Новая эра империализма

Мансли ревью, июль 2003 год.

Империализм предназначен для удовлетворения потребностей правящих классов гораздо в большей степени, чем  страны в целом. Он не имеет ничего общего с демократией. Возможно, по этой причине его часто причисляли к паразитическим явлениям - даже такие проницательные критики как Джон Хобсон в своей классической работе 1902 года "Империализм : исследование". А отсюда, к сожалению, рукой подать до огрубленного представления, что империализм - попросту результат действий группы могущественных людей, приватизировавших внешнюю политику государства в своих собственных эгоистичных целях.

Многочисленные критики нынешней экспансии американской империи - как среди американских левых, так и в Европе - теперь утверждают, что США при президентстве Джорджа У. Буша захвачены кликой неоконсерваторов, во главе с такими типами как Пол Волфовиц (замминистра обороны), Льюис Либби (руководитель помощников вице-президента) и Ричард Перл (из Коллегии по Оборонной Политике). Про эту клику говорят, что она пользуется полной поддержкой министра обороны Дональда Рамсфельда и вице-президента Чейни, а через них - президента Буша. Приход к власти неоконесрваторов-гегемонистов связывают с недемократическими выборами 2000 года, когда Верховный Суд назначил Буша президентом, и с террористическими актами 11 сентября 2001 года, когда вопросы национальной безопасности вдруг получили приоритет. Все это способствовало, как нам говорят, односторонней и воинственной внешней политике, вопреки исторической роли США в мире. Как спрашивает журнал Экономист 26 апреля 2003 года : "Неужели клика заговорщиков прибрала к рукам внешнюю политику самой могущественной державы мира? Имеет ли крошечная группа идеологов недолжную власть, позволяющую им вмешиваться во внутренние дела других стран, создавать империю, выбрасывать на помойку международное право - и плевать на последствия?"

Сам Экономист отвечает "на самом деле, нет". Справедливо отвергнув теорию клики, он вместо этого утверждает, что "неоконы - часть более широкого движения" и что "(среди политической элиты США) существуют практическое согласие по вопросу, что Америка должна энергично применять свою мощь, чтобы переустроить мир." Но Экономист опускает, как и другие буржуазные участники этого спора, ту мелочь, что империализм в данном случае, как и всегда, не просто политический курс, но разветвленная реальность, вырастающая из самой природы капиталистического развития. Исторические перемены империализма, связанные с появлением так называемого "однополярного мира", делают нелепыми любые попытки свести ныненшние события к ошибочным стремлениям нескольких властных индивидуумов. Поэтому совершенно необходимо рассмотреть исторические основы новой эры американского империализма, включая как более глубинные причины, так и лично действующих лиц, формирующих его нынешний облик.

Эра империализма.

Вопрос : неужели США ведут империалистические захваты потому, что пали жертвой личных нужд людей "наверху" - не нов. Генри Магдофф задает его на самой первой странице книги 1969 года : "Эра империализма : экономика внешней политики США" -  труда, который фактически возродил в США изучение империализма. "Не есть ли эта война (во Вьетнаме) - часть более общей и последовательной внешней политики США", - спрашивает он, - "или это отклонения определенной группы людей у власти?". Ответ, разумеется, был: хотя определенная группа людей у власти возглавляет этот процесс, в ней выражается глубокие тенденции американской внешней политики, порожденные капитализмом как таковым. В своей книге - самом важном отчете об американском империализме 60-х- Магдофф раскрыл подспудные политические, экономические и военные силы, управляющие внешней политикой США.

Господствующим объяснением во время вьетнамской войны было : США ведут войну ради "сдерживания" коммунизма - и поэтому война не имела никакого отношения к империализму. Но масштабы и жестокость войны подрывали любые попытки объяснения в духе простого сдерживания, поскольку ни СССР, ни Китай не показывали никаких  наклонностей к глобальной экспансии и революции в третьем мире имели, очевидно, чисто местное происхождение. Магдофф отверг как господствующую тенденцию - видеть вмешательство США в третьем мире как порождение холодной войны, так и либеральную склонность считать войну выходкой президента-техасца (Линдона Джонсона, в те годы -пер.) и его советников. Тут требовался исторический анализ.

