ЗАПИСКА ПОДПОЛЬЩИЦЫ ИЗ ГОРОДА СЛУЦКА
1944 год

Боря, нас ночью убьют; поганые чувствуют, что им скоро конец. Я им в лицо сказала, что наша возьмет. Боря, ты меня прости, что я тебя огорчила. Знаешь, не всегда так говоришь и делаешь, как хочется, а я тебя так люблю, так люблю, что не умею сказать. Боря, я сейчас прижалась к тебе, и ничего мне не страшно, пусть ведут. Вчера, когда очень били, я про себя повторяла: «Боренька», а им ничего не сказала – не хочу, чтобы они слышали твое  имя. Боренька, ты прощай, спасибо тебе за всё!

Записка написана 19-летней девушкой из Слуцка на листочке, вырванном из тетрадки. Она была опубликована в газете «Комсомольская правда» 1 января 1945 года. Фамилия подпольщицы не установлена.

НАДПИСЬ ПОДПОЛЬЩИЦЫ П. САВЕЛЬЕВОЙ НА СТЕНЕ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ В ЛУЦКЕ
Январь 1944 года

Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено – ни рук, ни ног…
Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы… Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай.

Не успев эвакуироваться на восток, Паша приняла решение бороться с оккупантами в городе. Вместе с другими комсомольцами Луцка она организовала подпольную группу, собирала сведения о расположении гитлеровских войск, оказывала помощь бежавшим советским военнопленным, изготовляла для них документы и снабжала одеждой.
Ранней весной 1943 года группа подпольщиков сумела установить связь с действовавшими в их местности партизанами под командованием Д.Н. Медведева.

Подпольщики раздобыли у фашистов план Луцка с указанием всех военных объектов. По заданию партизанского центра они совершали диверсии на железнодорожной станции. Гестапо сбилось с ног, пытаясь обнаружить руководителей подполья.
22 декабря 1943 года гестаповцы арестовали Пашу Савельеву. После ужасных пыток и мучений в январе 1944 года фашисты сожгли патриотку во дворе средневекового католического монастыря, превращенного гитлеровцами в кровавый застенок.
За час до казни, надеясь на побег, она сумела передать в соседнюю камеру записку: «Если будут выводить вместе, надо попробовать бежать. Мужайтесь!» Но бежать не удалось. Приведенная выше надпись в камере № 14 была нацарапана гвоздем в последние минуты перед казнью.

ПИСЬМА ЧЛЕНОВ ПОДПОЛЬНОЙ КОМСОМОЛЬСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В ГОРОДЕ ХОТИНЕ
Не позднее 24 октября 1942 года¹

Письмо К. Галкина сестре

Дорогая сестра! 
Прошу тебя, передай это письмо, которое запечатано. Любе. Но прошу не распечатывать. Прошу взять у нее ответ и послать мне или в повидле, или зашей в чем-нибудь, безразлично какой величины оно будет. Дорогая Муся, я получил повидло и благодарю за него. Прошу — не стыдитесь, что я в тюрьме, я не злодей, а попался злодеям в руки. Хотя я буду убит, вы. не плачьте, а гордитесь своим сыном, погибшим за Родину.
Дорогая сестра, я живу весело и не журюсь ничем, если есть что кушать, а о смерти и думать не хочу, потому что она мне не страшна. Время приближается веселое, если буду убит, то буду в почете, и вы также будете в почете жить, а если буду жив, то буду человеком.
Прошу, не рассказывайте, что я пишу, потому что это опасно. Прошу, напиши мне, кто служил парастос² о нас, меня очень удивило это.
Спасибо вам, что вы обо мне не забыли, если меня не убьют, я вас отблагодарю.
Напиши, кто радуется моей беде. Если кто-нибудь смеется над вами, не обращайте внимания и ничего не отвечайте.
Мне очень хорошо, я не журюсь ни о чем, только о своей Стране... Прошу успокаивать маму, чтобы не плакала и не печалилась. Мне не страшно умирать за Родину.
Горячий привет маме и всем знакомым.

