Дэвид Уолш 
 8 июня 2002 г.

 Данная статья была написана в 1996 году по следам
 забастовочного движения во Франции конца 1995 года.
 Она была пятой по счету в серии публикаций, где был
 представлен обстоятельный отчет о ходе забастовок
 и проделан анализ той роли, которую сыграли в этом
 движении различные профсоюзы, партии и тенденции.
 Впервые опубликовано в бюллетене
 Рабочий-Интернационалист (№ 9-10, май 1996, с.
 30-34). 

 В конце прошлого года во Франции в ответ на
 правительственную атаку системы социального
 обеспечения разразилось массовое забастовочное
 движение. Рабочие парализовали железнодорожное
 движение, парижскую систему транспорта, работу
 почты, государственных газовых и электрических
 кампаний и многих других правительственных служб.
 Забастовочное движение добилось поддержки широких
 слоев населения. Однако правительство пережило этот
 кризис, оставив нетронутыми существенную часть
 своих предложений. Как это стало возможным?

 Роль мелкобуржуазных «левых» организаций во
 Франции была решающей в поражении забастовочного
 движения. Многочисленные группы во Франции
 претендуют на представление левой альтернативы
 социал-демократической Социалистической партии и
 сталинистской Коммунистической партии. Среди
 самых значительных из них, заявляющих о некоторой
 связи с троцкизмом, находятся группа «Рабочая
 борьба» («Lutte Ouvriere», РБ), Революционный
 Коммунистический Союз (Ligue Communiste
 Revolutionnaire, РКС), которая является частью
 паблоистского Объединенного Секретариата, и партия
 Трудящихся (Parti des Travailleurs, ПТ) Пьера Ламбера.

 С политической точки зрения самой существенной
 чертой участия этих групп в забастовочном движении
 был их отказ от борьбы за отставку правительства
 премьер-министра Жюппе. Подобная политическая
 борьба была бы предпосылкой для успешного
 противодействия правительственным планам сократить
 программу социального обеспечения. Забастовочное
 движение поставило перед рабочим классом
 необходимость выдвинуть свою собственную
 альтернативу капиталистическому режиму: рабочее
 правительство, призванное проводить
 антикапиталистическую и социалистическую политику.

 Старое руководство рабочим движением —
 Коммунистическая партия, контролируемая ею
 профсоюзная федерация (Всеобщая Конфедерация
 Труда, ВКТ) и другие профсоюзы — явственно
 противились такому политическому движению.
 Сталинистские и реформистские бюрократы
 утверждали, что эта забастовочная волна была просто
 движением протеста и не была нацелена на проведение
 какого-либо политического изменения. Они отрицали
 любую попытку принудить правительство уйти от
 власти. Мелкобуржуазные группы плелись в хвосте
 рабочих бюрократий, вторя их предательской линии.

 Забастовки вспыхивали главным образом вне
 официальных профсоюзных структур, которые
 потерпели острое сокращение в численности и влиянии
 за последние 15 лет. Массы рабочих были возмущены
 ВКТ и другими профсоюзными федерациями — «Force
 Ouvriere» (FO), Confederation Francaise Democratique du
 Travail (CFDT), — а также Социалистической и
 Коммунистической партиями.

 Французские события наиболее острым образом
 высветили кризис руководства и перспективы рабочего
 класса. Мелкобуржуазные «левые» группы прилагали
 все усилия для того, чтобы затемнить этот центральный
 вопрос. Они способствовали сохранению иллюзий по
 поводу тред-юнионизма, поддерживали перспективу
 массового давления на режим Жюппе и оказывали
 доверие рабочим бюрократиям. 

 Все эти организации утверждали, что не существует
 политической альтернативы сталинистам и
 социал-демократам. Они заявляли: «Слева не
 существует альтернативы». Что же касается их
 собственной политической роли, РБ, РКС и ПТ
 обнажили действительное содержание своих
 социалистических и революционных претензий
 посредством неоднократных возражений «мы не
 являемся руководством рабочего класса».