Империализм конца 19 -начала 20 века отличался двумя чертами : 1)крушением английской гегемонии и 2)ростом монополистического капитализма - капитализма, при котором господствуют крупные компании, образовавшиеся в результате концентрации и централизации производства. Кроме этих признаков, присущих тому, что Ленин назвал стадией империализма (которая, по его словам, может быть описана "наиболее возможно коротко" как "монополистическая стадия капитализма") есть и другие. Капитализм как система, разумеется, определяемая исключительно стремлением к накоплению, не знающему границ.

Капитализм, с одной стороны, расширяющаяся мировая экономика, характеризующаяся тем, что мы называем глобализацией, а с другой стороны - разделен на многочисленные  конкурирующие национальные государства.

Более того, система разделяется на противоположные центр и периферию. С зарождения в 16 и 17 веке и даже сильнее на стадии монополизма, капитал каждой страны центра движим потребностью контролировать доступ к сырью и рабочей силе периферии. Однако на монополистической стадии капитализма национальные государства и их корпорации стремятся открыть наибольшую возможную долю мировой экономики для их инвестиций, хотя и не обязательно для своих конкурентов. Такое соперничество за сферы накопления приводит к схваткам за контроль различных областей на периферии, самая знаменитая из них – драка за Африку в конце 19 века, в которой приняли участие все тогдашние западноевропейские державы.

Однако империализм продолжал развиваться и прошел свою классическую стадию с концом Второй Мировой войны и последующим антиколониальным движением, так что 50-е и 60-е годы представляют более познюю фазу со своими специфическими историческими признаками. Самая важная из них – США сменили Великобританию на посту гегемона мировой капиталистической экономики. Другая – существование СССР, появление пространства для революционных движений третьего мира и военного союза ведущих капиталистических держав, основанного на холодной войне и  утверждающего гегемонию США. США воспользовались своим господством для основания учреждений Бреттон-Вудз – ГАТТ, МВФ и ВБ – с намерением сконцетрировать  экономический контроль государств центра, особенно США, над периферией и тем самым над всем мировым рынком.

Согласно Магдоффу, гегемония США не привела к концу сопреничества между капиталистическими странами. Реалистически мыслящие аналитики всегда рассматривали гегемонию как исторически преходящую, несмотря на всю риторику «американского столетия». Неравномерное развитие капитализма означает непрекращющееся межимпериалистическое сопреничество, хотя иногда и скрытое. «Противоречия между неравномерно развивающимися промышленными центрами», - пишет он, - «ось империалистического колеса».

Американский милитаризм, который в его исследовании неотделим от имперской роли США, не просто, и даже не в основном результат холодной войны с СССР, которой он был обусловлен. Корни милитаризма лежат глубже в потребности США, как гегемона капиталистической мировой экономики, удерживать двери открытыми для своих заморских инвестиций, военной силой, если необходимо. В то же время США применяли свою мощь для обеспечения нужд своих собственных корпораций – например, в Латинской Америке, где их преобладание не оспаривалось другими великими державами. И США не только играли свою военную роль неоднократно на периферии в послевоенную эпоху, в то время они могли также оправдать это как часть борьбы против коммунизма. Милитаризм, неотделимый от роли мирового гегемона и главы союзных сил, пропитал все виды накопления в США, так что термин «военно-промышленный комплекс», впервые произнесенный президентом Эйзенхауэром в прощальной речи – недооценка. Уже в то время в США не было ни одного значительного центра накопления, который не был бы одновременно и крупным центром военного производства. Военное производство поддерживало всю экономику США и предохраняло ее от экономического застоя.