6 июля город Хотин Черновицкой области был занят румыно-фашистскими оккупантами. Они рассчитывали, что Буковина будет для них спокойным тылом. Но не было покоя оккупантам на буковинской земле. В августе 1941 года комсомольцы Хотина создали подпольную организацию. Руководителем ее избрали 17-летнего комсомольца Кузьму Галкина. Родился он в 1924 году в семье русского рабочего Ивана Галкина. После смерти отца в 1938 году Кузьма поступил учеником в сапожную мастерскую. Тяжелым и безрадостным было детство украинских ребят в боярской Румынии. Когда в Буковине установилась Советская власть, Кузьма вступил в комсомол и стал учиться в вечерней школе. Перед молодежью открылась новая жизнь. Но война спутала все планы…
В штаб подпольной комсомольской организации вошли: 19-летний Владимир Манченко, Александр Непомнящий (ему исполнился 21 год), серьезный и молчаливый 19-летний Дмитрий Семенчук и 18-летний Николай Салтанчук. Начальником штаба назначили энергичного и волевого Владимира Манченко. Заседания штаба проходили в доме Галкина и в развалинах Холтинской крепости.

Свою деятельность подпольщики начали с распространения листовок, которые писались от руки и подписывались ШПО (Штаб подпольной организации). Они призывали не верить фашистской пропаганде, звали на борьбу с ненавистным врагом.

Первой крупной операцией комсомольцев был срыв праздничной манифестации, посвященной захвату германской и румынской фашистскими армиями Одессы, которую оккупационные власти назначили на 18 октября 1941 года.

По приказу Антонеску в этот день полиция должна была собрать все население Хотина на площади. И вот накануне такого «празднования» на зданиях, заборах и телеграфных столбах появились написанные от руки листовки, призывавшие сорвать манифестацию, взяться за оружие и бороться. В день 18 октября улицы Хотина были пустынны. Несмотря на все старания жандармов, на площадь никто не пришел. 

Это была победа. Организация стала расти. В нее вступили Алексей Бондарчук – электротехник на сахарном заводе в Зарожанах, чернорабочий Антип Осипов, сапожник Ефим Решентик, Иван Чеботарь, который при отступлении советских войск записался добровольцем, сражался, но потом попал в окружение и вернулся в Хотин, Михаил Фостий, Александр Галиц, Николай Тамполар, Александр Герасимов, Владимир Звенигородский, Иван Трофа и др. Активно помогали им родственники комсомольцев.

Осенью 1941 года подпольщики раздобыли радиоприемник и установили его в погребе Семенчука. С помощью Михаила Фостия, работавшего секретарем в Рукшинской примарии (управе), им удавалось печатать листовки на имевшемся там шапирографе. В день 24-й годовщины Октябрьской революции они вывесили красный флаг на шпиле ратуши, где помещалась городская управа.

В ночь под новый, 1942 год был взорван склад боеприпасов. Под 1 Мая, несмотря на усиленную охрану, на телеграфных проводах появилось более 20 красных флажков; регулярно перерезались телеграфные и телефонные провода, связывающие Хотин с Черновцами и районом.

Летом 1942-го в организацию проник провокатор. 6 августа начались аресты. Было арестовано 16 наиболее активных ее членов. При обысках на квартирах у подпольщиков нашли советскую литературу, оружие, а в доме Семенчука – переносной радиоприемник. После пыток в хотинской полиции патриотов перевели в черновицкую тюрьму. Ходом следствия интересовался даже главарь румынских фашистов Антонеску. 28 августа 1942 года в секретном распоряжении румынской генеральной дирекции полиции областному инспектору полиции в Черновцах указывалось: «Имеем честь сообщить Вам, что господин маршал Антонеску постановил, что украинские коммунисты Галкин Кузьма, Манченко Владимир и остальные, арестованные в Хотине, должны быть осуждены в течение 10 дней и должны быть присуждены к высшей мере наказания». 

