ОТ ИДЕЙ ЛЬВА ГУМИЛЁВА К НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕОЛОГИИ РОССИИ
К 90-летию со дня рождения великого русского учёного

Фридрих Ницше в «Заратустре» написал: «Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью — и ты узнаешь, что кровь есть дух. 
Не легко понять чужую кровь: я ненавижу читающих бездельников». 

Лев Николаевич Гумилёв был из той немногочисленной  когорты людей, что, пользуясь образным определением немецкого философа,  «пишут кровью». Может быть поэтому, когда Гумилёв читал лекции в университете, зал на 750 мест всегда был полон и люди ещё в проходах стояли. 
Он был, пользуясь определением И. Шафаревича, "громадномасштабный человек". Гумилёв неоднократно говорил, что в России учёный, если он хочет увидеть плоды своих трудов и при этом идёт против общепринятого мнения, должен прожить долгую жизнь для того, чтобы  успеть напечатать  свои труды, дождаться  дряхлости рецензентов и критиков и увидеть результат – молодых людей, склоняющихся над страницами его книг, когда-то столь гонимых властью. Гумилёв успел сделать почти всё – дождался дряхлости рецензентов, познал популярность в лице нового поколения, которое в начале 90-х годов захотело прочесть его не предвзято. Он увидел вышедшими в свет практически все написанные им книги. Гумилёв остался в истории науки и культуры автором работ по истории древних и средневековых народов, творцом отечественного   кочевниковедения, поставленного им на недосягаемую в других странах высоту, работ по теории этнологии, автором теории пассионарности, ставшей сегодня общепринятой дисциплиной, равно интересной естествоиспытателям, физикам, климатологам, геологам, гуманитариям. Он был профессиональным переводчикам с разных языков, но сам себя считал, прежде всего, творцом общей теории пассионарности. Благодаря открытию пассионарности он принёс зерно естественных наук туда, где до него господствовали беллетристика и нумерология. Открытие пассионарности, применимости к этногенезу второго начала термодинамики, применение Гумилёвым диахронического метода изучения этногенезов ставит его с великими мыслителями прошлого и настоящего в один ряд. Гумилёв, как и Ньютон в механику, ввёл в  этнографию принцип неинерционных систем отсчёта, что  в случае исторического процесса  называется принципом диахронизма. Он создал новую науку -  этнологию, которая как губка впитывает не только исторические, но и культурологические, антропологические, медицинские,  геофизические и  психологические знания современного мира. Стоит добавить, что Л. Гумилева отличает "поразительное глобальное видение истории" (И. Шафаревич), а главное: и сама-то история для него - поле и база выхода на теорию этногенеза (пусть в чем-то спорную), на обоснование евразийства, его реанимацию и новое звучание в 80-90-х гг. Евразийство - бесспорный "выход" из науки в мировую политику (С.Б. Лавров).

Гумилёв первым в гуманитарной по существу науке истории применил опыт естественнонаучного наблюдения  и обобщения и теория пассионарности и есть результат такого обобщения.

Жизнь его была полна превратностей и трагических минут. Родился Лев Николаевич Гумилёв 1 октября 1912 года. Родители  его Николай Гумилёв и Анна Ахматова – великие русские поэты, и, казалось, история по праву могла «отдохнуть» на их сыне, но этого не произошло. То, что другим давалось легко, для Гумилёва вырастало в практически неодолимое препятствие. Будь он обыкновенный человек, с заурядной волей и способностями, то не состоялся бы, ушёл от трудностей, пополнил бы когорту незатейливых бумагомарак, но к счастью этого не произошло. Судите сами – дворянское происхождение помешало ему с первой попытки поступить в Университет, но он не отчаивается, а наоборот, обретает жизненный опыт попадая разнорабочим в геологическую партию на Памир. Там попутно (!) он овладевает разговорными таджикским и киргизскими языками. Потом были Саяны, работа на малярийной станции. Только в 1934 году после крымских археологических сезонов Гумилёв, наконец, поступил на восточный факультет Ленинградского университета. Он пристально вдумывался в тексты исторических сочинений, искал настоящий смысл всех тех «красных» течений, якобы антифеодальных и « социалистических», в Китае, Персии, Средней Азии, в Византии и вступает в спор  с теми, кто находили классовую борьбу в распрях кланов и клик, в войнах и грабительских походах. 