В исследовании современного имперализма Магдофф демонстрирует, насколько благоприятен империализм был для капилала в центре системы (например, прибыль от внешних инвестиций США по отношению ко всей прибыли за вычетом налогов полученной нефинансовыми компаниями выросла с 10% в 1950 году до 22 % в 1964). Такое выкачивание средств с периферии (и использование оставшегося там в соответсвии с классовыми отношениями периферии, искаженными империалистической зависимостью) – главная причина непрекращающейся недоразвитости периферии. Однако менее замечены были два других утверждения, характерных именно для Магдоффа : предупреждение о растущей катастрофической внешней задолженности третьего мира и глубокий анализ расширяющейся глобальной роли банков и финансового капитала в целом. Не раньше начала 80-х истинные масштабы внешнего долга привлекли внимание, когда Бразилия, Мексика и другие так называемые «новые индустриальные экономики» вдруг оказались не в состоянии выплачивать долги. И полное значение финансиализации мировой экономики оставалось скрытым для большинства исследователей империализма вплоть до конца 80-х гг.

Благодаря систематически историческому исследованию империализма, Магдофф и другие показали, что военное вмешательство США в Иране, Гватемале, Ливане, Вьетнаме и Доминиканской республике не имело ничего общего с «защитой американских граждан» или борьбой с расширением коммунистического блока. Они были частью более широкого явления – империализма во всей его исторической сложности и роли США как гегемона капиталистического мира. Однако такму толкованию решительно противились либеральные критики войны во Вьетнаме, которые иногда признавали, что США расширяют свою империю, но считали это, как и другие подобные явления в истории США, скорее случайностью, чем разработанным планом (как и защитники Британской империи до них).

Они настаивали, что американская внешняя политика основывается в основном на идеалах, а не на материальных интересах. Саму войну во Вьетнаме многие из этих либеральных критиков списывали на «слабость политического мышления» правящих кругов, сбивших страну с ее истинного пути. В 1971 году Роберт У. Такер, профессор американской внешенй политике факультета Продвинутых Международных Исследований университета Джона Хопкинса, написал книгу «Радикальные левые и американская внешняя политика», в которой он утверждал, что «отпущение грехов»  США во Вьетнаме следует из «чистой незаинтересованности» с которой те ведут войну. Такер был либеральным оппонетном войны, однако отвергал радикальный подход в исследовании американского милитаризма и империализма.

Такер нападал в своей книге больше всего на Уильяма Эпплмана Ульямса, Габриэля Колко и Гарри Магдоффа. На Магдоффа особенно за то, что тот утверждал, что контроль над сырьевыми источниками в мировом масшатбе жизненно необходим корпорациям США и что государство служит им. Такер дошел до того, что заявил, что ошибка Магдоффа видна в вопросе о нефти. Если бы США были подлинно империалистическими в отношении ресурсов третьего мира, они бы попытались контролировать нефть Персидского залива. Отметая и логику, и историю, Такер заявил, что этого нет. Как он выразился:

«Согласно радикальной точке зрения, следует ожидать, что здесь (на Ближнем Востоке), если не где-то еще, американская политика будет отражать экономические интересы. Реальность, как хорошо известно, не имеет с этом ничего общего. Не говоря уж о том, что благодаря нарастающему и успешному давлению нефтяные страны смогли повысить свою долю в прибыли и налоги (давление это не вызвало никакого заметного противодействия), американское правительство способствовало потере преимуществ, которыми американские нефтяные компании пользовались ранее на Ближнем Востоке. Корреспондент Нью-Йорк Таймс Джон.М.Ли пишет : «многие наблюдатели отмечают, что нефтяные компании и нефтяной вопрос имеют так мало влияния на американскую политику в отношении Израиля»».

Таким образом, согласно Такеру, случай с нефтью Персидского залива опровергает аргументы Магдоффа о важности контроля сырьевых запасов в действиях американского имперализма. Политическая верность США Израилю противоречила их экономическим интересам, но преодолела все интересы амерканского капитализма по отношению к нефти Ближнего Востока. Сегодня всряд ли стоит подчеркивать, насколько нелепым было подобное возражение. Не только США неоднократно использовали военную силу на Ближнем Востоке, начиная с Ирана в 1953 году, они также непрерывно  навязывали свой контроль над нефтью и интересы своих нефтяных  корпораций в этом регоне. Израиль, вооруженный Америкой до зубов, с позволением произвести сотни атомных зарядов, давно уже стал частью этой стратегии контроля. С самого начала роль США в регионе была открыто империалистической, созданной для поддержания контроля над его нефтью. Только тот анализ, который сводит экономику к розничным ценам и отчислениям от прибыли, не обращая внимания на политическое и военное формирование экономических отношений – не говоря уж о потоках нефти и денежных потоках – может привести к таким явно ошибочным выводам.