 Группа «Рабочая борьба»

 Группа «Рабочая борьба» (РБ), названная так по своей
 еженедельной газете, глубоко внедрилась в профсоюзы.
 Она действовала как лояльный придаток профсоюзной
 бюрократии в ходе трех недель забастовочного
 движения. В выпуске Lutte Ouvriere от 1 декабря в
 самый разгар забастовок лидер РБ Арлет Лагийе писала
 в своей еженедельной передовой: «Это значит, что
 железнодорожные рабочие, работники почты, RATP
 (Парижского транзита) и общественного транспорта в
 ряде больших городов находятся на правильном пути
 вступления в борьбу. Если разразятся другие
 забастовки, длительные, перекидывающиеся на другие
 общественные и частные предприятия, то будет
 возможно не только заткнуть глотку Жюппе его
 собственными преступными предложениями, но и
 более того, рабочие (могут) навязать все свои
 требования хозяевам и правительству».

 В соответствии с логикой этого аргумента не
 существовало необходимости в кампании за отставку
 правительства Жюппе, поскольку рабочий класс
 посредством своей забастовочной борьбы мог бы
 достигнуть всех своих целей, сохранив прежний режим.
 Это была просто слегка «левая» версия линии
 руководства ВКТ.

 Мы впервые встретились с представителями РБ на
 общем собрании почтовых рабочих в центре
 сортировки почты на севере Парижа. Само собрание
 представляло образчик того, что мы уже описывали в
 предыдущих статьях этой серии. Оно проводилось
 официальным представителем ВКТ, который после
 своего выступления открыл дискуссию. Среди тех, кто
 выступал, рядовых рабочих было мало, если они
 вообще были. Выступали маоист из «левого» почтового
 профсоюза SUD, член РКС, затем сторонник РБ. В
 стиле, особом для каждой тенденции, — маоист играл
 шутовского и снисходительного «человека из народа»,
 паблоистом был интеллектуал в красном шарфе,
 твердый профсоюзник — сторонник РБ, и т.д., —
 «левые» выдвигали одну и ту же общую стратегию:
 необходимость расширить забастовку настолько, чтобы
 принудить правительство отступить. Никто не
 критиковал ВКТ и не требовал вырвать руководство
 забастовкой их рук профсоюзной бюрократии. Никто
 не заикнулся о необходимости политической борьбы.
 Но все они вежливо аплодировали друг другу. Обычное
 «левое» сообщество старых друзей.

 После собрания мы взяли интервью у сторонника РБ.
 Он изложил нам взгляд на забастовочное движение,
 целиком и полностью совпадавший с точкой зрения
 тред-юнионизма... «Это атака на профсоюзные
 структуры, это разрыв пакта между правительством и
 профсоюзной бюрократией, который существует с 1945
 года. [Лидер FO Марк] Блондель в ярости.
 Правительство изменило свою политику. Раньше оно
 говорило: «Мы не затрагиваем профсоюзы или их
 права. Они наши партнеры». Они поставили это под
 вопрос».

 Сторонник РБ, в сущности, игнорировал значение
 забастовочного движения, к этому времени
 включившего несколько миллионов рабочих. Он
 говорил: «Это не социальный взрыв, это рост
 мало-помалу. Никто не может сказать, распространится
 ли он на частную промышленность или нет». Может
 быть, осознав свой собственный отстраненный тон, он
 добавил: «Конечно, рабочие заинтересованы, это
 важно, поскольку до этого рабочие отступали. Это
 новая ситуация, в ней есть нечто важное. Это
 контрнаступление».

 Он продолжал: «В данный момент необходимо
 расширить движение. Необходимо принудить
 правительство отступить. Это будет для него
 поражением. Оно должно будет провести выборы».

