Мария Рожнова

Умирающие города и прокол антикоммунистической пропаганды

В телевизоре идет активная кампания против коммунистов. Кампания мощная, но неискренняя и внутренне противоречивая (госконалы вещали, что КПРФ плохие – то потому что с Березовским знались, то потому что церкви при Советах разрушали). Оставался вопрос о том, насколько это все скажется на реальной позиции сторонников КПРФ. Чистый эксперимент – умирающие города, где и остались только пожилые и консервативные в своих пристрастиях люди. Оказалось, что государственная агитация вообще параллельна реальности их жизни.

В связи с тем, что Тульская область место пригодное для жизни и близкое к Москве, эти шахтерские умирающие поселения более-менее превращаются в своеобразные зоны отдыха, где старое поколение доживает свой век, а среднее работает в Москве, оставляя своих детей пенсионерам.

Вячеслав Иванович Срослов, моложавый пенсионер с толстой серебряной цепью на шее живет на окраине поселка Руднев в Тульской области. Поселок небольшой, вряд ли дотягивает до двух с половиной тысяч человек. Несмотря на пенсию, Вячеслав Иванович еще работает на шахте. Работающих шахтеров в Рудневе осталось не больше десятка. А еще в конце восьмидесятых Руднев назывался шахтерским поселком - в нем жило более шести тысяч человек. Теперь его скорее можно назвать дачным – в основном здесь доживают пенсионеры, которые воспитывают внуков, чьи родители уехали на заработки. Детей в Рудневе живет гораздо меньше чем стариков.

Вымирает Руднев вполне себе ударными темпами. “Когда я в школе учился - вспоминает Срослов – у нас три параллельных класса было по тридцать человек. А вот дочь моя школу закончила несколько лет назад – семь выпускников на весь поселок”.

Вячеслав Иванович, который посвятил добыче бурого угля (именно такой уголь залегает на территории Подмосковного угольном бассейне) 28 лет, вспоминает лучшие времена. Размашистыми жестами показывает во все стороны света: “Вот здесь у нас была первая шахта, там вторая, здесь третья – это Люторические шахты”. Там добывали уголь закрытым способом, более опасным чем открытым – людей иногда засыпало. Таких шахт уже не осталось. Есть другой способ добычи угля – открытый. Он дешевле и безопаснее. В таком случае разработка называется не шахта, а разрез. Однако разрезы тоже закрывают. Кругопанарама закрытых разработок продолжилась: “Ушаковский, Грызловский, Богородицкий разрезы”. Последним закрыли Ушаковский, в 99 году. Он ближайший к Рудневу.

На одном из предприятий с нами произошла забавная история. Охранник нас долго не хотел к нему пускать – у нас даже возникло подозрение что что-то там нечисто. В начале октября на шахте Россошинская тульским УБЭПом было обнаружена подпольная фабрика по производству контрафактного табака. На этот раз причина оказалась более банальная – по бумагам считается, что здесь занимаются рекультивацией – сравнивают с землей горы выработанной породы и высаживает на них сосны. На все эти масштабные земляные работы денег, понятное дело, не выделяется, но десяток престарелых сотрудников на закрытой шахте числятся, в том числе и диспетчеры, по совместительству охранники. Они боятся, что их разгонят и лишат мизерного довольствия, поэтому журналистов воспринимают как врагов.

Открытый способ менее опасный – но тоже несчастные случаи случаются, напряжение которое подается на технику – 6000 вольт. Раз в пару лет кого-нибудь обязательно тряханет, поэтому руководство, которое не хочет за все это отвечать внимательно следит, чтобы не было пьянок на рабочем месте.

Всего в Тульской области осталось не больше четырех разрезов. К Рудневу ближе всего Кимовский разрез. И его хотят закрыть. Говорят, что после праздников придет уведомление о расчете. Оставят, видимо, лишь один участок, как раз тот, где работает Вячеслав Иванович – Миллионный, снабжающий углем Рязанскую ГРЭС. Только там и есть работа для шахтеров с окружающих поселков. Для Рязанской ГРЭС – бурый подмосковный уголь – необходимость. Хоть кемеровский антрацит и калорийный (дает больше тепла) и дешевый, несмотря на долгую дорогу из Кемерова, без бурого никак. Станцию строили в расчете на местное сырье – если использовать чистый антрацит оборудование быстро выйдет из строя. Так и будут использовать бурый уголь в качестве низкокалорийной примеси к основному топливу пока у местного АО-энерго не заведутся деньги на переоборудование ГРЭС.