Новая эра империализма.

На самом деле, ничто так явно не показывает приход новой эры империализма, как экспансия Американской империи в ключевых нефтяных регионах Ближнего Востока и Каспийского бассейна. Мощь США в Персидском заливе в годы холодной войны была ограничена СССР. Иранская революция, которой США по-видимому не смогли противостоять, была крупнейшим поражением американского империализма (который рассчитывал на шаха как на надежную опору в регионе) со времен Вьетнамской войны. В самом деле, до 1989 года и распада советского блока, крупная американская война в регионе была бы почти немыслима. Поэтому власть США была значительно ограничена. Война 1991 года, которую США вели с согласия СССР таким образом обозначила приход новой эры американского империализма и глобальной экспансии американской мощи. Это не просто совпадение, что ослабление СССР привело практически немедленно к полномасштабной войне США в регионе, ключевом для контроля мировой нефти, самого важного сырьевого ресурса, необходимого для мирового господства.

Очень важно понять, что в 1991 году СССР был уже крайне ослаблен и подчинялся политике США. Но он все еще не был мертв (это произошло только в конце года) и оставалась хоть и слабая, но возможность переворота и изменения в СССР, неблагоприятного для интересов США. В то же время США уступали в экономическом плане некоторым из своих главных конкурентов и поэтому широко было распространено мнение о том, что их экономическая гегемония значительно уменьшается, тем самым сузив выбор возможных действий. Хотя правительство Джорджа Буша-старшего провозгласили «Новый мировой порядок», никто не знал, что это значит. Распад советского блока был таким внезапным, что правящий класс США и руководители внешенй политики не были уверены, что делать дальше.

Во время первой войны в Персидском заливе среди американской элиты не было единства. Некоторые считали, что нужно воспользоваться моментом и вторгнуться в Ирак, как предлагал Уолл Стрит Джорнал. Другие полагали, что вторжение и оккупация Ирака тогда были физически невозможны. Следующее десятилетие прошло под знаком непрерывных обсуждений в кругах, проводящих внешнюю политику США, как видно из издания Совета по Внешним Сношениям – Форин Аффеаз, вопроса : как использовать то, что США стали единственной свердержавой. Споры об «однополярности» (термин, введенный неоконсерватором Чарьзом Краутхаммером в 1991 году) и односторонних действиях скоро перешли в открытое обсуждение американского первенства, гегемонии, империи и даже империализма. Более того, к концу десятилетия доводы в пользу США, играющих имперскую, роль стали все более настойчивыми и детально разработанными. Эти темы обсуждались с начала новой эры с точки зрения не преследуемых целей, но эффективности их достижения. Особенно примечательный призыв к новому империализму содержиться во влиятельной книге «Имперский соблазн», принадлежащей перу того же Роберта У. Такера с Дэвидом С. Хендриксоном, опубликованной Советом  по Внешним Сношениям. Как откровенно объяснили Такер и Хендриксон, «США сейчас – господствующая военная сила. В охвате территоррии и эффективности своей армии США сравнивают в ее пользу с некоторыми величайшими империями прошлого. Рим едва выходил за границы Средиземноморья, Наполеон не мог выйти в Атлантический океан и потерпел поражение на просторах России. В эпоху расцвета так называемого Пакс Британика, когда королевский флот правил морями, Бисмарк заметил, что если английская армия высадится на побережье Пруссии, он пошлет местную полицию произвести аресты. США вообще имеют более устрашающие силы, чем все их предшественники. США могут дотянуться до любого места на земном шаре. Они владеют самым современным и сложным оружием, которое применяют опытные профессионалы военного искусства. Они могут переправить мощные континетальные армии за океаны. Их исторические соперники отступают, ослабленные внутренними раздорами.