 Затем он дал выход своему пренебрежению к рабочему
 классу и благоговению перед рабочими бюрократиями,
 что является общим для всех мелкобуржуазных «левых»
 групп: «Рабочие не идут дальше сиюминутных
 вопросов, профсоюзы опережают рабочих, они
 руководят ими».

 Что касается «левых» активистов, подобных ему, то он
 допускал: «Многие обескуражены, многие в
 бездействии».

 Какой же он видел роль своей организации в данном
 положении? «Мы подталкиваем к забастовке, мы
 призываем к забастовке. С этой точки зрения, не
 существует различия между профсоюзами и
 политическими партиями. Все за забастовку. Разница
 появляется в вопросе о степени ее расширения», —
 сказал он.

 Это разоблачающее заявление. В самом деле, не
 существует разницы между бюрократиями, преданными
 сохранению системы прибыли и их политическим
 представителем, с одной стороны, и предположительно
 «крайне левыми» партиями, с другой стороны.

 Теория «передовой бюрократии»

 Концепция, согласно которой именно профсоюзные
 лидеры составляют авангард, тянущий за собой
 упирающийся рабочий класс, не является просто
 взглядом одного сторонника РБ. Эта официальная
 позиция всей организации. Статья из выпуска Lutte
 Ouvriere от 8 декабря комментировала: «В
 действительности, именно по воле профсоюзных
 конфедераций и в любом случае при участии FO и
 ВКТ, разразилось, расширилось и продлилось до
 сегодняшнего дня это движение. Фактически заявление
 и политика FO были более радикальными и более
 горячими, чем ВКТ. Но тем не менее именно ВКТ была
 ведущей силой в развязывании, продлении и
 расширении этого конфликта, благодаря ряду своих
 активистов».

 Далее статья продолжала: «Вначале рабочие не
 проявляли энтузиазма, но мало-помалу с помощью
 давления и объединения профсоюзов их решимость
 росла ощутимым образом день ото дня». 

 Только организация, далекая от жизни, мыслей и
 чувств широких масс рабочих, могла бы выдвинуть
 такую позицию. Если в рабочем классе и были какие-то
 сомнения, то они были хорошо обоснованным. Это
 было опасение, связанное с тем, что профсоюзы могут
 предать начавшееся движение, как они предавали все
 предыдущие попытки рабочих защитить свои рабочие
 места и уровень жизни.

 Подобно другим радикальным тенденциям, РБ никогда
 не публиковала ни одного комментария, который бы
 серьезно анализировал объективное значение этой
 забастовочной волны, в том числе и его значение для
 социалистического движения. Она подсовывала статьи,
 подобные выше цитированной статье от 8 декабря, в
 качестве политического анализа. В этой статье много
 места было посвящено спекуляции на мотивы о
 возможности трансформации лидеров
 Коммунистической партии, ВКТ и FO (как это видится
 группе РБ) в активных классовых борцов.

 Газета этой группы действует как разновидность
 забастовочного бюллетеня. Ее редакторы озабоченны
 тем, чтобы в нее ничего не проникло, кроме того, что
 касается забастовки. Все, что необходимо для
 поражения плана Жюппе, так это расширение
 забастовочного движения, — считают они. К концу
 событий ноября-декабря РБ предложила объявить
 всеобщую забастовку для того, чтобы провести «все
 требования рабочего класса», но никогда не разъясняла,
 что это за требования или какими они должны быть.
 Газета настаивала, что «те, кто вышел на забастовку,
 открыли… что рабочая борьба может привести к
 поражению правительства».

 РБ не предпринимала действий независимо от
 профсоюзной бюрократии, даже на уровне требований
 и лозунгов. Она не выдвигала «чрезвычайный план»,
 который она опубликовала к состоявшимся в прошлом
 году национальным выборам. Кроме призыва
 отвергнуть план Жюппе, она выдвинула только
 требование выплаты зарплаты и компенсации за дни
 забастовки.