В сентябре 1942 года военный трибунал 8-й пехотной дивизии приговорил пятерых членов штаба организации: Кузьму Галкина, Владимира Манченко, Александра Непомнящего, Николая Сатланчука и Дмитрия Семенчука – к смертной казни. Семь комсомольцев были осуждены на пожизненную каторгу и пятеро – к различным срокам каторжных работ. 24 октября 1942 года на окраине черновицкого кладбища отважные комсомольцы были расстреляны. 

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Галкину Кузьме Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза.

НАДПИСИ ВОЕННОПЛЕННЫХ МОРЯКОВ-ЧЕРНОМОРЦЕВ НА СТЕНАХ ТЮРЕМНОГО БАРАКА В ГОРОДЕ ЧИСТЯКОВО ДОНЕЦКОЙ ОБЛАСТИ
Конец 1942 года

Братишки! Черноморцы дорогие!
Не думайте, что я попал в плен здоровым. Я был тяжело ранен, но подлечили, сволочи, чтобы использовать как рабочего. Не иду. Сегодня били, отбили всё до селезенки, прощайте.

Черноморец умрет, но с песней.

Братишка Колька, балтиец дорогой!
Помни меня, береги мать.

Группа моряков – черноморцев, взятых гитлеровцами в плен после падения Одессы и Севастополя, была заключена в один из бараков лагеря военнопленных в городе Чистяково Донецкой области. По свидетельству очевидцев, особенно жестоко гитлеровцы пытали моряков. Военнопленный танкист в записке, спрятанной в печи одного из бараков, писал: «…их пытали, терзали, прокалывали раскаленным железом, вывертывали руки, а они пели песни да нам говорили: смотрите, друзья, если кому удастся вырваться отсюда, не забудьте рассказать там, на воле, что моряк – это сталь и нас не согнет никакая сила. За Родину! За родную Украину!
Эти слова моряки произносили во время пыток. А пытали их на глазах у всех военнопленных, чтобы другие не думали противиться. Подом мы узнали, что моряки задушили двух немецких часовых, но убежать им не пришлось».
Фамилии героев-черноморцев пока не установлены. 
 

ЗАПИСКА КОМСОМОЛКИ М.Т. КИСЛЯК ИЗ ХАРЬКОВСКОГО ГЕСТАПО
Не позднее 18 июня 1943 года

Товарищи!
Погибаю за Родину, не жалея жизни.
Прощайте, дорогая сестра Наташа и мама, и папа.

18 июня 1943 года в деревне Ледное (пригород Харькова) фашисты повесили трех молодых патриотов:
Марию Тимофеевну Кисляк, 1925 года рождения, Федора Давидовича Руденко, 1923 года рождения, и Василия Андреевича Бугрименко, 1924 года рождения.
Комсомольцы не покорились «новому порядку» и беспощадно боролись с врагом. Старшему из них, Ф. Д. Руденко, не исполнилось еще и 20 лет. М. Т. Кисляк только накануне войны окончила Харьковскую фельдшерско-акушерскую школу.

Во время первой оккупации города гитлеровскими войсками Мария Кисляк у себя на квартире скрывала и лечила раненых красноармейцев, которые в феврале 1943 года, после освобождения Харькова, снова стали в ряды защитников Родины.
Весной 1943 года Ледное вторично заняли фашисты. Мария Кисляк, Василий Бугрименко, Федор Руденко и другие комсомольцы организовали подпольную группу для борьбы с оккупантами. Федор Руденко уже был знаком с военным делом: в феврале 1943 года он ушел добровольцем в Красную Армию, но под Чугуевом попал в плен, бежал и вернулся домой, в Ледное, где сразу же вступил в подпольную группу. 