При таких обстоятельствах, вековой соблазн – имперский соблазн – может стать неодолимым для США... Если страна не найдет привлекательным образ империи, вдохновлявший колониальные силы прошлого, ей может приглянуться вариант – играть имперскую роль, без исполнения классических обязанностей имперского правления».

Этому «имперскому соблазну», ясно дают знать авторы, следует противостоять не потому, что он приведет к возрождению классического имперализма, но потому, что США готовы сделать дело только наполовину : спустить с цепи военную силу, но пренебречь более утомительной ответственностью имперской власти – строительством государства (колонии –пер.).

Развивая тему с позиции, напоминающей о либерализме времен холодной войны в стиле Кеннеди, но привлекательной и для некоторых неоконсерваторов, Такер и Хендриксон утверждают, что США, выиграв войну в Персидском заливе, должны были немедленно вторгнуться в Ирак, оккупировать и умиротворить Ирак, свергнуть власть партии Баас, тем самым выполнив свои имперские обязанности. «Ошеломляющая демонстрация военной мощи», - пишут они, - «дала бы США достаточно времени для сформирования и признания времнного иркаского правительства, состоящего из деятелей, преданных либерализму в широком смысле...Хотя такое правительство, без сомнения, объявили бы американской марионеткой, есть основания считать, что оно могло бы приобрести значительную легитимность. Оно имело бы доступ, под надзором ООН, к выручке от иракской нефти, что несомненно принесло бы ему немалую поддержку иракского населения.»

Такер и Хендриксон – несмотря на более ранние возражения Такера Магдоффу, что незахват США контроля над нефтью Персидского залива доказывает, что США – не империалистическая держава – не питают никаких иллюзий относительно того, почему оккупация Ирака была бы в стратегических интересах США, одним словом : нефть. «Нет другого товара», пишут они, - «который имел бы такое же жизненно важное значение, как нефть; и нет ничего подобного зависимости развитых и развивающихся экономик от энергоресурсов Пресидского залива; эти ресурсы сосредоточены в регионе, который продолжает быть относительно недоступным и крайне нестабильным, и владение нефтью дает несравнимую финансовую опору, на которой экспансионистская развивающаяся страна может основать свои агрессивные притязания». Необходимость для США достичь господства на Ближнем Востоке, таким образом, не ставится под сомнение. Если они собираются применить силу в таком исключительном случае, они должны делать это ответственно – путем установления своей власти.

Подобные советы дают либералы, а не консерваторы (или неоконсерваторы), причастные к внешней политике США , участники спора внутри правящего класса. Этот спор заключен в узкие рамки, причем многие либеральные аналитики, склонные к строительству государства, гораздо ближе к неоконсерваторам и более ястребы в этом отношении, чем многие консерваторы. Для Такера и Хендриксона империализм – выбор политиков, это просто «имперский соблазн». Ему можно противостоять, но если не получается, тогда нужно воплотить либеральную идею строительства государства – перестройка обществ на либеральных принципах.

В самом деле, правящая элита США в 1990-е гг. достигла примечательного консенсуса относительно основных оценок и задач.  Как заметил Ричард Н.Хаасс (член Совета Национальной Безопасности при Буше-старшем  и автор его наиболее важных заявлений по вопросам военной политики США) в издании 1994 года своей книги «Интервенция» : «Освобожденные от опасности, что военные действия приведут к столкновению к соперничающей сверхдержавой, США теперь более свободны в своих интервенциях». Что касается ограничаний мощи США, Хаасс провозгласил : «США могут делать все, что угодно, но не все сразу». Далее он обсуждает строительство государства в результате интервенции в Ираке и во всем мире. Еще одна книга Хаасса : «Не горящий энтузиазмом шериф», опубликованная в 1997 году,  описывает шерифа и его команду, причем шериф – США, а команда – «коалиция желающих». И шериф, и команда не должны слишком уж беспокоиться насчет закона,  заметил он, но все-таки должны постраться не превращаться в банду линчевателей. 