 Происхождение «Рабочей борьбы»

 Гнилая роль, сыгранная французскими
 мелкобуржуазными «левыми» в событиях
 ноября-декабря, не грянула как гром среди ясного неба.
 Она была подготовлена десятилетиями
 оппортунистической деятельности. Группа «Рабочая
 борьба» выступает под совершенно ложным флагом.
 Она называет себя троцкистской, однако корни РБ
 лежат во фракции французского троцкистского
 движения, которое выступило против учреждения
 Четвертого Интернационала в 1938 году и формально
 порвало с мировой партией, ведомой Троцким, в
 следующем году. К 1960 годам РБ пришла к точке
 зрения, согласно которой Четвертый Интернационал
 разрушен ревизионизмом. Эта группа — тогда
 известная как «Рабочий голос» («Voix Ouvriere») —
 участвовала в Третьем Конгрессе Международного
 Комитета Четвертого Интернационала (МКЧИ) в 1966
 году в качестве наблюдателя. Ее представители
 выдвигали центристское предложение, согласно
 которому Четвертый Интернационал должен быть
 «перестроен». Эта линия была отвергнута Конгрессом,
 и РБ осталась политическим противником МКЧИ. 

 РБ гордится тем, что она отказалась выставить
 социалистические политические требования на том
 основании, что такая политика не соответствует
 нереволюционным условиям. Эта позиция, которая
 является типичной для центристских противников
 марксизма, является обоснованием приспособления к
 существующим бюрократиям, которые господствуют в
 рабочем движении. В действительности такие
 организации отвергают всякую возможность
 социальной революции. Это было ясно
 продемонстрировано в ноябре-декабре, когда
 наметилась предреволюционная ситуация, а РБ
 действовала так, чтобы блокировать любое независимое
 политическое движение рабочего класса.

 Кандидат в президенты от этой группы, Арлет Лагийе,
 участвовавшая в выборах с левой реформистской
 программой, получила 1,6 миллионов голосов (более
 чем 5% от общего числа) в первом круге прошлогодних
 президентских выборов. Никто не был более испуган
 смыслом этого голосования, чем сами лидеры РБ. Они
 прилагали все усилия к уменьшению значения этого
 голосования, однако оказались перед фактом, что
 большое число рабочих искало действительно
 социалистическую альтернативу старым сталинистским
 и социал-демократическим партиям.

 Несколько недель спустя после голосования, на своем
 ежегодном фестивале в Париже, РБ проводила митинг
 совместно с РКС, на котором обсуждалось значение
 голосования за Лагийе. Было нечто нелепое в этом
 событии. Две организации, в сущности, спорили,
 которая из них является самой слабой и самой
 незначительной. Представитель РКС настаивал на том,
 чтобы РБ взяла ответственность, вытекающую из
 своего успеха на выборах. Выступающий от РБ не хотел
 бы этого. Он отверг это предложение, говоря: не
 преувеличивайте, мы еще слишком малы, мы не
 являемся революционной партией, наша цель — стать
 ею, но мы еще должны создать «истинно пролетарскую
 партию».

 Марксисты утверждают, что классовый характер
 партии определяется прежде всего ее программой, а не
 числом рабочих, которые являются ее приверженцами в
 тот или иной период. Задача революционной партии
 заключается в развитии политического сознания
 рабочего класса до уровня задач, поставленных
 объективными условиями.

 Подобно всем оппортунистическим организациям РБ
 отвергает эту принципиальную точку зрения. В
 памфлете, озаглавленном «Что такое «Рабочая борьба»,
 который был написан после президентских выборов,
 руководство РБ заявило: «Рабочая борьба» является
 маленькой партией, и мы далеки от представительства
 в каждом городе, даже в самых крупнейших городах
 страны». В части, озаглавленной «Партия должна быть
 построена», памфлет утверждает: «Партия,
 действительно способная защищать эксплуатируемых,
 должна быть способна быть представленной везде».
 Она должна быть партией «десятков тысяч». Конечно,
 разъясняет памфлет, РБ не была такой партией: «Это
 то, чего у нас нет. Благодаря отзыву, полученному во
 время избирательной кампании Арлет Лагийе, мы
 собираемся найти такую поддержку в ближайшие
 месяцы. Мы не знаем, насколько мы достигнем в этом
 успеха, потому что в данный момент мы довольно
 далеки от того, чтобы быть многочисленными...»