Но образования в тиши университетов и библиотек не получилось. Дважды в период с 1935 по 1938 годы его арестовывали по надуманным обвинениям. Только в 1943 году, после отбытия второго срока Лев Гумилёв был освобождён и сразу стал проситься на фронт, в действующую армию и только осенью 1944 года после проволочек  ему было разрешено добровольцем отправиться в действующую армию, в штрафной батальон Особой ударной армии 1-ого Белорусского фронта. Рядовым он участвовал в штурме Берлина. Европу он видел своим глазами только в качестве победителя – солдата армии 1945 года. Среди солдат на развалинах Берлина читал он по-французски стихи Гюго. По заказу офицеров Гумилёв написал историю своего полка, за что получил чистое обмундирование и отпуск на неделю.
В том же 1945 году Гумилёва восстановили в университете, а уже в 1946 году, после почти десятилетнего перерыва в учёбе,   он сдал 10 государственных экзаменов и стал выпускником университета со знанием четырёх языков: французского, немецкого, древнетюркского и латыни и со знанием предмета специальности – истории цивилизации хунну и древних монголов!

Весной 1946 года он поступил в аспирантуру института востоковедения и  научным сотрудником принял участие в археологической экспедиции в Подолии. К осени 1946 года Гумилёв собрал уникальный материал по истории первого тюркского каганата – определилась тема для защиты будущей диссертации. Но и 1946 год оказался для него роковым – после официального закрытия творчества Ахматовой и других литераторов, Гумилёва исключают из аспирантуры с квалификацией «несоответствия филологической подготовки избранной специальности» и увольняют из штата археологической экспедиции. 

С большим трудом его приняли на работу в Ленинградскую  городскую психотерапевтическую больницу и только благодаря положительной характеристике самой больницы его допускают к защите диссертации, которую он блестяще защитил. 
7 ноября 1948 года Гумилёв вновь был арестован и осуждён на 10 лет лагерей строгого назначения за «контрреволюционную деятельность». 

Наказание отбывал сначала возле Караганды, где тянул свой срок изоляции и Александр Леонидович Чижевский. Потом его перевели в Междуреченск, а заканчивал он свой срок в Омской каторжной тюрьме.

В 1956 году, после долгих ходатайств, он был выпущен и реабилитирован «за отсутствием состава преступления». В лагерях Гумилёв провёл в общей сложности  13 лет. В том же году он был взят на должность заведующего библиотечным фондом в Эрмитаже где продолжил работу над докторской диссертацией защита которой в 1967 году прошла блестяще. Она была опубликована в виде книги «Древние тюрки». Ректор Ленинградского университета взял его в открывшийся  институт географии, где он и проработал до 1986 года. 

С 1959 по 1964гг. летние месяцы он проводил в экспедициях в поисках исчезнувшей Хазарии. После полевых сезонов, он определил существование многих городов Хазарии, известных лишь по текстам Древних авторов. Он доказал, что столица Хазарского каганата Итиль частью была спасена рекой, а частью была похоронена другими культурными слоями. Он подробно описал роль Хазарии в международных отношениях в своей книге «Открытие Хазарии», которая сразу стала классикой русской географической литературы. Гумилёв с написанием книги совершенствовал методику работы, в которой сопоставлялись возможности ряда наук, осмыслялась роль этногенного фактора в истории и его зависимость от изменений климата Евразии.