Более важным были доводы Хаасса насчет гегемонии, которые выражали главные разногласия среди истеблишмента насчет притязаний США на власть в мировом масштабе. Согласно Хаассу, США явно «гегемон» в смысле глобального превосходства, но вечная гегемония как цель внешней политики – опасное заблуждение. В марте 1992 года набросок «Руководства к оборонному планированию», известный также как «Петнагоновские бумаги» попал в СМИ. Секретный рабочий документ был составлен в министерстве обороны старшего Буша под руководством Пола Вольфовица. В нем говорилось : «Наша стратегия (после падения СССР) должна сейчас перенести внимание на предотвращение появления любого возможного будущего соперника.»(Нью-Йорк Таймс, 8 марта 1992 года). Критикуя это в своем «Не горящем энтузиазмом шерифе», Хаасс утверждает, что такая стратегия плохо продуманна по той простой причине, что у США нет возможности предотвратить появление такого соперника. Державы растут с ростом их материальных ресурсов; великие экономические державы неизбежно смогут стать великими державами во всех отношениях и размер их военной мощи «будет засисеть в основном от их собственных представлений о национальных интересах, угроз, политической культуры и экономической мощи». Единственно возможная стратегия, поскольку вечное поддержание гегмонии невозможно – то, что Мадлен Олбрайт окрестила «требовательным использованием союзов» и что сам Хаасс назвал «шерифом и его командой», при чем команда – в основном другие крупные государства.

11 ноября 2000 года года Ричард Хаасс - член Национального Совета Безопасности и специальный помощник президента при Буше-старшем, незадолго до своего назначения Бушем-младшим  начальником политического планирования госдепартамента - обнародовал в Атланте доклад под названием "Имперская Америка", о том, как США следует оформить «имперскую внешнюю политику» с использованием «избытка мощи», чтобы «распространить свой контроль» по всему земному шару. Все еще отрицая возможность продолжительной гегемонии, Хаасс заявил, что США должны использовать исключительную возможность, которая теперь у них есть, чтобы переформировать мир для увеличения своих глобальных преимуществ. Это означает военное вмешательство во всем мире. «Имперское недонапряжение, не перенапряжение», - утверждает он, -представляется большей опасностью. К 2002 году Хаасс, выступая от лица правительства, готовящегося вторгнуться в Ирак, провозгласил, что «несправившееся государство», неспособное контролировать терроризм на своей собственной территоррии, тем самым теряет «обычные преимущества суверенитета, включая право быть оставленным в покое на своей собственной территоррии. Другие правительства, включая США, получают право вмешательства. В случае терроризма это даже может привести к праву к превентивной или предупредительной самообороне.» 

В сентябре 2000 года за два месяца до «Имперской Америки», неоконсервативная группа «Проект Нового Американского Столетия» выпустила отчет, озаглавленный : «Восстанавливая американскую оборону», написанный по заказу Дика Чейни, Дональда Расфельда, Пола Волфовица, младшего брата Джорджа У. Буша Джеба и Льюиса Либби. В нем говорилось, что «в настоящее время у Америки нет мирового соперника. Американская стратегия должна нацелиться на сохранение и расширение этого благоприятного положения так далеко в будущее, как возможно.» Главная стратегическая задача США в 21 веке – «сохранить Пакс Американа», для чего необходимо расширить «границы американской зоны безопасности», организуя новые «заморские базы» и проводя операции по всему миру. По вопросу о Персидском заливе было не больше экивоков : «США десятилетиями пытались играть более значительную роль в региональной безопасности Персидского залива. Хотя незавершенный конфликт с Ираком предлагает оправдание для немедленных действий, необходимость значительного американского присутствия в регионе выходит за рамки вопроса о власти Саддама Хуссена».

Так что еще до 11 сентября правящий класс и его специалисты по внешней политике (включая не только неооконсерваторов) поставили своей задачей открытое расширение Американской империи, полностью используя то, что рассматривали как временное преимущество, созданное падением СССР – пока не появился новый соперник.  В 1990-х американская экономика, несмотря на снижение темпов роста, все-таки расширялась быстрее, чем в Европе и Японии.  Особенно это касается  конца 90-х, годов раздувания биржевого пузыря. В то же время югославские гражданские войны показали, что Европа неспособна вести военные действия без США.

