И вот - свершилось. Буржуи купили нашу табачку на корню и с потрохами. В государственном свидетельстве о регистрации юридического лица появилась новая запись - "форма собственности - частная". 

Что тут сказать? Когда-то Советская власть отобрала табачную фабрику (31 работник) у толстопузых купцов Романковых, - вскипел разум возмущенный, и рабы капитализма в момент оказались свободными тружениками  Семиреченского губкосяктабакревкомпрома. Через 76 лет разум поостыл, и потомкам дореволюционных табачников (больше двух тысяч сотрудников) пришлось повторить тот же процесс, но в обратную сторону. Почему? Нам не суждено узнать правды. Тяжело представить, что такое предприятие могло бы быть убыточным. Бардак -да, падение производства - несомненно, воровство на всех уровнях -однозначно, но вот чтобы убытки… Смеётесь, что ли? Нет, не потому табачку отдали, что она плавала кверху брюхом, слабо шевеля жабрами. Фабрика была определенно жива и вовсе не собиралась помирать; конечно, её сильно лихорадило, но лихорадка в данном случае - это симптом положительный, это признак живучести организма. Там, где нечего ловить, лихорадки не бывает.

Знающие люди говорят, что к продаже фабрики приложила свою белую ручку сама Маргарет Тетчер. Она как раз в то время служила консультантом у Philip Morris и была у него на посылках. Бог знает, какие там у нее завязки с казахской типа элитой, но свои два миллиона долларов она отработала на совесть.

Коллектив, проданный, как встарь крепостные - вместе с деревенькой, - с трепетом ожидал новых хозяев. Картина маслом об этой исторической встрече не сохранилась, но первые впечатления оказались на изумление приятными. Буржуи оказались чрезвычайно дружелюбными и покладистыми господами. Они беспрерывно улыбались, здоровались за ручку с грузчиками и уборщицами и крови не жаждали. Кстати, прибыль их не интересовала вообще. Основной причиной, приведшей их за многие тысячи километров в наши края, была любовь к ближнему. Уж очень они настрадались, глядя на нашу неустроенность. Весь этот вась-вась был закреплен официально, в коллективном договоре - буржуи торжественно поклялись на толстом томе "КАПИТАЛА", что они обязуются сохранить условия труда и социальные льготы на уровне не худшем, чем на момент покупки предприятия. То есть ёще лучше чем есть быть может, но хуже - никогда!

Никому тогда не приходило в голову, что для того, чтобы не потерять исходную точку отсчета - как оно было до того как - надо, как минимум, чтобы на фабрике продолжали работать люди, помнящие это! Но бог с ними, речь идет не об наших, речь идет о буржуях.

Поскольку дышать с нами одним воздухом они не могли, под лежбище им выделили один этаж административного корпуса. Весь этаж по этому случаю переделали так, что с непривычки дух захватывало – и ещё бы! Это сейчас евроремонты набили всем оскомину, а тогда это было круто. Потолки сияют галогеновыми лампами, кругом ковролан, непривычной белизны двери, бронзовые ручки и краны сверкают, по углам произрастают пластмассовые пальмы, на столах компьютеры, за ними сидят буржуи и тихонечко и по клавишам постукивают. В кондиционированном воздухе висит аромат божественного кофе. Кругом порядок и чистота необычайные. Зайдя в нежно благоухающий сортир, хотелось запереться изнутри и потребовать политического убежища. Буржуи объясняли, что скоро так будет везде.
С их проживанием тоже всё постепенно наладилось. Некоторое время они скитались по углам, но потом обрели пристанище в специальной резервации в пригороде. Официально она именуется спецмикрорайоном. Поскольку простым смертным туда вход воспрещен, даю описание как оно там изнутри:

Двойной забор с колючей проволокой и блокпостом ограждает обширный вольер, где для буржуев созданы условия обитания, максимально приближенные к естественным - зеленые газоны, клумбы, теннисные корты, бассейны, спортивные площадки, рестораны, сауны и тому подобное. В аккуратных двухэтажных коттеджах (сортир на первом ом этаже, два сортира на втором ) слоняются из угла в угол томящие буржуины (по одному на особняк) пока тоска по общению снова не погонит их в кабак. Машины здесь оставляют под открытыми навесами, горные велосипеды - на крыльце дома. Собственно говоря, здесь коммунизм, о котором так много говорили большевики, каким его представляли наши отцы и деды.
На работу буржуев доставляли на джипах. Так же каждого отдельно. Зайдя на фабричный двор, можно было подумать, что здесь стартует автопробег Париж - Дакар - всё сплошь уставлено могучими машинами. Даже обидно. Конечно, дороги в Алма-Ате довольно разбитые, но не до такой же степени! 