 Эта деморализованная и трусливая линия послужила
 оправданием в выдвижении вперед со стороны РБ
 отказа обеспечить какую-либо альтернативу
 сталинистской и реформистской бюрократиям.

 Оппортунизм РБ связан с ее, в сущности,
 националистической ориентацией. Она не начинает с
 необходимости строительства мировой партии. Ее
 памфлет оказывается не способным к любому анализу
 капитализма как глобальной системы. Она просто
 ссылается на «перманентный кризис, который поразил
 Францию, начиная с 1970 года, вызванный
 конвульсиями экономической системы, пароксизмами
 капиталистического рынка». Таким образом, РБ
 приспособляется к националистическому
 мировоззрению, распространяемому французскими
 сталинистами, которые использовали свое влияние в
 ходе забастовочной борьбы ноября-декабря, для того,
 чтобы определять это движение как чисто французскую
 борьбу. РБ и другие «левые» группы хранили молчание
 в то время, когда руководство Компартии и ВКТ
 поощряли взгляд, согласно которому французские
 рабочие конкурируют со своими классовыми братьями
 и сестрами, и с остальной Европой за приличные
 рабочие места и социальные пособия.

 Лидеры РБ не могут представить рабочий класс вне
 официального профсоюзного аппарата. Они
 рассматривают рабочих в частной промышленности как
 «деморализованных». Они возлагают вину за
 правительственную атаку на слабость тред-юнионизма
 среди этих слоев. Они написали после забастовки:
 «Деморализация и неспособность рабочих
 объединиться в профсоюзы привела правительство к
 мысли о том, что оно может взяться за профсоюзные
 аппараты».

 Собрание 15 декабря

 Оппортунизм «Рабочей борьбы» проявился на ее
 публичном собрании в Париже 15 декабря. За 4 дня до
 этого лидеры ВКТ и FO впервые встретились с
 премьер-министром Жюппе. Они явно искали
 политического прикрытия для ликвидации
 забастовочного движения. Но никакого
 предупреждения о грозящем предательстве не было
 сделано ни в передовых статьях Lutte Ouvriere ни 8-го,
 ни 15-го декабря.

 14-го декабря Жюппе сделал уступки
 железнодорожникам, получив заверения от
 профсоюзных лидеров, что они будут добиваться
 прекращения забастовки железнодорожного
 транспорта. Таким образом, в спину забастовочного
 движения был бы нанесен удар, и Жюппе смог бы
 свободно навязать свой основной план сокращения
 программ социального обеспечения.

 Тем же вечером мы купили экземпляр Lutte Ouvriere.
 Он содержал передовую, написанную Лагийе, которая
 поддерживала это предательство и объявляло его
 «победой». В передовой говорилось: «Текущая
 забастовка показала, что можно принудить
 правительство и хозяев к отступлению. Даже если она
 должна закончиться тем, что уже получится, это было
 бы победой для всех. Это вынудило Жюппе отступить.
 Это должно дать обновленную веру всем рабочим в их
 собственные силы. Мы увидели, что когда рабочие
 прекращают работу, все парализуется. А когда рабочие
 выходят на улицы, то именно они являются теми, кто
 устанавливает законы».

