Left.ru
Ирина Маленко
Дедушка Вася.
(памяти простого советского человека)

Таким был Василий Туляков в 1927 году, в возрасте 20 лет....С фотографии смотрит на меня вдумчивым взглядом, каких почти не увидишь на фотографиях моих ровесников сегодня, молодой красавец с густым чубом. У него знакомые глаза- такие же, как у моей мамы. Только по этим глазам и можно узнать моего дедушку Василия Никитича, которого я застала при жизни в уже преклонном возрасте и совсем не таким красивым. Полустертая надпись на оборотной стороне фотографии гласит: "Любящей (переправлено на "любимой" - дедушка не особенно вдавался в тонкости родного языка) Зое на память. Любимый друг! Помни, я ушёл, ушёл за свою честность, но не навсегда. В этом есть надежда.".

Какая надежда? Какая честность? Куда ушёл? О чем это он? -- допытывалась я в детстве, сидя с бабушкой в зимние сумерки около теплой лежанки. Окна нашего маленького деревянного дома были разрисованы морозными узорами. Спросить самого дедушку не было возможности - во-первых, потому, что он не любил говорить о себе и о своей жизни, а во-вторых, потому что его практически не бывало днём дома. Даже уйдя на пенсию, он вечно хлопотал по хозяйству: вставал в 6 утра, чтобы с утра купить нам молока из бочки на улице, ходил в лес за дровами, прибегал домой, топил печку и убегал за хлебом. Летом он весь день возился на огороде, а ещё, как и многие наши коренные горожане его поколения, был заядлым голубятником.

...Бабушка и дедушка познакомились на заводе, где они вместе работали в химической лаборатории. Дедушка был гальваником по профессии. Закончив всего 7 классов, он не всегда мог четко и ясно изложить свои светлые мысли на бумаге, - и вот тут-то ему на помощь приходила бабушка. После её редактирования мысли обретали читаемую форму, и дедушка внес не одно рацпредложение и получил не одну премию за это на своем заводе.

Дедушка Вася родился (в 1907 году) и вырос в Туле, в потомственной рабочей семье. Сама фамилия этой семьи указывала на то, что они были туляки - видимо, временно куда-то уезжавшие (по семейным легендам, в поселок Дубна в нашей же области) и там, на новом месте, и получившие эту фамилию, указывающую на их происхождение, а потом вернулись в родной город.

Прабабушка Ксения была очень строгой женщиной. Прадедушка Никита, ветеран Первой мировой (собственно, его не должны были брать в армию, как многодетного отца, но какой-то купеческий сын откупился от неё, и вместо него на фронт послали Никиту), умер молодым, всего в 46 лет, - от дизентерии, и Ксения одна растила 6 детей (ещё несколько умерло в раннем детстве). Дедушка говорил о ней с неизменным уважением- и только посмеивался над тем, как во время Февральской революции "мать ходила на демонстрации и кричала: "Свободу!" Свободу!" (он очень комично тоненьким голосом демонстрировал, как она это делала), " а потом осталась с носом" (все её сбережения обесценились и превратились в пустые бумажки, - ну совсем как в годы буржуазной контрреволюции в России лет десять тому назад!). Видел он один раз в детстве в Туле и "святого" Николая Романова, о котором вспоминал с презрением ("Такой задрипанный, на курицу общипанную похож, в шинельке на лошади сидел. На фоне губернатора его и не заметишь!"). Два года Вася ходил в гимназию и ещё помнил такой доисторический для нас предмет, как "закон божий". Впрочем, в церковь дедушка не ходил и к религии относился равнодушно. Попов не любил.

В годы Гражданской войны Вася, как старший из мужчин в семье, ездил в отчаянно-опасные поездки на Украину: менять вещи на хлеб. Он рассказывал о том, как путешествовал под вагонами, и как один раз во время такой поездки его отхлестал плеткой сам батька Махно.

Дедушка был видным и красивым парнем, но мало кто из девушек мог выдержать его характер: прямой, резкий, насмешливый. Он не был из тех, кто умеет красиво ухаживать.