Накануне ноябрьских праздников на внеочередном собрании акционеров ОАО "Тула-уголь", было принято решение о ликвидации предприятия, объединяющие в себя все немногочисленные оставшиеся после реструктуризации угольной промышленности шахты и разрезы Подмосковного угольного бассейна. Предшествовало этому событию публичная выволочка, которую Владимир Путин дал правительству после шахтерских аварий в Ростовской области и Приморье. Президент поручил разобраться с тем как идет реструктуризация угольной промышленности. Как пишут в местной прессе, самоликвидация “Тулаугля” - прямое административное следствие того заседания.

Известно, что причиной аварии на Новошахтинской в Ростовской области стало затопление соседних шахт законсервированных в результате реструктуризации, что едва не послужило причиной гибели десятков людей. “Нам не нужен уголь добытый ценой человеческих жизней” - транслировало телевидение слова президента. Однако закрытие угольных разрезов в Тульской области назвать гуманным по отношению к населению сложно – производство угля открытым способом не слишком опасное дело, а ликвидация “Тулауголя” кроме потери части рабочих мест еще и означает списание долгов предприятия перед шахтерами. Типа, нет предприятия нет и долгов.

Долг предприятия в бюджеты всех уровней составляет около 2 млрд. рублей. На собрании акционеров было объявлено, что на счету предприятия лежит 17 млн. рублей, на выплаты уволенным сотрудникам. Однако для того, чтобы полностью погасить задолженность по зарплате и выплатить выходное пособие шахтерам, понадобится еще 25-30 млн.

Пока в акционеры “Тулаугля” решают вопрос ударных темпов реструктуризации, шахтеры испытывают на себе все прелести нового трудового законодательства. Вкупе со ставшими привычными невыплатами. Сегодня, при 12-ти часовом графике (день-ночь) безо всяких праздников зарплата шахтера - 5000-7000 рублей. Правда и этих денег горняки не видят месяцами: зарплату выдают частями – то 12%, а то и вообще издевательские 2%. Последний раз на Миллионной получали зарплату в октябре – дали 4500, а до этого в августе – 5000. А всего за год разрез задолжал Срослову 30000 рублей. Этих денег он скорее всего никогда не увидит.

Вячеслав Иванович с ностальгией вспоминает времена развитого социализма: в то время как по всей стране150 рублей в месяц считались весьма приличной зарплатой, шахтеры получали 300-350 рублей. И это казалось весьма справедливым – работа тяжелая и опасная для жизни. Работали по 8 часов в день в рабочие дни, в праздники отдыхали.

Ездить каждый день целый час на тряском автобусе на работу за которую почти не платят – выработанная за 28 лет привычка. Реальная возможность в ближайшее время потерять работу его не очень пугает – пенсию ему уже назначили и и это придает ему уверенности. Задержки пенсии случаются крайне редко.

Старый шахтер хорошо подготовился к засуженному отдыху. Дом Срослова на самом деле напоминает загородную дачу – на веренде цветной телевизор с видеомагнитофаном из полутемной залы стыдливо выглядывает другой телевизор с экраном побольше. По двору гордо вышагивают необычно большие цыплята.

А молодежь у вас на шахте работает? – спросила я у Срослова глупый вопрос. Как выяснилось, работает – их около трети. Только под молодежью Срослов имел в виду тех, кому еще до пенсии порядком. Самым молодым среди этой молодежи под сорок. Им вся эта ситуация тяжелей всего.

Владимиру Пучкову 48 лет. До пенсии еще как минимум семь лет – шахтеры выходят на пять лет раньше чем обычные люди. Проработал на Ушаковском разрезе 27 лет – уволили по сокращению, в число счастливчиков - рекультиваторов попасть не удалось. Поиск новой работы оказался мучительным занятием. После того как 1999 году разрез закрыли, в течение трех месяцев Владимир пытался найти работу недалеко от дома. Никаких вариантов не предвиделось, и он поехал, как и все, на московские стройки. Отработав там полгода, вернулся несолоно хлебавши: “Это не работа, а рабство. Был там мальчиком на побегушках”.

Потом устроился с шестью такими же бывшими шахтерами на закрытое предприятие “Тайга”, контора которого находится в городе Новомосковске Тульской области. Занимались там разборкой купленной у Ушаковского разреза техникой. Позже уехали в Бадайбун Иркутскую область работать по специальности, он окончил учебный комбинат на шахтера. Недавно приехал домой после четырех месяцев работы, но зарплаты пока так и не получил. Ему предлагали остаться в Иркутской области золото на шахтерских машинах копать – а это означает бросить семью не меньше чем на год. Условий для семейных там никаких – одни палатки”.

