Хайнц Дитрих Стеффан
Самараго, Галеано и Фидель Кастро
Несколько дней спустя после публичного разрыва нобелевского лауреата по литретуре Жозе Самараго с кубинской революцией на почве расстрела трех угонщиков парома и долгих тюремных сроков для "журналистов-диссидентов", в статье, озаглавленной "У меня болит Куба", Эдуардо Галеано описал "модель власти", находящуюся "в упадке" и "превращающую подчинение приказам, исходящим свыше, в ревоюционную добродетель". Галеано заявляет, что никогда не верил в "однопартийную демократию", ни во всемогущее государство "как противовес всемогущему рынку", что революция постепенно теряет "дыхание непосредственности и свежести, которое окрыляло ее сначала", что это "катастрофа коммунистических государств, превращающися в полицейские государства", что это есть "предательство социализма", и что кубинское правительство обращается с группами, сотрудничавшими в Джэймсом Кейсоном, главой Секции Американских Интересов "как будто они представляют серьезную угрозу". Писатель верит "в священное право наций" на самоопределение, что "демократическая открытость" на Кубе сейчас "более чем когда-либо необходима", что сами кубинцы - "без того, чтобы кто-то извне совал туда нос - откроют новые демократические пространства и завоюют свободы, которых не хватает", и что Роза Люксембург была права, когда в споре с Лениным сказала, что "свобода - всегда свобода тех, кто мыслит иначе". Кто был прав - Роза Люксембург или Ленин - долгий спор. Что ясно без спора, так это логический статус ее знаменитого подтверждения свободы другого. Так же как и вольтеровское высказывание о свободе за 150 лет до нее, и категорический императив Иммануила Канта - это - абстрактное и обобщенное провозглашение принципа, которое не помогает решить конкретные проблемы.Для этого требуется материальная этика, другими словами - содержательная, а не фомальная аксиология. Без всякого сомнения, великая вселенская гармония прав на несогласие, свободы мнения и демократии существует в сфере отвлеченных истин. Ричард Никсон, Рональд Рейган, Тони Блэр и Ариэль Шарон действуют полностью во имя этих ценностей, когда жгут вьетнамцев напалмом, разрывают палестинских детей на куски осколочными бомбами или осыпают афганцев кассетными бомбами. Нет, истина конкретна, и если человек продтверждает, что "свобода - всегда свобода тех, кто мыслит иначе", следует сказать, что эта аксиома верна и тогда, когда применяется к другим, именуемым Адольфом Гитлером, Ариэлем Шароном или Бушем и его прихвостням. В этом суть спора о смертной казни на Кубе, потому, что это - сама практика. Самараго остается в царстве абстрактной аксиологии, верный своим абсолютным истинам, несмущаемый сомнениями, противоречиями и трагедиями реальной жизни. "Я остаюсь.", -говорит он, в евангельском духе. " С этого момента, Куба продолжит следовать собственным путем, а я остаюсь". Это евангелизм по Иисусу, но не с позиций жертвы, утверждающей свою веру неколебимо сквозь долгий путь практики общественных преобразований, пока ни достигает своей Голгофы. Нет, это позиция принципиального интеллектуала, укрывшегося в крепости метафизических абстрактных истин. Позиция португальского романиста - роскошное интеллектуальное убежище, почти схоластическое, но последовательное. Уругвайский писатель создает неестественный компромисс между диагнозом реальности и лечением - это непоследовательность. Когда реальные проблемы Кубы требуют реальных ответов, он укрывается в сфере благих пожеланий, другми словами, он сочетает критические утверждения с утопическими надеждами, которые находятся вне реальности. Если Самараго удалился в монастырь на горе, то Галеано - в воздушный замок. Галеано пишет, что он не верит в "однопартийную демократию". Единственная партия на Кубе родилась, как ему известно, не из ленинизма, а из идей Хосе Марти, для которого любой политический раскол на Куби кончился бы колониализмом. И если автор не верит в "однопартийную демократию", то что он предложит Кубе взамен? Демократию многопартийной системы? Что, и это тоже не годится? Так каковы его предложения? Эдуардо Галеано подтверждает, что сами кубинцы должны "открыть новые демократические протсранства и завоевать свободы, которых не хватает, без того, чтобы кто-то извне совал туда нос". Это очень мило! Джордж Буш, который только что сунул нос, и не только нос, в Ирак : 270 000 агрессоров, вооруженных танками и стратегическими бомбардировщиками, который только что подтвердил в речи на заводе боевых самолетов, что Вашингтон должен сохранять все преимущества, которые имеет в вооружениях, технологии и шпионаже, без сомнения, уважит желание автора "Вскрытых вен Латинской Америки", чтобы кубинцы посторили свою демократию без всякого вмешательства "извне". Он с одобрением цитирует слова революционерки Розы Люксембург, забитой до смерти в германской столице и брошенной в канал - когда утверждает, что "без всеобщих выборов, без свободы печати и полной свободы собраний, общественная жизнь превращается в прозябание". Расцветет ли общественная жизнь на Кубе с всеобщими выборами, свободой печати и собраний в двух шагах от Майами и Вашингтона, где Буш украл выборы и откуда были направлены не менее 600 покушений на жизнь кубинского президента Фиделя Кастро? В одном из своих сочинений Галеано пишет, что не претендует на объективность, оставляя за собой право на субьективность и ненаучность, что одно и то же. Именно поэтому, вероятно, он не видит никаких проблем, предлагая "демократическую открытость" на Кубе, которая заменит нынешний строй "демократией по-нашенски" Третьего Мира, которой как раз начали наслаждаться иракцы. Конечно, они еще не знают, как обращаться с новой свободой и правом на несогласие ответственно, но уроки морпехов быстро их просветят. Несколько дней назад они застрелили двадцать человек в Ираке во время мирной демонтсрации, не уважив их "полную свободу собраний", и безо всякого суда, хотя бы и упрощенного. Противопоставить удобно-принципаильной позиции Самараго и жалко-субьектвной - Галеано можно третье отношение к смертной казни : возражать против казней и поддерживать героические усилия Кубы не свалиться "как спелый фрукт в сердце Соединенных Штатов", как предсказывала доктрина Монро 200 лет назад. Будущее Кубы - не растленная буржуазная демократия, не подчинение ее растленным элитам. Ее будущее открыто навстречу посткапиталистической демократии участия (прямой, а не представительной -пер.), о которой нет даже упоминания у Самараго или Галеано. Как сказал бы Ленин : Шаг вперед, два шага назад. http://www.granma.cu/ingles/abril03/jue24/17saram-i.html Перевод Лидии Волгиной
При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру |
|