Кстати сказать, потом местные криминальные круги число джипов несколько подсократили (надо же таджикам на чем-то героин возить!). Компания отреагировала. Водителям было конкретно пояснено - попал в переплет - отдавай дядям ключи и молча вылазь из машины. Оказывать грабителям героическое сопротивление не то что не рекомендовалось, а прямо воспрещалось. К президенту компании приставили двух телохранителей. 

Питались буржуи первое время исключительно привозной пиццей. У дверей офиса после обеда скапливалась целая пирамида пустых упаковок. Как можно месяцами жрать эту пиццу и при этом ни разу не издохнуть - одна из необъяснимых загадок буржуйского организма.
Окрашены буржуи обычно в стандартные офисные цвета - серая спинка, белое брюшко с галстучком. Особи женского пола маскируют свою половую принадлежность, одевая английский деловой костюм. Вне офиса и те и другие ходят как вахлаки. Буржуй может запросто сочетать классическое длиннополое пальто с бейсбольной кепочкой, именуемой в народе «пидоркой».

Спят буржуи обычно с … Впрочем, нет, это слишком большая тема  - с кем и как спят буржуи, мы рассмотрим отдельно в статье, специально посвященной этому вопросу.

Трудятся буржуи много. Главной проблема, которая стояла перед ними в первые годы - как потратить инвестированные миллионы. Миллионов было жуть как много, и задача эта оказалась нелегкой. Заработки у старослужащих и так были хорошие, так что пришлось набрать много молодежи - на ещё более лучшие зарплаты, - с бору по сосенке, без малейшего понятия о производстве, но чтобы все с английским. Послали фабричных руководителей учиться языку в британскую глубинку - на месяц каждого, и в самых лучших языковых пансионах - всех поодиночке, чтобы не могли ни с кем по-русски разговаривать. Ни с того ни с сего раздали всем в подарок швейцарские часы - оказалось, что это в честь выпуска компанией стомиллиардной сигаретной пачки. Взяли и купили 120 квартир всем фабричным очередникам. Очередь была длиннохвостая, многолетняя, но буржуи ликвидировали её всего за один год.  Новой очереди попросили не занимать.

Прослышав про буржуйскую щедрость и несметные богатства, на фабрику зачастили посетители. Были среди них и почтенные баи, и безлошадная бишара. Несколько первых лет дверь директорского кабинета открывалось исключительно для того, чтобы одного просителя выпустить, а другого - впустить. Тональность бесед была самой разнообразной, - начиная от нижайшего "не изволите ли столь великодушно спонсорскую помощь оказать" и до чисто конкретного -  " на нашей земле живете, нашим воздухом дышите! Закрою к чёртовой матери! Разорю! Опломбирую! ", - но смысл визита в любом случае не менялся - очинь денги нада! 
Буржуи меж тем продолжали свои благодеяния. Правда, дом отдыха они сразу ликвидировали. Они бы и рады, но у них это не принято. Потом ликвидировали пионерлагерь. Вместо путевки теперь каждый работник, имеющий ребенка пионерского возраста, стал получать сто баксов каждое лето - вполне достаточная компенсация, чтобы отправить балбеса порезвиться куда-нибудь. Так же понемножку сплавили и фабричную зону отдыха. Им оказалось проще покупать путевки и по льготной цене перепродавать их желающим работникам - в пределах заранее установленного количества.

Эйфория всё же была необычайная. Когда директор компании, завидев тебя в коридоре, тащит за рукав к себе в кабинет и там, закрыв плотно дверь, объявляет, что с нового года повышает тебе зарплату на сто долларов как особо продуктивному сотруднику - сразу охватывает чувство безбрежной гордости за то, что принадлежишь к самой лучшей в мире ответственной и уважаемой компании, перехватывает дыхание, приятное тепло разливается в груди, вот только становится немножко стыдно за столь неэффективно используемое рабочее время.

Зарплату буржуи поставили с головы на ноги. При социализме труд оплачивался прямо пропорционально его непривлекательности. Лучше всех зарабатывали грузчики, хуже всех - итээровцы. Буржуи стали платить, исходя из квалификации. 

