородству, высшим принципам, отставиванию человеческого достоинства, любви к народу-труженику, а, значит, помимо своей воли готовили революционеров! Вот за это Новодворская ненавидит, как и Лимонов, наших писателей-гуманистов, которые в большинстве своём отрицали революцию в жизни, но были революционерами духа! Но почитаем и её. Я имею в виду её статью «Из нашей литературы шубы не сошьешь» в «Иностранце» номер 24 за 1999 год. Сразу хочется спросить: «А из русской музыки сапоги сшить можно?» Но приведём наиболее красноречивые «похвалы» мамзель Новодворской русской литературе:

«Мы располагаем редкой и ценной литературой, на которой нельзя воспитывать юношество. Самой упаднической литературой в мире... Герои Горького – «бывшие люди» или не люди вообще. Зачем пьет красавец и умелый пекарь Коновалов, зачем спивается сапожник Орлов, хороший, кстати, сапожник? Все они, горьковские герои, ведут себя и живут, как бомжи, и еще этим хвастаются. А автор им явно сочувствует. Единственный интеллигент с примерным   поведением 
Клим Самгин – решительно автору не нравится за то, что он обыкновенный человек. На баррикады не лезет, деньги зарабатывает, нормальный адвокат. Челкаш, конечно, перспективнее. Для Соколов и Буревестников. 

Словом, если действительность не сдается, ее уничтожают. И вместо нее придумывают другую, соответствующую депрессии автора и его мизантропическому взгляду на мир. 

И еще говорят, что Чехов – певец безвременья, то есть застоя. Лесков – застой, Чехов – застой, Гончаров – застой, Тургенев – застой, Салтыков-Щедрин – застой в квадрате. Вся история и все литературоведение – сплошной застой вплоть до Льва Толстого, мутного зеркала русской революции. 

Но хуже всего наши отношения сложились с Достоевским. Его игроки, безумные, но добродетельные князья, группы экстремистов, идейные убийцы-систематики, блаженные, беззаконные. При этом редкие лица полезных профессий типа Ганечки из «Идиота» подвергаются обструкции. Зачем они не хотят сжечь в камине десяток пачек денег? 

Словом, русская литература – такая субстанция, что из нее шубы не сошьешь, направления развития не выберешь. Она – как прекрасные болотные огни, на вид вполне кондиционные, но ведущие в трясину, в глубокую топь». 

Ну, что, товарищи читатели, чем не союзница Лимонова эта госпожа демократка в шубе из практичной западной литературы по части ненависти к русской литературе XIX века, которая отрицала жуткую действительность царской России,  окружавшую её великих авторов и сотни тысяч их читателей, призывая их к новой, неизведанной, лучшей и справедливой жизни?! Эта жизнь не нравится ни коричневому экстремисту Лимонову, ни либеральной прозападной экстремистке Новодворской. Враги коммунизма, клевеща на него, утверждают, что коммунизм и фашизм как две крайности – левая и правая сходятся. Нет, сходятся две ветви одного дерева буржуазного общества – открытый коричневый фашизм и фашизм либеральный. И ту, и другую ветвь коммунисты должны обрубить, а дерево выкорчевать.

 Обсудить статью на форуме