НАД ГРАНИЦЕЙ ТУЧИ ХОДЯТ ХМУРО

В фирменном поезде Москва – Алма-Ата ехали четверо. В одном купе.
Поезд был как поезд. Один из тех, кто бороздит пространство необъятной
СНГовии. Все было как обычно. Проводник в высоту был в два раза
больше, чем в ширину. Он с трудом протискивался по коридору, гордо неся
железнодорожный галстук, который лежал на животе почти вертикально.
Рядом бегал мальчик лет тридцати пяти. Он разносил застиранное белье,
подметал вагон, и занимался различной уборкой. Судя по животу, галстуку,
и личному мальчику – бою, проводник был большим начальником. Говорил
он твердо, выдерживая паузы…, в общем, слов на ветер не бросал. Из
четверых в купе двое были казахами, один русский, и один узбек.
Вообще-то русский был казахом. Подсел он в Саратове, где учился в школе
милиции, и ехал домой к маме, в Уральск. На побывку. А русским был
потому, что имел Российский паспорт. Все чин – чинарем. Узбек был
украинцем. Он ехал в родной Ташкент, где работал инженером в метро.
Дома его ждала жена молдаванка и двое детей. А в Саратов он ездил в
гости к родному брату. Из двух казахов одним был я. Наполовину русский,
наполовину украинец. А второй был татарином. Русоволосым, с голубыми
глазами. Но паспорта у нас были казахстанские. Компания собралась
интересная. Узбек живо интересовался ценами на базарах и жизненным
уровнем населения в Алма-Ате, сравнивая с Ташкентом и Саратовом. Он
живо переводил узбекские сумы в российские рубли и казахские тенге. А
потом сердито сказал: Куда ни кинь всюду клин. После Саратова начались
проверки на дорогах. Причем, судя по форме, проверяли разные ведомства.
Как у Классика: 

Уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, все побывали
тут…

То в купе вваливались спецназовцы в беретках, тельняшках и с
автоматами. Наверное, тренировались на поездах перед отправкой в
горячие точки. То бравые ребята в общевойсковой форме, гордо носящие
на голове фуражки с огромными тульями. Это, наверное, для парусности.
Чтоб голова совсем легкой была. Когда я служил в армии, такие тульи
пытались делать дембеля и молодые офицеры – первогодки. Это считалось
особым шиком. Мы нещадно портили казенное имущество, пробуя придать
фуражке особую форму. Молодые офицеры тоже. А отцы командиры
также нещадно нас за это наказывали, объясняя, что такое устав. Но
видимо сбылась мечта идио… извиняюсь, дембелей и лейтенантов. И всю
российскую армию, судя по фуражкам, можно назвать дембельско –
лейтенантской. Им бы еще сапоги в гармошку да клешеные брюки.… Да и
замашки у них такие же. Ну, вылитые дембеля.…Как в известном
анекдоте. Ты кто? Дембель! А ты? Генерал. – Тоже неплохо
устроился!…Потом были таможенники, дорожная милиция, и еще какие-то
штатские люди в сером. Всех интересовали документы и содержимое
сумок. Причем несколько ящиков с зубной пастой, засунутых проводником
под полку, они в упор не замечали. А в сумках их особенно привлекало
грязное нижнее белье, накопившееся за время командировки. То ли из- за
запаха, то ли из-за чего-то еще. В нем они копались с неизъяснимым
удовольствием. Не найдя бомбы в грязных носках они разочарованно
удалялись. Больше всего почему-то доставалось узбеку-украинцу,
говорящему только по-русски. От него постоянно требовали российскую
регистрацию. Он напрасно пытался доказать, что в казахстанском поезде
российскую регистрацию ему выдать некому. В ответ он слышал: раз едешь
по России должна быть регистрация, и все тут. Все это сопровождалось
устрашающим помахиванием автоматами и вращением глаз.
Узбека-украинца уводили в купе проводника, откуда он затем возвращался
налегке, облегчив свою совесть и содержимое карманов. К русскому-казаху
проверка на дорогах особых претензий не имела. Все-таки будущий
коллега. Нас, казаха-русского и казаха-татарина проверяли вяло. Может
быть, потому что мы тыкали в лицо очередному Пинкертону бумажку со
штампиком московской гостиницы. Так, коротая время между очередными
проверками разговорами о том, о сем мы двигались вперед. Поезд
медленно, но верно катился на восток. На Российско-Казахстанской
границе началась укрупненная проверка на дорогах. С начала с Российской
стороны. Теперь все ниже перечисленные ведомства собрались вместе.
Русский спецназовец кавказской национальности с сильным грузинским
акцентом, перетряхнув наши грязные носки, опять прицепился к
узбеку-украинцу. Дело пахло снятием с поезда. Узбеку украинцу не давали
покинуть пределы России, потому что у него не было Российской
регистрации. И тогда мне почему-то стало смешно. И я запел. Старую
хорошую песню. Не знаю почему.