Финансовый директор как-то по этому поводу поинтересовался у начальницы цеха - Как, дескать, people на это реагирует? Are they glad?
- Who glad, а who и не glad. - с достоинством ответила почтенная женщина.
Не обошлось и без эксцессов. Первая кража при новых хозяевах была несколько экзотическая - пропал полосасто-звездастый флаг, и прямо с флагштока. Позднее его обгоревшие останки обнаружили на заднем дворе.

Затем завелся диверсант, резавший конвейерную ленту в цехе. Его поймали. При ближайшем рассмотрении случай оказался скорее клинический, чем политический. Диверсанта без шума и пыли уволили.

День купли-продажи табачки буржуи стали ежегодно отмечать как национальный праздник. Арендуется театр или концертный зал. Столы ломятся от выпивки и закуски. От стола к столу шаткой походкой курсируют директора, стараясь выпить за каждым столом и облобызаться с каждым грузчиком. После торжественной части обычно имеет место концерт - и приглашенные артисты, и своя самодеятельность. Однажды на сцену вышли детишки сотрудников - воспитанники фабричных детских садиков. Розовые щёки, голубые бантики, ажурные кружева - благополучные детки обеспеченных родителей. Они продекламировали звонкими голосками, обращаясь к любимым хозяевам от имени пап и мам:

Буржуи прослезились, горячо обещали остаться и слово своё мужское твердо сдержали. А вот детские садики ушли навсегда, причем вместе со всеми сотрудниками - сначала в трехлетнюю аренду к какому-то аферисту, а затем и вовсе в никуда. Этого требовала философия компании. Зачем держать садик, если каждому родителю можно сунуть в зубы компенсацию и предоставить ему решать проблемы своих чад самостоятельно?

Ещё раньше была ликвидирована столовая - то есть кормить сотрудников, конечно, не перестали, просто работников столовой уволили и наняли варягов. Причем всё делалось крайне плавно, поэтапно, избегая резких движений - сначала сотрудники переводятся в штат новоявленного предприятия-кормильца, и оно торжественно клянется в течении трех лет никого не увольнять и никому зарплату не урезать. Народ, конечно, бурчит, но до открытого проявления недовольства дело не доходит. В конце концов, не тебя же самого сдают в аренду! Да не так уж всё и плохо - вон, новые хозяева столовой из кожи вон лезут, чтобы угодить. Свои-то так не выстилались. Три года когда-то пройдут - но через три года уже никто толком и не помнит, что раньше акценты были расставлены немножко по-другому.
Вслед за столовой и по той же плавной схеме проследовала на выход с вещами и фабричная медсанчасть. Её место заняла какая-то страховая компания. Наибольшим буржуйским достижением в сфере оптимизации производства явилась ликвидация гаража - а это уже не шутка, там были сотни машин, с работы вылетели сотни водителей с завгаром во главе.

Думаю, что такого рода оптимизация предприятий вообще характерна для буржуйского хозяйствования. Например, компания ШНОС, занимающаяся у нас переработкой нефти, разогнала сотрудников вспомогательных подразделений (700 человек) и передала их функции подрядчикам. Так что если вы работаете на каком-нибудь отечественном предприятии охранником, поваром  или водителем, а у ворот вдруг замаячили сладкоголосые господа не нашей наружности, то даже и не сомневайтесь - они поют не вам! Костяк производства, может бать,  более-менее уцелеет, а всех, что вокруг да около -за борт однозначно!
Главное в буржуйской оптимизации производства – это постепенность и плавность. Помните фильм “ Киндза-дза”?
· Сначала чатлане заставили пацаков приседать и говорить «КУ!» 2 раза.
· Потом пацаков заставили приседать, говорить «КУ!» и носить в носу колокольчики 
· Потом пацаков заставили приседать, говорить «КУ!», носить в носу колокольчики и петь в клетке.
· Потом пацаков заставили приседать, говорить «КУ!», носить в носу колокольчики, и петь в клетке стоя на коленях.
· Потом пацаков заставили приседать, говорить «КУ!», носить в носу колокольчики, петь в клетке стоя на коленях и надеть намордники.
· Потом пацаков заставили приседать, говорить «КУ!», носить в носу колокольчики, петь в клетке стоя на коленях, надеть намордники и радоваться.