 К 15-му декабря началось возвращение к работе на
 железных дорогах. Это было основой для публичного
 собрания РБ тем же вечером. Оно проходило в большом
 зале с большими знаменами, содержащих надписи с
 красными буквами. Было много красных флагов. При
 входе в глаза бросалась впечатляющая трибуна, но не
 ораторы. В зале присутствовало около 2000 человек, но
 все они были очень разных типов. Во-первых,
 представители среднего класса — множество дам со
 строгим, но доброжелательным взглядом учительниц из
 католической школы. Атмосфера зала представляла
 собой род светского собрания, даже скорее Клуба
 одиноких сердец. Были и рабочие. Но они в общем и
 целом представляли политически наивные слои
 рабочего класса.

 В зале находились многочисленные столы с
 литературой, весьма впечатляющие на расстоянии.
 Однако обнаруживалось, что они были завалены
 тысячами экземпляров двух или трех банальных
 памфлетов этой организации.

 45 минут спустя занавес раскрылся, и лидеры
 церемонно вышли на трибуну. Толпа вскочила на ноги,
 в особенности когда показалась «Арлет». Овации стоя
 продолжались несколько минут. Один человек,
 стоящий позади нас, очевидно, сторонник РБ,
 наклонился к своему соседу и цинично прошептал:
 «Культ личности!».

 Несколько лидеров заняли место на трибуне, но из их
 числа выступило только два оратора. Первым был
 железнодорожный рабочий, который просто сделал
 отчет на полчаса о событиях забастовочного движения,
 затем выступила Арлет Лагийе, которая имела манеры и
 прическу Орлеанской девственницы, или напротив,
 Жанна Д'Арк воплотилась в радикализированного
 банковского кассира.

 Лагийе, сама постоянный профсоюзный чиновник FO,
 повторила ряд популистских банальностей о богатых, о
 правительстве наверху и угнетенных рабочих внизу.
 Она заявила: «Мы уже добились важных уступок,
 моральной победы» и т.д. Время от времени она
 останавливалась, чтобы сделать глоток воды, — всякий
 раз это было сигналом для грома рукоплесканий. Она
 говорила в течение часа, затем последовали другие
 овации стоя, а затем все пошли по домам. Это
 представление — причудливое и напыщенное по форме
 — имело определенное содержание: это было
 прикрытие для бюрократии, которая вступила на путь
 удушения забастовочного движения. В последние дни
 забастовочного движения выделились два аспекта
 вредоносной роли «Рабочей борьбы». Она лгала
 рабочему классу, заявляя, что предательство
 забастовки, которая оставила правые партии у власти, а
 предложения Жюппе нетронутыми, было победой. И
 едва переводя дыхание, она обвиняла рабочий класс —
 в особенности рабочих частного сектора — за
 предсказуемые результаты своей собственной
 предательской политики.

 В своей передовой от 5 января Лагийе писала:
 «Рабочие общественного сектора восстали, и
 правительство было потрясено. Рабочие частного
 сектора не имели моральной и материальной
 способности последовать за ними, и они пассивно
 восприняли забастовку с одной стороны, а давление
 хозяев — с другой. Но все имеет свой конец». РБ
 является одной из организаций, вышедшей из среды
 «радикального» среднего класса, существенного
 социального слоя во Франции. Действительно,
 замечательная черта этих кругов — это то, что может
 быть названо культурой оппортунизма. Нельзя
 встретить ни единого члена РБ, РКС, или их
 окружения, который мог бы поднять вопрос или
 выдвинуть принцип, которые бы уже не носились в
 воздухе и более или менее не были восприняты
 большинством рабочих. Все это люди без подлинной
 политической культуры. И это не является просто
 личной особенностью кого-то из них, поскольку мы
 наталкивались на это снова и снова.

 Один человек, почувствовавший это, сказал: «Если бы
 такое отношение, как ваше, преобладало во
 французских политических и интеллектуальных кругах
 в 1895 году, то Альфред Дрейфус (жертва пресловутого
 антисемитского судебного подлога) погиб бы на
 острове Дьявола».

Перепечатано с сайта www.wsws.org

Обсудить статью на форуме