Так что в конце 90-х обсуждения американской империи велись не столько в левых кругах, как в либеральных и неоконсервативных, которые открыто провозглашали имперские амбиции. После сентября 2001 года склонность вести широкомасштабные боевые действия для расширения американской мощи, когда США снова должны были «поставить свой сапог», как неоконсерватор Макс Бут (бут по английски –сапог – пер.) выразился в книге «Варварские войны за мир» о ранних империалистических войнах США, стали частью господствующего консенсуса правящих классов. Заявление правительства «О национальной безопасности», переданное в конгресс США в сентября 2002 года, провозглашало принцип предупредительного нападения  против потенциальных врагов : «США должны и будут способны отразить любую попытку врага...навязать свою волю США, нашим союзникам или нашим друзьям...Наши силы будут достаточно могучи, чтобы убедить потенциальных противников не проводить гонку вооружений в надежде сравняться или превзойти мощь США.»

В книге «Война с самим собой: Почему Америка упускает шанс построить лучший мир»(2003) Майкл Хирш (старший издатель вашингтонского отделения Ньюсуик) представляет либеральную точку зрения, что хотя США уполномочены, в качестве гегемона, вмешиваться в дела несправившихся государств, если речь идет о жизненно важных стратегических интересах, это должно сочетаться со строительством государства и согласием на совместные действия с другими. Тем не менее, на деле это может быть не более, чем «однополюсность...хорошо замаскированная под многополюсность». Речь не идет о том, должны ли США расширять свою империю, а скорее о том, что имперский соблазн будет сочетаться с признанием имперской отвественности, на манер Такера и Хендриксона. По поводу интервенций с целью строительства государства, Хирш провозгласил : «У нас нет «главной шишки» по несправившимся государствам, вроде тех, что есть по национальной безопасности ли войне с наркотиками. Возможно, следует его иметь.»

То, что именуется «интервенцией с целью строительства государства», первоначально отвергнутое правительством Буша, больше не подвергается сомнению. Это видно из отчета Совета по Внешним Сношениям : «Ирак: на следующий день», опубликованному незадолго до вторжения США и касающегося строительства государства в Ираке. Один из составителей этого документа – Джеймс Ф. Доббинс – директор ценра Рэнд Корпорэйшн по вопросам международной безопаснсти и оборонной политики, служивший специальным наблюдателем Клинтона во время вторжений в Сомали, на Гаити, в Боснии и в Косово и специальным наблюдателем Буша после интервенции в Афганистане. Доббинс, горячий защитник «интервенций с целью строительства государства» - дипломатии сабли – в правителствах как Буша, так и Клинтона, определенно заявляет в отчете : « Межпартийные споры о строительстве государства окончены. Обе партии явно готовы использовать военные силы Америки для реформирования государств-изгоев и починки сломанных обществ.»

Теория клики заговорщиков и имперская реальность.

Все это имеет отношение к вопросу,  поднятым Магдофф треть века назад в книге «Эра империализма», который остается более чем насущным сегодня. "Не есть ли эта война (во Вьетнаме) - часть более общей и последовательной внешней политики США", - спрашивает он, - "или это отклонения определенной группы людей у власти?". Сейчас представители правящего класса в целом согласны, что объективные силы и требования безопасности  движут  американский экспансионизм; что в общих интересах американского капитализма распространить его контроль на весь мир – так далеко и надолго, как возможно. Согласно «Проекту Нового Американского Столетия» : «Восстанавливая американскую оборону», необходимо ловить «однополярное мгновение».

Среди левых широко распростарнен за последние два года взгляд на новую империалистическую экспансию как на неоконсервативную затею, включающую небольшой группу внутри правящего класса, не более чем крайне правое крыло республиканской партии, основыванную на узких экспансионистских интересах военных и нефтяных компаний. Это – опасное заблуждение. В настоящее время не существует серьезных разногласий внутри американской олигархии или среди деятелей внешней политики, хотя они несомненно появятся впоследствии в результате неудач. Это не кучка загворщиков, а консенсус, основанный на интересах правящего класса и развитии империализма.