Первые же работы Гумилёва по этногенезу вызвали резкую критику академика Ю. В. Бромлея, директора института этнографии. Удар был нанесён также и совместными усилиями этнографов и востоковедов. Обвинения были нелепыми, но соответствовали духу времени: «антимарксист», «географический детерминист», «мистический биологист», «буржуазный солипсист», «бихевиорист», «расист». В антимарксизме он был обвинен еще на защите кандидатской, в 1948 году, когда его громил "заслуженный деятель киргизской науки" Александр Натанович Бернштам - один из доносчиков на Л.Н. Гумилев позже простил Бернштама: "Бог с ним..., он, в конце концов, и сам пострадал. Его обвинили в "пантюркистских настроениях", подвергли идеологической проработке, он с горя запил и умер". Самое дикое и нелепое в этих обвинениях заключается в том, что Гумилев никогда не был антимарксистом. Он радовался, найдя у раннего Маркса выражение GemeinweseNo, которое, как ему казалось, вполне вписывалось в его теорию этногенеза. Это не было какой-то "мимикрией". Л.Н. был способен ошибаться, увлекаться, иногда блефовать, но абсолютно неспособен подделываться. Марксизм привлекал он и в борьбе против вульгарного "линейного историзма". Так, рассуждая о развитии этносов, Л.Н. замечал: "Описанная закономерность противоречит принятой на Западе теории неуклонного прогресса, но вполне отвечает принципу диалектического материализма».

Этнография и востоковедение  пошли путём заката, отказавшись от пионерских идей учёного. Гумилёва оценили только русские историки и евразийцы, жившие в эмиграции и присылавшие из-за рубежа письма, полные поддержки и уважения к его идеям. Забегая вперёд, нужно заметить, что нападки и даже травля на Гумилёва продолжалась и после его смерти. Так, в 1995 году, в Санкт-Петербурге прошёл семинар «Неонацизм как интернациональное явление». На нём было сказано, в частности, что «очевидно влияние евразийцев на идеи Л. Н. Гумилева, который, видимо, заимствовал не только у евразийских идеологов, но и у такого выдающегося практика как барон Унгерн, ибо тот и другой сочетали монголофильство с крайним антисемитизмом". Проводились параллели между идеями русских интегральных националистов-евразийцев и геополитическими воззрениями нацистского генерала Гаусхофера. Почувствовали, видимо, сионократы,  строители иудейского «государства в государстве», что-то опасное для себя в этих идеях «русских интегральных националистов» и творчестве Льва Гумилёва и тут же поспешили дать идеологическую оценку. А Лев Гумилёв, которого сейчас обвиняют чуть ли не в расизме, давно и однозначно ответил: "Спорить о том, какой этнос лучше, все равно, как если бы нашлись физики, предпочитающие катионы анионам". 

В 1974 году, несмотря на непрекращающиеся нападки чиновников от науки Гумилёв пишет и предлагает к защите вторую докторскую диссертацию, на этот раз по географии. Защита докторской диссертации вылилась в своеобразную творческую задачу, решение которой доказывало бы естественную природу этноса (т.е. этнос- это не социологическая спекуляция). В ней Гумилёв доказывал, что существует в составе биосферы этносфера людей, их поступков, действий. Защита превратилась в своеобразное ристалище, 20 учёных были «за» и 2 «против», но ВАК не утвердил докторскую. Труд Гумилёва был признан значительным достижением науки – «выше, чем докторская, а поэтому и не докторская» (!).
Академики запретили издавать монографию «Этногенез и биосфера Земли», но по существующим правилам рукопись в ВИНИТИ  должна быть ксерокопирована, для желающих ознакомиться с работой. Обычно ксерокопий с работ по точным наукам делалось не более 5-10, но тираж рукописи Гумилёва составил около 30.000 экземпляров. Через три года после такого «депонирования» администрация ВИНИТИ ополчилась и запретила ксерокопирование. 