Понятно, что попытка перейти сразу к последней стадии небезопасна, так как резкое закручивание гаек может повлечь срыв резьбы, противостояние коллектива и администрации и большой шумовой эффект. Да в этом и нет никакой необходимости – при некотором запасе времени постепенное подтягивание гайки на полвитка, на четверть оборота и даже меньше дает прекрасный результат. Конечно, недовольные сотрудники будут, но это вовсе не смертельно – надо лишь пунктуально отслеживать, чтобы не скапливалось слишком много недовольных одновременно.

Скажем так: нельзя сократить сто человек сразу – надо сокращать двадцать раз по пять человек, с интервалом между сокращениями по две-три недели. Нельзя сразу лишать работника всех его прав и привилегий – надо постепенно ощипывать его, ссылаясь на то, что иначе он может потерять ещё больше; так, чтобы к моменту увольнения он уже был никто. Нельзя подложить коллективу одну большую свинью сразу – надо разбить её попоросёночно.
Таким образом, работать на фабрике становилось всё приятней и приятней – главным образом от одного только осознания того факта, что завтра ты на ней можешь и не работать вовсе. На лицах сотрудников появилось стойкое счастливое выражение, особенно ярко расцветающее в хозяйском присутствии.

Многолетний марафон социального партнерства взял старт. 
А до чего мы так досотрудничались – вы, дорогие читатели, узнаете в следующих статьях. 

Белый ест ананас спелый 
Черный, - гнилью моченый 
Белую работу делает белый 
Черную работу, - черный. 

Поэт был не прав. До гнилых ананасов дело, конечно, не доходило. Кроме того, ни один буржуй еще не сказал работнику: «Ах ты, черножопая обезьяна!».

В этом нет необходимости. Каждый может легко догадаться сам. Это пробивается сквозь широкие буржуйские улыбки, негромко звучит среди самых любезных хозяйских слов, и уж совсем открытым текстом прет во время бесчисленных тренингов. 

До буржуев все сотрудники на фабрике работали примерно в одинаковых условиях и без радикальной разницы в зарплате. Коллектив был относительно монолитным. При буржуях же фабрика стала напоминать древнюю Индию с её многочисленными кастами - брахманами, кшатриями, неприкасаемыми и тому подобное. Сотрудники компании неожиданно для себя оказались разделенными на большое количество категорий, формальных и неформальных, резко отличающих друг от друга. 

Самая очевидная пропасть (гораздо шире, чем между человеком и обезьяной) зияет между положением граждан Казахстана и иностранцами (или, как их называют в компании, экспатами). Дело даже не в том, что приезжающие экспаты в своем подавляющем большинстве являются директорами, менеджерами и прочим начальством, каковое и при советской власти занимало привилегированное  положение - разница в статусе определяется самим происхождением экспата. Белым человеком нельзя стать - им можно только родиться. 
Поясню на простейшем примере. В цеху устанавливают две высокоскоростных автоматических линии по производству сигарет. Одну из них монтирует бригада наших электронщиков, другую - команда, приехавшая с этой целью с флагманской фабрики в Швейцарии. Обе линии абсолютно одинаковы. Прошел месяц. Наши линию смонтировали, протестировали, запустили и вот уж неделя как она вовсю гонит продукцию. У импортных хлопцев монтаж едва перевалил за середину. Они топчутся вокруг многострадального агрегата с растопыренными руками и поминутно звонят консультироваться домой. За две недели они сборку закончат. Ещё две недели будут запускать. 

И что же дальше? А ничего. И те, и другие работают за фиксированную зарплату. У швейцаров она в десять раз больше, чем у наших, и меньше никогда не станет. Точно так же и у наших зарплата не станет больше. Они всего лишь выполнили свою производственную функцию, и это не считается за какую-то особенную доблесть. Это их обязанность. Премии за ударный капиталистический труд в компании есть, но они как-то не предназначены для рядовых работников производства. 

Чтобы мы, «казахи», в этой ситуации не показались вам бедными сиротками, следует указать, что за ту же самую работу сотрудники петербургской фабрики Philip Morris получили бы в полтора раза меньше наших, а украинцы – вдвое меньше. И не потому, что мы лучше,  вы хуже. Просто у нас в Казахстане жизнь дороже. Буржуи это учитывают. 
А как же иначе, по-вашему, может строиться оплата труда в интернациональной компании? Равная оплата за равный труд исключена абсолютно. Вон, на заокеанской головной фабрике Richmond  профсоюз выбил из администрации жестко установленный минимум - не меньше трех с половиной тысяч баксов на любой должности, будь ты хоть уборщица. И что же теперь, и у нас прикажете морду баловать? 