Однако существуют раздоры между США и другими ведущими государствами – межимпералистическое соперничество остается осью империалистического колеса. Да и как может быть иначе, если США пытаются действовать как всемирное правительство в мировом имперском порядке? Хотя США стараются укрепить свою гегемонистическую позицию, они экономически слабее относительно ведущих капстран, чем в начале послевоенного периода. «В конце 1940-х США производили 50% мирового ВНП», -заявил Джеймс Доббинс в «Ирак: на следующий день», и «могли выполнять эти задачи (военные интервенции и строительство государств) более-менее самостоятельно. В 1990-х, после холодной войны, Америка смогла возглавить куда более широкую коалицию и тем самым разделить бремя строительства государств. США не могут позволить себе и не должны в одиночку строить свободный Ирак. Они смогут привлечь более широкое участие других, однако, только если усвоят уроки 90-х и 40-х». Другими словами, для застойной американской экономики, которая, несмотря на относительные достижения конца 90-х, все еще значительно слабее по отношению к своим главным соперникам, чем после Второй Мировой войны, откровенный гегемонизм – непозволительная роскошь, что предполагает зависимость от «коалиции желающих».

В то же самое время, ясно, что нынешний период глобального империалистического гегемонизма США направлен прежде всего на расширение имперской мощи до возможных пределов и подчинение остального капиталистического мира своим интересам. Персидский залив и Каспийское бассейн содержат не только основную долю мировых запасов нефти, но и растущую долю природных резервов в целом, посколько высокий уровень производительности истощает запасы других регионов. Это и послужило причиной для США захватить полный контроль над ними – за счет нынешних и потенциальных соперников. Но имперские амбиции США этим не ограничиваются, поскольку они основаны на экономических целях, не признающих ограничений. Как заметил Генри Магдофф в конце «Эры Империализма» в 1969 году : «признанная цель» американских ТНК – «контролировать такой же процент мирового рынка, что и рынка США» и их жажада заморских рынков отнюдь не утолена. Флоридская корпорация Вэкенхат Коррекшионс получила права на приватизацию тюрем в Англии, ЮАР, Канаде, Новой Зеландии и на Голландских Антилах. Продвижение интересов американских корпораций за границей – одна из главных обязанностей государства США. Вспомните истории с Монсанто и генетически изменнеными продуктами, Майкрософтом и авторским правом, Бехтель и войной против Ирака. Невозможно преувеличить опасность такого двойного экспансионизма корпораций и государства США для всего мира. Как заметил Иштван Месарош в книге «Социализм или варварство» (2001 год), попытки США захватить контроль над всем миром, изначально присущие капитализму и имперализму, теперь угрожают человеству «крайне насильственной властью над всем миром одной империалистической державы на постоянной основе...нелепого и невозможного метода управления мировым порядком»

Новая эра американского имперализма породит свои противоречия, среди них – попытки других  крупных держав утвердить свое влияние, используя  подобные воинственные средства, и все виды стратегий более слабых стран и других групп, участвующих в «ассиметричной» войне. Учитывая неслыханную разрушительную силу соверменного оружия, которое распространяется все шире, последствия для человечества могут быть более опустошительными, чем когда-либо раньше. Вместо создания нового «Пакс Американа», США мостят путь к новым всемирным геноцидам.

Величайшей надеждой в этих мрачных условиях остается набирающий силу протест снизу, как в США, так и повсюду. За ростом антиглобалистского движения, заполонившего мировую сцену на почти 2 года со времен Сиэттла, последовала в феврале 2003 года крупнейшая волна мировых антивоенных протестов в истории человечества. Никогда ранее население мира не поднималось так быстро и в таких масштабах в попытке остановить империалистическую войну. Новая эра империализма – также и новая эра восстнаия. Вьетнамский синдром, пугавший плановиков имперксого порядка долгие годы, оказывается, не только оставил серьезное наследство в США, но и дополнен  Имперским синдромом на гораздо более широких просторах мира – то, чего никто не ожидал. Это более, чем что-либо иное, доказывает, что стратегия америакского правящего класса расширить Американскую империю не принесет успеха в конечном счете, и придет к своему – надеемся, что не всего мира – бесславному концу.

Перевод Аллы Никоновой.
 
 

Ваше мнение