В работе «Этногенез и биосфера Земли» Л. Н. Гумилёв предпринял успешную попытку создать концепцию Всемирной истории. Он поставил и решил задачу дать всемирно-историческое обозрение принципа рождения и угасания народов в истории мира, объяснить механизм их взаимодействия между собой, их глобальную зависимость от законов развития органической природы, космоса. В 1989 году монография практически без изменений была издана для широкой общественности. После этого он получил ещё порцию нелепых обвинений в свой адрес, на этот раз уже из другого лагеря – его обвиняли в проповеди расовой неполноценности русского народа (!?), в преклонении перед евреями-сионистами (!?), в следовании «мракобесному православию» (!?). Против последних обвинений, последовавших от так называемых  «патриотов»- никчёмных компиляторов, кандидатов и докторов наук, мучающихся своей никчёмностью, он нашёл такие слова: «Против больных не выступают. Но психически больные могут заражать здоровых, это я видел в 1932 году в горпсихобольнице Ленинграда». Все эти «моськи», лаявшие на «слона» и становившиеся от того больше в собственных глазах, не могли остановить медленного и неуклонного «пришествия» идей великого учёного в головы думающих людей, которых ошеломляла масштабность, глубина и синтетичность его видения этнической истории. « Узнаю тебя, эпоха заурядности – сказал Л. Н. Гумилёв – В ряби застоя-«надлома»- идёт рыбёшка, а потом появляются солдатские императоры разбоя. Вы их скоро увидите».

К июню 1992 года Лев Николаевич Гумилёв после более чем 10 лет молчания вновь приобрёл известность – он выступал по телевидению и радио, читая лекции для молодёжи, он стал ленинградской знаменитостью. Тогда он уже был тяжело болен. Его смерть оплакивали все ленинградцы. Покоится он на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Последним прижизненным изданием была его книга «Древняя Русь и Великая степь».

Перед рассмотрением возможного «выхода» учения Гумилёва в евразийство и геополитику целесообразно вкратце рассмотреть основные положения пассионарной теории этногенеза. 
Изучая историю прошлых веков, Лев Николаевич Гумилев осознал, что историей движет не только классовая борьба, но и другие могучие природные процессы, оказывающиеся более сильными. Носителями последних являются этносы – устойчивые, объективно существующие, естественно-сложившиеся коллективы людей, объединенные этнической традицией и противопоставляющие себя другим коллективам.  Согласно учению Л.Н. Гумилева, системные связи в этносе, а вместе с ними и единство этноса поддерживаются геохимической энергией живого вещества биосферы. Каждый этнос устанавливает своеобразные отношения с окружающей средой. Адаптируемость к ландшафту - вот основная причина этнического многообразия. Она достигается не только за счет морфологических или физиологических изменений, но и благодаря выработке оригинальных стереотипов поведения, передающихся по наследству через традицию. Стереотип поведения этноса имеет сложную структуру, особенно выразительно стереотипы проявляются в экстремальных ситуациях. Стереотипы поведения формируются в определенных типах естественного и техногенного (антропогенного) ландшафта и меняются по мере его плавных изменений. 

Структура этноса сложна. Л.Н. Гумилевым выделено четыре уровня соподчиненности этнических систем: суперэтносы, этносы, субэтносы, консорции и конвиксии. Самым высшим и крупным звеном этнической иерархии являются суперэтносы - этнические системы, состоящие из нескольких этносов, возникших, как правило, одновременно. Например, суперэтносы Российский, Западноевропейская цивилизация, Мир ислама. Суперэтносы складываются из этносов. Например, Российский суперэтнос состоит из этносов русских, украинцев, белорусов. Более дробными группировками являются субэтносы, консорции и конвиксии, объединяющие людей по более частным признакам. 