Я потихоньку затянул: Над границей тучи ходят хмуро…

На секунду наступила тишина. А потом весь вагон, в пять десятков ртов
повторил: 

Над границей тучи ходят хмуро 

Край суровый тишиной объят…

Почему-то все пропустили одну строчку и дружно закончили:

Часовые Родины стоят…

Пели все. Армянка с украинским паспортом, держащая маленькую дочку
на руках. Она ехала в одном купе с Азербайджанцем с молдаванским
паспортом. И им нечего было делить. Они мирно ладили друг с другом. Пел
Узбек с таджикским паспортом, и Литовец из Туркмении. А потом раздался
гомерический хохот. Весь вагон хохотал. Громко смело и весело. Просто
люди перестали бояться. А проверяющие на дорогах застыли в нелепых
позах. И случилось чудо. С начала на их лицах появились робкие улыбки.
Потом они засмеялись. Сначала робко, потом все уверенней и громче. И
несколько минут весь вагон хохотал как безумный. Все вдруг почему-то
поняли всю нелепость того, что происходит. А у проверяющих на дорогах
дембельские распрямленные извилины в голове свернулись прямо на
глазах. И они стали обычными, нормальными людьми. С доброй улыбкой
на лицах. Они почему-то сразу забыли про узбека-украинца. И пожелав
всем счастливого пути удалились. А потом опять началась проверка на
дорогах. Проверяли казах-узбек, казах-чеченец и казах-казах. Теперь
проблемы были почему-то у русского-казаха из Уральска. Его не хотели
признавать за своего. И у туркмена-литовца. И опять у узбека-украинца.
Теперь его не хотели пускать в Казахстан без российской регистрации. Но
мы уже знали что делать. Мы спели им песню. Про границу. И они опять
улыбнулись. И опять все смеялись. А казах чеченец даже заплакал. И
только проводник ничего не понял. Он стоял в проходе и испуганно
смотрел на хохочущий вагон. Наверное, стал уж очень большим
начальником.

А поезд опять покатился на восток, спускаясь к югу. За окном мелькали
заснеженные необъятные степи. И все поняли что-то очень важное. То,
чего не могут понять большие начальники в высоких кабинетах. То, что в
последнее время нас всех делили и отнимали. Наверное, большие
начальники забыли, что в арифметике есть еще два действия. Может уже
пора прибавлять и умножать? И что дембельский период наших стран
почему-то затянулся. В армии он длится сотню дней до приказа министра
обороны и еще немножко. А у нас он затянулся на добрый десяток лет.
Может уже пора переходить к мирному строительству? Дембель он ведь
уже вроде не солдат, но еще и не гражданский человек. Сплошной
переходный период. Нельзя вечным дембелем быть. Крыша съехать
может. И потом вот посмотрите. Европа объединяется. И это почему-то не
мешает независимости и суверенитету каждой отдельно взятой
европейской страны. Это все остается при них. И никуда не исчезает. При
этом они не понимают друг друга. Бельгиец не понимает испанца. Или
грека. И, тем не менее, они вместе. Кучей говорят и батьку бить легче. Это
они большого бледнолицего заокеанского брата, наверное, имеют в виду. А
мы что, хуже? Друг друга мы вполне понимаем. И противоречий особых
вроде нет. Песни вот вместе поем. Может уже пора нашим политикам
снова вспомнить давно забытые арифметические действия. Прибавление и
умножение.

8 мая 2001 года. 

http://pol-nik.narod.ru/
 

Ваше мнение