В конце мая 1943 года Руденко, Кисляк и Бугрименко были арестованы и отправлены в гестапо города Харькова. Накануне они убили офицера эсэсовца. Более двух недель гестаповцы терзали молодых комсомольцев. 18 июня 1943 года измученных, но непокоренных патриотов привезли в Ледное, чтобы повесить на глазах у всех жителей. 
18 июня 1943 года М. Т. Кисляк и ее товарищи были повешены. Федору Руденко перед казнью не удалось сказать ни слова: палачи заткнули ему рот. Тогда Мария Кисляк крикнула: «Прощайте, тато и мамо и все друзья, погибаю за Родину. Товарищи, убивайте немцев, очищайте нашу землю от гадюк!». 

Целые сутки палачи не разрешали снять с виселицы тела героев. Они хотели запугать советских людей, но добились обратного. Остановить борьбу против гитлеровского режима фашисты были не в состоянии.

Марии Тимофеевне Кисляк Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза.

Сохранилась записка Марии Кисляк на маленьком клочке бумаги, которую она написала перед казнью и спрятала под подкладку своего жакета; там и нашли ее родные. Записка хранится в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства СССР (ф. 7021,оп. 149, д. 16, л. 33).
«Комсомольская правда» 17 января 1964 года рассказала о том, что сельский фотограф Я. С. Шелехов, выполняя приказ оккупантов, размножил фотографии казни комсомольцев и один экземпляр сумел оставить себе, чтобы обнародовать его после изгнания гитлеровцев из Ледного.

СТИХОТВОРЕНИЕ «СОСЕД» СОВЕТСКОГО ЖУРНАЛИСТА И. Ф. ДЕНИСЕНКО
21 июня 1943 года

За окошком камеры моей 
Клен стоит, едва скривившись станом. 
Я прижмусь к решетке поплотней, 
Говорок соседа слушать стану. 
Что он скажет, островерхий мой? 
Что он слышит, прислонившись к тыну?
Может,— скоро ль вырвусь  я домой, 
Может,— скоро ль я навек, загину? 
Злополучный ветер налетел, 
И опутал, и согнул беднягу. 
Я упорно, страстно жить хотел, 
Потому в могилу, верно, лягу. 
Клен стоит, шатаясь и скрипя, 
Клен шумит и шепчет, шепчет глухо, 
Будто бы сказать мне торопясь, 
Чтоб чужого не коснулось слуха:
 «Я сегодня под дождем промок. 
И потрепан ветром ураганным. 
Ты, как я, сегодня одинок, 
Ты опутан злобными врагами. 
Не тоскуй, приятель, не грусти:
Есть всему конец на этом свете — 
Мне при жизни с места не сойти, 
Ты ходить не будешь после смерти. 
Если я переживу твой век, 
Дети подрастут — твоя отрада, 
Будь уверен, добрый человек, 
Про тебя им расскажу всю правду». 
И замолк. Не шелохнется лист. 
Тихо-тихо. Летний день погожий... 
Знайте, люди: я был сердцем чист, 
А в глазах... О, не смотри, прохожий! 

В 1930 году 17-летний Иван Денисенко окончил общеобразовательную школу в Черикове, Белорусской ССР Вскоре он начал работать в районной газете «Соцыялiстычна перемога». Его статьи, очерки, стихи часто стали появляться на страницах республиканской и централы ной печати. 
                                1 
В поэме Ивана Денисенко, посвященной подвигу пограничника, «Семен Лагода», которая опубликована в «Советской Белоруссии» 12 сентября 1938 года, мы читаем: 
...Есть истории огромный камень,
Мы на нем напишем имена,                    I 
Золотом их тиснем, чтоб веками 
Помнила и чтила их страна — 
Всех, кто умер за свою Отчизну, 
За ее величье и расцвет, 
Всех, кто отдал дорогие жизни, 
Чтобы ярче лился счастья свет. 

Автор этих строк не знал, что через несколько лет он, так же как и герой его поэмы, отдаст свою жизнь за Родину. 

Началась Великая Отечественная война. Денисенко призывают в армию. В районе Кричево советские войска вели бои с фашистскими танками. Полк, в котором находился Денисенко, попал в окружение. Группе бойцов и командиров удалось вырваться, но к этому времени фронт уже передвинулся далеко на восток. Иван Денисенко, тяжело больной, очутился в родной деревне.