Работу для Пучкова в поселке найти практически невозможно. Торговать, по собственному признанию, он не умеет, а - единственное в поселке предприятие военный завод “Маяк” находится на грани закрытия. Находится злополучный “Маяк” на краю поселка и издалека больше напоминает заброшенные сараи. Однако, когда к ним подходишь, замечаешь новую железную дверь и стальные ворота. Вахтер на пропускном пункте - миниатбрная женщина лет сорока в синем халате с маленькой девочкой. Внешность вахтерши и ребенок мало вяжутся с индустриальной обстановкой: разобранные железные конструкции, кирпичи. Сейчас завод изготавливает некий московский заказ, но количество станков может обеспечить только 7 рабочих мест. Зарплата токаря, слесаря около 2000 рублей.

Молодежь спасает Москва – туда ездят на заработки. Добраться до столицы из Руднева несложно – сорок минут до Новомосковска, дальше три часа на автобусе до метро Домодедовская. Деньги зарабатывают как правило строительством. Ситуации, когда мужчины во время таких командировок находят себе новые семьи, а старые бросают – не редкость. Об этом пожаловался в разговоре с корреспондентом даже глава поселковой администрации.

Как и всем рабочим из провинции, рудневцам в Москве приходится несладко. “О своей жизни немного рассказывает, - говорит Срослов о своей дочери, работающей в Москве – в последний раз говорила, что собирается пельмени лепить на какой-то частной фирме”. По образованию дочь фельдшер, но найти работу по специальности в Москве не получается, хотя спрос на медработников есть – не берут без московской прописки. Другая дочь Вячеслава Ивановича работает на кожгалантерейной фабрике в соседнем городке Донском. Ей повезло - найти работу на месте считается большой удачей.

Действия главы администрации города Донского Бориса Минашкина, к которому относится поселок Руднев, по созданию рабочих мест для бывших шахтеров не дают нужного результата, поскольку работа по новой специальности требует переквалифицирования. Но обучение, даже за счет города доступно не всем – трудно перестроиться с “общения” с землей на контакт с молочными сухарями или ювелирную обувью (такого рода работа предлагается бывшим шахтерам), да и, зрение уже не то.

Уезжают из Руднева не только шахтеры. 23-летний Саша недавно обзавелся семьей. С молодой женой уехал в Донской. Снимают квартиру за 500 рублей в месяц. Работает на кирпичном заводе, где получает зарплату 4500 рублей. В общем, на эту сумму, да еще с поддержкой родственников, ведущих сельское хозяйство и держащих живность, в Донском можно без бедно. Но с сокращениями на заводе Саше обещали уменьшить зарплату до 2000 рублей. Теперь Саша собирается “мигрировать” в Москву или Санкт-Петербург, где уже несколько лет живет его брат-бизнесмен.

Закрытие шахт - проблема для главы поселковой администрации Анатолия Ивлева. Раньше, пока шахтеры работали с этого поступали хотя бы какие-то налоги. Теперь нет. Ивлев надеется на новый закон о местном самоуправлении – если его поселку в качестве эксперимента дадут возможность досрочно начать жить по новому закону, то и денег дадут. Деньги поселку нужны в первую очередь для того, чтобы вывозить мусор и чинить дороги.

В Донском понимают, что шахты закрывают, потому что они убыточные. Это, по крайней мере, честная, хотя и неприятная информация. Но власти неоднократно обещали создать другие, новые рабочие места, но тут уже все оказалось враньем. Отчасти поэтому оставшиеся в городе люди не верят власти и с завидным упорством голосуют за коммунистов.

На митинге посвященном 7 ноября, глава поселковой администрации Анатолий Ивлев как раз призвал собравшихся отдать свой голос на предстоящих выборах коммунистической партии депутату Анатолию Артемьеву, бывшему шахтеру с Ушаковского, что было поддержано бурными аплодисментами (в прошлом году в поселке провели газ – жители считают, что это произошло благодаря его заступничеству). Митинг происходило за полтора часа до приезда кандидата от “Единой России” Евгения Михеева, увешавшего своими рядом с Сергеем Шойгу плакатами весь поселок. Желтые, еще не облупившиеся трубы Артемьева выглядели куда убедительней в качестве агитации. Но на концерте местной самодеятельности, где дети в костюмах овощей и старушки в кокошниках пели народные песни, Ивлев сидел рядом со знатным единороссом и вел, так сказать, светскую беседу – по службе, наверное.

Мария Рожнова

05.12.2003

polit.ru

Ваше мнение