Учение о пассионарности

Новые этносы рождаются на границах ландшафных регионов, в зоне интенсивных этнических контактов.  Гипотезой, непротиворечиво объясняющей феномен этногенеза, является смелое предположение о том, что резкие изменения стереотипа поведения вызываются массовыми мутациями, так называемыми, пассионарными толчками. Процессы развития этноса не связаны с социальными-экономическими стадиями, это другой путь развития, более-менее единообразный для разных этносов и суперэтносов с длительностью всего цикла 1200-1500 лет. Л.Н. Гумилев связал фазы этногенеза с уровнями пассионарности системы. Пассионарии (от слова "пассио" - страсть) - это люди с избыточной энергией и со столь необоримом стремлением к активной деятельности, что вектор жертвенного поведения у них сильнее, чем чувство инстинктивного разумного эгоизма. Это дает им способность к сверхнапряжению и жертвенности во имя поставленной цели. Пассионарии обладают свойством пассионарной индукции - заражать окружающих их людей повышенной активностью и энтузиазмом. Иногда пассионарии не находят своих последователей, их активность встречает непонимание окружающих, но зато при благоприятных условиях число их приверженцев разрастается как снежный ком.

Л.Н. Гумилев выделяет также "гармоничных людей", которые, в отличие от пассионариев, производят столько работы, сколько надо для поддержания своей жизни и жизни потомства. Они к структуре этноса играют стабилизирующую роль, но в присутствии пассионариев также способны к сверхнапряжениям. К субпассионариям Л.Н.Гумилев относит людей, обладающих недостатком энергии, обычно неспособных сдерживать сои инстинкты и поэтому обладающих асоциальным поведением, не заботящихся о потомстве и склонных к паразитизму. В крайнем проявлении - это бродяги, люмпен - пролетарии, бомжи, благоприятная среда для алкоголизма, наркомании, проституции, преступности, стихийных беспорядков. Здоровый этнос их изгоняет, рост их числа - признак неблагополучия этнической системы.

Учение о фазах этногенеза

Этносы не живут вечно, время их жизни ограничено сроком 1200 - 1500 лет, причем все народы проживают одинаковые фазы исторического развития: подъем, акматическую, фазу надлома, инерционную и фазу обскурации. Каждый этнос имеет свой возраст, отсчитываемый от момента начала его этнической истории. Образование новых этносов инициируется появлением в популяции энергичных, инициативных, страстных, волевых людей, придающих этносу новый импульс поведения. Фазы этногенеза определяются количеством пассионариев в этнической системе. Начальная фаза этногенеза - пассионарный толчок, когда в силу тех или иных причин резко возрастает число пассионариев. После толчка следует фаза подъема - общий демографический взрыв, активное преобразование антропогенного ландшафта для прокорма подрастающего поколения, соответственное изменение стереотипа поведения, появление новых идеологических и религиозных течений. Большинство пассионариев трудится не во имя личной цели, а во славу и укрепление этноса; они искренне считают, что продолжают дело отцов (пассеизм по Л.Н. Гумилеву). Возрастает число пассионариев и частота событий этнической системы, возникают новые дробные единицы этноса, объединение нескольких этносов в суперэтнос. Внутренняя борьба не ослабевает, а сплачивает этносы, так как ведется не на истребление, а за объединение. За фазой подъема наступает акматическая фаза, пассионарное напряжение достигает максимума, ускоряется ход истории, господствуют пассионарии жертвенного типа. Однако появляется и новое стремление к утверждению своей персоны (актуализм по Л.Н. Гумилеву). Наступает пассионарный перегрев, когда избыточная энергия тратится не столько на рост или внешнюю экспансию, сколько на внутренние конфликты: распри, раздоры, религиозные войны, уносящие из жизни пассионариев.

В связи с убылью пассионариев наступает фаза надлома, раскол этнического поля, возрастает количество субпассионариев, ранее уничтожавшихся в явную фазу подъема и в акматичекую фазу, идет разрушение традиционных норм права и морали, характерна хищническая эксплуатация ландшафта. Общая пассионарность еще высока, отчего продолжаются внутренние конфликты, идут гражданские войны. В это период снижается сопротивление этноса к внешним воздействиям: к экологическим катастрофам, к вторжению врагов, к идеологическим диверсиям и экономическим кризиса. Может произойти преждевременная гибель этноса.