Не был дедушка Вася и коммунистом. Он так никогда и не вступил в партию. Зато в комсомоле и в партии активно была занята практически вся семья его будущей жены: сама бабушка и её сестра были комсомольскими активистками, членами "Лиги юных безбожников", а их два брата, старший из которых, тоже Василий, начавший работать на металлургическом заводе с 9 ( !) лет, вступил в партию в 1917 году в возрасте 17 лет, вообще стали профессиональными партийными работниками. Что и привело семью Никифоровых к нелегким испытаниям в 30-е годы. Василий и Илья были арестованы как "враги народа". Василий работал к тому времени в Ленинграде с С. М. Кировым. Тамара тоже была на какое-то время арестована, а моя бабушка, Зоя, потеряла работу. Она рассказывала как-то о том, как шла в то утро на работу, намереваясь пойти в партком, чтобы рассказать об аресте брата (так тогда полагалось) - и по пути поведала об этом одной своей коллеге. Каково же было её удивление, когда её вызвали в партком раньше, чем она успела туда дойти! "Я сочла своим долгом пойти и рассказать товарищам об этом," - без тени смущения заявила ей коллега, которой она доверилась со своими планами. Впрочем, в те годы (как и теперь) такое поведение не было исключением.

...Никифоровы отделались легко: братьев сослали в лагеря на Урал на 20 лет, а сестры нашли-таки другую работу. Тамара, проработавшая после этого почти 40 лет в областном спорткомитете, почему-то любит вспоминать не об аресте, а о том, как она "написала письмо Сталину, пожаловавшись на несправедливость, а Сталин дал ей путевку на курорт". Оставим это без комментариев, - просто как свидетельство той сложной эпохи. А Зое помог устроиться на новое место её будущий супруг, знавший её по старой работе. Он потом всю жизнь посмеивался над ней и сестрой: "Комсомолки, в красных косынках!" А вообще-то он переживал за семью Никифоровых, - на первый взгляд, даже гораздо больше, чем они сами, - и на всю жизнь сохранил резкую неприязнь к сталинским временам, которую не стеснялся высказывать.

Зоя была девушкой с теми качествами, которые так ценились в те годы в женщине: очень скромная, умная ("у матери ума палата всегда с гордостью говорил Василий о ней) , спокойная, терпеливая, работящая. Оба товарища по работе были уже не юными когда познакомились, а когда поженились в 1944-м, Василию было 37, а Зое- 30.

В 1941-м Василия отправили на фронт. К тому времени и относится фотография, о которой я расспрашивала бабулю. Они работали на оборонном заводе, и поэтому у Василия было освобождение от срочной службы, даже в военное время. На фронт он попал, как пишет, "за свою честность" - за то, что отказался сотрудничать с НКВД, предложившим ему доносить, "о чем беседуют друг с другом товарищи". Резкий и прямой, Василий, не стесняясь в выражениях, отправил "бойцов невидимого фронта" куда Макар телят не гонял (кстати, дома, в семье, он никогда не выражался грубыми словами; самое большое ругательство, которое мы слышали из его уст - "ёлки зеленые"!). И угодил в штрафной батальон, отправленный под Ленинград. Перед отправкой на фронт он и подарил бабушке это фото. Просил его ждать.

...О войне дедушка рассказывать не любил. Разве что когда выпьёт. Но и тогда из него можно было мало что вытянуть. "Мясорубка была. Человек - самое жестокой животное на земле." За "штрафниками", посылаемыми на передовую, шли заградительные отряды- свои, которые расстреляли бы тех кто повернул бы назад. Бои под Ленинградом были такими ожесточенными, что дедушка остался в живых только потому что был ранен, и его вовремя вынесли с поля боя. По его словам, из всего взвода больше никого в живых не осталось. Помню, он рассказывал, что наркоз, под которым ему делали операцию, сокращает жизнь на 7 лет. Если бы дедушка прожил ещё 7 лет, он дожил бы до развала CCСР, до чубайсовско-гайдаровского ограбления народа, до всей горьковско-гоголeвской нашей сегодняшней действительности. Зная его характер, можно с уверенностью сказать : молчать и терпеть все это он бы не стал. A значит, недолго бы прожил...

9 Мая всегда было его самым любимым праздником. В этот день он обычно был очень задумчивым, выпивал за победу и за всех воинов и уходил к себе за печку, где он спал.

...После войны у Василия и Зои родились двое детей ("У нас было удивительно счастливое детство!" - вспоминает моя мама. "Такое интересное, такое насыщенное!"). А ещё он взял на себя воспитание племянницы, 15-летней дочери его сестры, оставшейся сиротой. Она прожила вместе с Василием и Зоей ещё 15 лет, до самого замужества. Зоя стала домохозяйкой, но по-прежнему помогала ему советами в работе. Много ещё всяких будничных испытаний выпало на долю семьи: как и большинство наших мужчин, Василий был не прочь выпить, - а из-за того, что на работе был свободный доступ к спирту, проблема эта вскоре приобрела катастрофические размеры. В те времена за выпивку на работе карали строго, вплоть до тюремного заключения - и Василий "принимал" буквально за 5 минут до конца рабочего дня, а потом галопом бежал к проходным , "пока не развезло". К дому он подходил уже на полусогнутых. Дома дедушка никогда не скандалил: вместо этого у него была привычка выходить на улицу и заводить "дискуссии" с соседями! И бабушка потратила немало сил и нервов, пытаясь его при этом остановить.