Это касается любой должности. Даже те наши сограждане, которые выбились в менеджеры и получают великолепную, по нашим понятиям зарплату в две-три штуки баксов, и то не шибко кучерявые -  у экспатов, занимающих аналогичную позицию, зарплата обязательно будет во много раз больше. Во сколько именно? Не знаю, это тайна фирмы. Это не обсуждается. Думаю, раз в пять-семь.. 

Поэтому компания понемножку  продвигает наших на руководящие должности. Конечно, ей это и больно и неприятно - ведь последнее время её дела идут не ахти, и в штаб-квартирах скопилось великое множество буржуев, оказавшихся не у дел, каждый из которых с превеликим удовольствием поехал бы куда-нибудь чем-нибудь поруководить. Но, выдвигая наших, компания убивает сразу трех зайцев: 

Во-первых, этого от них требует местное законодательство, постановление правительства о квотировании иностранной рабочей силы, и буржуи демонстрируют свою лояльность. 
Во-вторых, это очень выгодно в денежном отношении. Приехавшего буржуя надо где-то поселить (коттедж, горничная), на чем-то возить (джип, шофер). Затраты на содержание одного буржуя сопоставимы с бюджетом всего подразделения, которым он руководит. 
В третьих, в отличие от экспата, наш менеджер способен работать  самостоятельно. Ему не нужны няньки-мамки. 

Вот тут мы снова возвращаемся к проблеме сугубо кастовой организации фирмы. 
Все сотрудники поделены по сортам - буржуй бы, конечно, сказал мягче - "имеют разный статус", но мы не играем в лицемерную вежливость будем называть вещи грубо, своими именами. 

Сорт высший
Ну конечно, это сами буржуи - какие могут быть сомнения? Выросшие в капиталистических джунглях, прошедшие через мясорубку подковерной борьбы, они вытянули счастливый билет и приехали к нам - разделять и властвовать. По буржуйским понятиям, это редкая удача. Здесь им вольготно. На фоне мартышек стесняться не приходится. У себя на родине они ходят по струнке. Здесь буржуи расслабляются ни в чем себе не отказывают. 

Сорт первый 
Сотрудники, нанятые буржуями для самих себя любимых. 
Дело в том, что, каким бы умным экспат не был у себя на родине, здесь он не более чем слепоглухонемой идиот. Говорю так не для того, чтобы обидеть почтенных господ - просто мы живем в разных мирах, и, не зная языка, местных условий, сложившейся практики, буржуй абсолютно беспомощен. Он бродит впотьмах, поминутно ударяясь головкой о фонарные столбы, обманываемый подрядчиками, обижаемый туземными властями, жалобно стонет и всё норовит напиться из писсуара. Он не способен решительно ни на что, кроме как руководить. Прожив у нас несколько лет, выучив язык - что случается чрезвычайно редко - буржуй как-нибудь дотянет до уровня подслеповатого тугоухого косноязычного дегенерата, но работать самостоятельно он всё равно не сможет никогда. 

Поэтому, едва ступив на нашу землю, буржуй начинает формировать себе команду. Это обычно молодые люди с непременным хорошим знанием английского. Помимо языка, специальные знания желательны, - но не обязательны. Это и есть сотрудники первого сорта. Они водят буржуя под белы рученьки по нашим буеракам, куда он скажет; поднимают ему веки, когда ему надо что-то увидеть, разжевывают ему информацию, чтобы он смог её проглотить и заботятся о нем как волчица о своем волчонке. Тот, в свою очередь, тоже не оставляет их своими милостями. Первосортные сотрудники откровенно жируют, постоянно в разъездах за рубежом, проходят бесчисленные тренинги и семинары, пропитываются буржуйским духом и тому подобное. Многие из них уже начисто забыли, где они родились и кем были раньше. Это люди, допущенные к столу – и этим всё сказано. 

Чтобы совместить приятное с полезным, на эти должности обычно набирают девушек. 
Сотрудники первого сорта являются шестеренками, приводными ремнями, через которые буржуйское воздействие передается на остальной коллектив. Без них буржуй - это пустое место. Место обитания первосортных - офис. Цехов, в которых непосредственно производится продукция, или плантаций, где растет источник нашего богатства табак, многие из офисных тружеников вообще никогда не видели или видели во время специально организованной экскурсии, совмещенной с пикником в живописном месте. 