Если фаза надлома преодолена, этнос вступает в инерционную фазу, сопровождающуюся плавным снижением пассионарности. Это самое благоприятное время для этноса: укрепление государственной власти, социальных институтов, накопление материальных и культурных ценностей, поддержание кормящего ландшафта, преобладание законопослушных и работящих гармоничных людей. При общем снижении пассионарности последнюю сохраняют ученые, деятели искусства. Жителям внушают представления о высоком положении и вечности данной цивилизации. Однако "золотая осень" человечества неизбежно приходит к своему концу. Вымирающих пассионариев на высоких должностях сменяют торгаши, часто чуждые коренному этносу. Пропаганда "человеколюбия" приводит к прощению слабостей, небрежению долгом, ненаказуемости, росту преступности. 

Постепенно усиливается хищническое отношение к природе. Идет рост числа субпассионариев, оседающих в городах. Оторванные от кормящего ландшафта горожане внедряют различные усовершенствования, часто вредные для природы.
В фазу обскурации пассионарное напряжение падает ниже уровня, поддерживающего этническую систему. Идет разбазаривание ранее накопленных материальных и культурных ценностей, прекращается поддержка кормящего ландшафт. Возрастает число субпассионариев, которые не хотят работать, но требуют удовлетворения своих потребностей. Идет разложение общества, трудолюбие осмеивается, интеллектуалы вызывают ярость, сельское хозяйство в упадке, производство сворачивается, благоденствуют лишь торгаши, ростовщики, банкиры. Наука сводится к компиляции, идет деградация искусства, пересмотр духовных ценностей. В эту фазу ценятся не способности, а их отсутствие, не образованность, а невежество, не стойкость убеждений, а беспринципность. Отдельные пассионарии не находят своего места и эмигрируют. К власти приходят только беспринципные авантюристы, играющие в популизм. Распространяются преступность, сексуальные отклонения, армия теряет боеспособность, природоохранительные органы вместо борьбы с криминалитетом способны только обеспечивать безопасное существование верхов. Этническая система утрачивает способность к сопротивлению и легко становится жертвой агрессора или чуждой идеологии. Часто наступает гибель этноса. Иногда после обскурации наступает кратковременная фаза регенерации - восстановление этноса за счет остатков пассионарности на периферии, но это лишь короткий всплеск активности. Фаза регенерации переходит в мемориальную фазу. Пассионарность уже утеряна, члены бывшего этноса сохраняют традицию предков, легенды, былины, фольклор, моральные принципы. 
Субпассионарии вымирают или изгоняются: их нечем прокормить. Здоровые остатки разрушенного этноса вступают в фазу гомеостаза. Традиции прошлого забыты, по возможности поддерживается равновесие с обедневшим ландшафтом - обломками погибшего культурного ландшафта. Это стратегические неразвивающиеся системы, могущие существовать сколь угодно долго, живущие лишь для настоящего, не думающие о будущем. Господствует авторитет старейшин. Эти реликты очень не стойки, легко могут быть уничтожены в результате стихийного бедствия, агрессии, эпидемий, пьянства или наркомании, приносимыми завоевателями, геноцидами, ассимиляции. Так этнос проходит путь от своего возникновения, через высшую точку к гибели.

Такова общая схема этногенеза любого суперэтнического образования. В ней обращает на себя внимание то, что этнос по Гумилёву – явление биосферное, географическое, существующее объективно и подлежащее изучению естественными науками. Объединение этносов в суперэтнические образования по принципу комплементарности также естественный процесс и границы раздела раздела суперэтнических полей  также носят естественный характер и обусловлены особенностями географии вмещающего ландшафта. Эти положения навевают воспоминания о геополитике, в частности о евразийстве как одной из геополитических концепций. Достаточно вспомнить «месторазвитие» Савицкого и сопоставить это понятие с «вмещающим ландшафтом» Льва Гумилёва. Но о евразийстве нельзя говорить вскользь, тем более, что во многом, русские учёные-евразийцы, были «предтечами» Гумилёва.