Однако с годами Василий остепенился. Перед выходом на пенсию выпивал он уже только по большим праздникам и только в хорошей компании. И я его в самые "буйные" годы уже не застала. Мне было 3 годика, когда дедушка пошёл на пенсию. Мама отдала меня в детский сад, который я ненавидела, плюс постоянно там болела, - и дедушка сказал бабушке: "Придется нам с тобой, мать, заняться Иринкой!" - и подал пенсионное заявление. Помню даже, как мы вместе ходили к нему на завод её оформлять.

Дедушка действительно много со мной занимался: рассказывал выдуманные им самим истории о 16 девочках, которые якобы жили в нашем городе на улице Металлургов (я потом долго искала их дом!), пел колыбельные (до сих пор помню, какие), позднее возил меня с собой за грибами и на рыбалку, сделал мне качели, ходил со мной вместе за родниковой водой на Каменище и купаться на речку. От дедушки я ещё до школы научилась названиям различных деревьев и растений, научилась , какие грибы съедобные, а какие - нет, и как надо копать картошку (чего он, впрочем, все равно никому из нас не доверял!). Мы так и жили по-прежнему в доме его родителей, в городской слободе Чулково, - совсем близко от городского центра, но почти как в деревне. За домом проходила железная дорога, за ней был лес, а за лесом - река Упа. Вокруг дома раскинулся сад и огород. Все мы здесь друг друга знали и лицо, -- однако со временем начало появляться все больше и больше переселенцев из деревень, которых дедушка, коренной горожанин, не выносил на дух (другой образ жизни, другое поведение: лузгание семечек перед домом на лавочке, мещанская, мелкобуржуазная любовь к вещам и деньгам, желание "жить так, чтобы Манька с Танькой завидовали" были ему глубоко противны) - и он всегда в открытую об этом говорил. Дедушка всегда высмеивал партийных "бонз", и ему было глубоко противно все официально-партийное. Однако 7 Ноября в нашей семье было действительно НАШИМ праздником и Красным Днём Календаря, - и дедушка громче всех кричал "Ура!" за нашим праздничным столом...

...Когда я уже была студенткой, у дедушки случилось кровоизлияние в мозг. Потому что он слишком волновался за бабушку, попавшую в больницу. С бабушкой-то все оказалось в порядке, а вот дедушку парализовало. Мы с трудом вытащили его из подвала, где это с ним случилось. Позвонили в "скорую": найти работающий телефон-автомат заняло где-то минут 40, а потом ещё 3 или 4 часа ждали врачей. Они приехали, посмотрели на него и сказали нам: "Ну чего вы хотите? Старый же человек..." - и уехали.

Дедушка прожил ещё почти 2 года, не вставая с постели. Разум у него был в полном порядке, и ему было очень неудобно, что он доставляет нам такие хлопоты - за ним ухаживать. В редкие минуты затемнения он спросил однажды у бабушки: "Ты замужем?" От неожиданности она даже села: "Вася, ты о чем спрашиваешь? Конечно, замужем!" "Жалко", - сказал он. "Почему?" "Хотел тебя пригласить в кино..."

Мама пыталась поднять его на ноги - различными лекарствами, массажами, терапиями, - и ей это почти удалось. Если бы не лечащий врач, которая пришла однажды к нам на дом, обнаружила его сидящим на постели и удивленно воскликнула, не думая: "Надо же, Василий Никитич! Вы сами садитесь! А я уж думала, что Вы и не встанете..." После этого он слег окончательно. В ноябре 1990 года дедушка умер во сне. Беспартийный, критичный, но глубоко советский по своему характеру человек, он не дожил до краха нашей страны всего чуть больше месяца. Можно сказать, что ему в этом отношении повезло...

Сам того не подозревая, дедушка ушёл из жизни вместе с целой эпохой. Трагической, но героической и славной, - в отличие от пришедшей ей на смену ещё более трагической, но карикатурно-тупой, безнадежно-беспpосветной и нелепой по бессмысленности, с которой люди ежедневно теряют в ней свои честь, достоинство, здоровье и жизнь... эпохи потерянного времени.





Ваше мнение

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Service