В отличие от остальных сотрудников,  у офисников есть некоторая надежда на продвижение и карьеру. А вообще, подавляющая масса менеджеров, выбившихся из местных кадров - это бывшие директорские секретарши (ну или там ассистенты, переводчики и т.д.). На худой конец, бывшие личные шоферы директоров. Годик-другой поотиравшись об босса, секретарша созревает и вполне может руководить самостоятельно. Что обычно и делается. 

Сотрудники второго сорта

Это работники, унаследованные буржуями от прежней власти при покупке предприятия. Вид всё ещё не редкий, но исчезающий. Имеют полный пакет предоставляемых компанией социальных благ. Счастливые обладатели декоративных акций предприятия. Все они постоянные работники и члены профсоюза, и поэтому от них не так-то легко избавиться. Но отделаться было просто необходимо: ведь старые сотрудники абсолютно ничем буржуям не обязаны. У них не стала лучше жизнь или больше зарплата. Более того - они помнят те времена, когда солнце над землей всходило без разрешения из штаб-квартиры. Капиталисты проявили в деле ликвидации  старослужащих терпение и настойчивость - кого-то сократили, кого-то съели, кого-то выманили за ворота неслабыми бонусами. Сейчас “дедушек” осталось процентов двадцать от того числа, сколько их было на момент продажи фабрики, то есть они вымирают со скоростью 10% в год. В основном ветераны сосредоточены на производстве. Их вовсе не тревожат карьерные амбиции. Их цель - выжить и удержаться. Любой ценой. 

Сотрудники третьего сорта

Это люди, работающие по кратковременным контрактам. Обычная продолжительность договора составляет три- шесть месяцев. Годовой срок считается очень крутым, он дается только особо ценным работникам. Часто случается, что работник трудится в компании много лет - а всё по постоянно возобновляемому трехмесячному контракту. Социальный пакет имеют, но в урезанном виде. С этими сотрудниками никто не церемонится, они на коротком поводке. Многие из них вступают в профсоюз, но и это их не спасает. Каждый раз, когда срок контракта подходит к концу, у них появляется повод для тревожных мыслей и бессонных ночей. Но если всё заканчивается благополучно и контракт в очередной раз продлевают, то их охватывает ни с чем не сравнимое чувство глубокой сердечной благодарности к родной компании, оказавшей им великую честь и позволившей  ещё один срок оставаться в её высокооплачиваемых рядах. Количество таких сотрудников нарастает с каждым годом, их уже 40%  от всего персонала компании. Женщины в компании боятся рожать – выйдешь в декрет постоянной сотрудницей, а вернешься – вот ты уже и контрактница! 

Четвертый сорт

Это работники подрядных организаций. Фактически они трудятся в компании из года в год - кормят наших штатных сотрудников, возят их на фабрику и с домой, выполняют самые разнообразные работы. Их давно уже все знают и в лицо и по именам, к ним привыкли - но они всё равно чужие. Раньше всё это делали свои - те, кого сегодня с нами нет. Никакими правами сотрудников подрядчики, естественно, не пользуются. Чем больше работ в компании производится сотрудниками четвертого сорта – тем больше бальзама изливается на сердце менеджмента. 

 Помимо этого, в компании существует официальный табель о рангах. 
Помните из истории, как это было среди российского чиновничества? 14 рангов (буржуи называют их грейдами) - от паршивого коллежского регистратора и до самого канцлера. То же самое и в компании, только в гораздо более продвинутом виде, чем во всей многомиллионной Российской Империи, так как число грейдов у буржуев  зашкаливает за три десятка (точнее сказать трудно, обладатели высших грейдов сидят на одном уровне с облаками, нам снизу не видать). Грейды определяют деньги и привилегии, которые имеет сотрудник. 
Грубо можно прикинуть так: 
1-2-3 грейд - люди, непосредственно работающие и производящие продукцию 
4-5-6 грейд - специалисты и бригадиры 
7-8-9 грейд - тонкие специалисты и начальники руководящие 
10 грейд и выше - персоны, мудро руководящие. 
И все это вместе взятое, - от двухсотдолларового транспортировщика и до директора-двадцатипятитысячника – называется «одна команда». А как же иначе?
 

Ваше мнение