Концепция евразийства родилась ещё в конце позапрошлого века, но своё полное развитие получила в эпоху первой русской «белогвардейской» эмиграции. Русская интеллигенция в Европе жила в условиях "катастрофического мироощущения" (Н. Трубецкой) с постоянной тревогой о судьбах России, а лучшая ее часть - с сознанием обреченности белого движения, жила в поисках "идеи-силы". Евразийство было попыткой осмысления русским национальным сознанием факта русской революции. Евразийство хотело и надеялось стать стержневой идеологией русского народа.

Идеологический костяк евразийства тогда состоял из трёх выдающихся учёных: П. Н. Савицкого, Г. В. Вернадского (1887-1973) и князя Николая Трубецкого (1890-1938). "Ведущая тройка" безусловно выделялась даже на блестящем фоне крайне ярких личностей, входивших в евразийство. А это было созвездие ученых высшего класса, специалистов во всех важных для разработки их концепции науках (С.Б. Лавров). Вот перечень этих имен:
Георгий Флоровский (1893-1979) - в ту пору молодой философ; был одним из основателей евразийства, автором статьи в "Исходе к Востоку", позже - выдающийся историк церкви и богослов, с 1948 г. - профессор и декан  Св. Владимирской Духовной академии в Нью-Йорке.

Петр Сувчинский (1892-1985) - один из авторов "Исхода к Востоку"; талантливый эссеист, критик, музыковед, яркая творческая личность (друг Б. Пастернака, С. Прокофьева, И. Стравинского), основатель Русско-Болгарского издательства в Софии, в котором вышла первая книга евразийцев.

Николай Алексеев (1879-1964) - профессор, идеолог правовой и политической программы евразийцев, давший формулу "третьего пути": "ни социализм, ни капитализм"; специалист по "философия государства и права".

Лев Карсавин (1882-1952) - профессор, до революции был ректором Петербургского университета, известный медиевист и ведущий религиозный мыслитель евразийства. В 30-х гг. возглавил семинар в Кламаре (Франция), подготовивший пробольшевистское течение в евразийстве.

Роман Якобсон (1896-1982) - профессор, филолог с мировой известностью; обосновал концепцию своеобразного языкового союза, выделяющего Евразию на мировой "филологической карте".

Из этих учёных Петра Савицкого и Георгия Вернадского с Л.Н. Гумилёвым связывала длительная переписка. 

Евразийство всегда очень критиковали. Так, например, некий Н.Чебышев писал, что «евразийство - порождение эмиграции. Оно подрумянилось на маргарине дешевых столовок, вынашивалось в приемных в ожидании виз, загоралось после спора с консьержкой, взошло на малой грамотности, на незнании России теми, кого революция и беженство застали подростками".

Он, вероятно,  в силу «малой грамотности» и «незнания России», возможно потому, что «революция и беженство застали его подростком» не знал, что статья Г. Вернадского "Против солнца. Распространение русского государства к востоку" была напечатана в России еще в 1914 году, а первые работы П. Савицкого появились в "Русской мысли" в 1915 г. Нелепо было говорить и о "малой грамотности" отцов евразийства; каждый из них стал известным в мировой науке еще до рождения евразийства.

Евразийская позиция - это "третий путь" - ни большевизма, ни царизма. Для евразийства судьба страны важнее судьбы режима. Антизападная линия и критические оценки западной демократии сближали их со славянофилами; не случайно за рубежом евразийцев называли "славянофилами эпохи футуризма".

Евразийцы отличались тем, что не считали революцию абсурдом, случайностью и концом русской истории. Конструктивное отношение евразийцев к русской революции - главное отличие между ними и другими группировками русских эмигрантов.

Евразийская концепция имела глубокие корни в русской и мировой историографии. Она опиралась прежде всего на Н. Данилевского, который считал, что прогресс - это возможность исходить поле истории во всех его направлениях. Подобные мысли развивали и евразийцы, противопоставляя "общечеловеческому" национальное, всеобщему - отдельное, индивидуальное. Параллельно с работами евразийцев на Западе появилась сенсационная тогда книга О. Шпенглера "Закат Европы" (1918), направленная против европоцентризма, говорящая об упадке германо-романской цивилизации. Эти идеи смыкались с тем, что гораздо раньше отмечал Данилевский; например, такую черту германо-романского менталитета, как насильственное навязывание своего образа жизни и образа мыслей другим.