По заданию партизан он стал секретарем чериковской окружной полиции. С риском для жизни передавал партизанам сведения о расположении гитлеровских частей, об их вооружении, помогал совершать диверсии. Фашисты, заподозрив его в подпольной деятельности, схватили и бросили в гестаповский застенок.
Свое последнее, незаконченное стихотворение «Сосед» он написал на клочке папиросной бумаги и передал родным через тюремную решетку. Оно посвящается его детям.
5 июля 1943 года Ивана Денисенко расстреляли. Стихотворение опубликовано в газете «Советская Белоруссия» 5 мая 1960 года.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО УЧАСТНИЦЫ АНТИФАШИСТСКОЙ ПОДПОЛЬНОЙ ГРУППЫ «ЕВРОПЕСКИЙ СОЮЗ» Г. РОМАНОВОЙ
18 февраля 1944 года

Я знаю, что меня ждет. Но такой меня воспитала Родина. Я не унижусь перед вами и гордо приму смерть. Жалею только об одном – мало пользы успела принести своей Отчизне. Пусть простит меня за это мой народ… 

Галочка… Так называли ее сверстники. «Галина…» – с уважением обращались к ней, когда она стала комсомолкой. Дочь кузнеца, она после окончания средней школы получила возможность продолжать образование. Галина решила стать врачом и поступила в Днепропетровский медицинский институт. Но в жизнь молодой девушки вошла война. Знания, полученные в институте, пригодились.

В конце августа 1941 года в Днепропетровск вошли гитлеровцы. Начался дикий разгул оккупации. На многих предприятиях стали создаваться боевые группы, которые возглавил секретарь подпольного обкома КП(б) У Н.И. Сташков. В одну из этих групп приняли и Галину Романову.

Летом 1942 года гитлеровцы арестовали большую группу местных врачей и в июле увезли их в Германию. Среди них оказалась и Галина Романова. Она попала в город Ораниенбург, недалеко от Берлина. О том, что произошло дальше, свидетельствует обвинительный акт главного имперского прокурора при берлинском трибунале от 18 февраля 1944 года, обнаруженный в архивных материалах ГДР. На 20 страницах убористого машинописного текста рассказывается о деятельности антигитлеровской организации «Европейский союз» во главе с «русским врачом Галиной Романовой».

Вот краткие выдержки из обвинительного акта: «Романова, как врач, имела доступ во многие лагеря для восточных рабочих, она часто связывалась со своими земляками, старалась привлекать в нелегальную организацию всё новых заключенных. В лагере «Кайзер» вела политические разговоры, говорила, что советский фронт приближается, что Германия проиграла войну и что каждый должен думать о Советской Родине».
Галину Романову гильотинировали 3 ноября 1944 года. 
В Днепродзержинске одна из улиц носит ее имя.

ПИСЬМО СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА С.М. ПУЗЫРКЕВИЧА СЕСТРЕ
9 мая 1945 г. 10 час. 30 мин.

Дорогая сестричка!
Хочется жить, но, видно, не придется. Вот сейчас за окном слышу поздравления с Победой. Мечтал и я об этом дне. Физически я никого не могу поздравить с Победой, для достижения которой отдал все свои лучшие годы, молодость, мечты и жизнь, Она именно такая, какая нам нужна. Другой такой нет. Нигде нет.
Дорогая сестричка, успокой маму. Умирать я не боюсь, как не боялся с первых дней войны, и нигде и никогда. 
Я не верю, что проживу еще час. Спасибо медицинской сестре, которая пишет это письмо. Планы мои сорвались, а были они так богаты, как богата наша страна.
Прощай, сестричка! Не забудь же свою жизнь отдать Родине, утешению матери.
Прощай, Родина! Прощайте все мои родные…

Источник: «Говорят погибшие герои. Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков (1941 – 1945 гг.)». М., Издат-во политической литературы, 1990. 
 

Ваше мнение