Пётр Савицкий противопоставлял идеолгической и духовной экспансии западного суперэтноса Россию-Евразию, как географически, исторически и духовно другой мир. Согласно Савицкому, природа Евразии подсказывает необходимость, даже зовет к политическому, культурному и экономическому объединению: "Громадная система равнин, именуемая российско-евразийским миром, как бы самой природой созданный колоссальный ассимиляционный котел. Тогда как в Европе и Азии временами можно было жить только интересами своей колокольни". Евразия как бы предсоздана для образования великого государства. Евразийцы учили говорить не о "вхождении в мировое хозяйство" (Россия была в нем как минимум со времен Петра I), а об учете и использовании взаимотяготения ближних к нам стран Европы и Азии, о "принципе использования континентальных соседств". 

Высказывания Н. Трубецкого, казалось бы, далекого от географии, как бы предваряют родившееся через полвека гумилевское определение "кормящий ландшафт": «Для личностей многочеловеческих (народных и многонародных), - писал Трубецкой, - эта связь с физическим окружением (с природой территории) настолько сильна, что приходится говорить прямо о неотделимости данной многочеловеческой личности от ее физического окружения". 

Г.В. Вернадским в его «Начертаниях русской истории» был осуществлён геополитический анализ истории России. По мнению Вернадского, "вся история Евразии есть последовательный ряд попыток создания единого всеевразийского государства".
Принципиальную линию евразийцев, по мнению С.Б. Лаврова, можно назвать цивилизационным подходом. Но это был парадоксальный, в ту пору шокировавший многих эмигрантов подход - полная переоценка ценностей. Сделано это было в 1920 г. (еще до манифеста евразийцев) в брошюре Н. Трубецкого "Европа и человечество"; многие именно от нее ведут отсчет всему евразийству. «Резко обедняя логику учёного» (С.Б. Лавров) можно сформулировать взгляды Трубецкого в ряде тезисов.

Первый тезис: между шовинизмом и космополитизмом нет коренного различия. 
Космополит отрицает различия между национальностями, а европейские космополиты всегда понимали под "цивилизацией" ту культуру, которую выработали романско-германские народы, а под "цивилизованными" - тех же романцев и германцев. Шовинист считает, что лучшим народом в мире является именно его народ. Все остальные должны подчиняться ему, приняв его веру, язык и культуру, слиться с ним

Второй тезис: слова "человечество", "общечеловеческая цивилизация" и прочие являются выражениями крайне не точными. Европейская культура не есть культура человечества. Это есть продукт истории определенной этнической группы. 

Третий тезис: согласно Трубецкому, ни один нормальный народ в мире, особенно народ, организованный в государство, не может добровольно допустить уничтожение своей национальной физиономии во имя ассимиляции, хотя бы с более совершенным народом
"...Европейский космополитизм, который, как мы видели, есть не что иное, как общеромано-германский шовинизм, распространяется среди неромано-германских народов с большой быстротой и с весьма незначительными затруднениями. Среди славян, арабов, турок, индусов, китайцев и японцев таких космополитов уже очень много. Многие из них даже гораздо ортодоксальнее, чем их европейские собратья в отвержении национальных особенностей, в презрении ко всякой неромано-германской культуре".

 Далеко не евразиец Л.Б. Струве писал "Россию погубила безнациональность интеллигенции, единственный в мировой истории случай - забвение национальной идеи мозгом нации". Случай не единственный в истории России - можно теперь добавить (С.Б. Лавров).

Н. Трубецкой в идеологическом диалоге отвечал: «Долг всякого неромано-германского народа состоит в том, чтобы, во-первых, преодолеть всякий собственный эгоцентризм, а во-вторых, оградить себя от обмана «общечеловеческой цивилизации». В его статье "Вавилонская башня и смешение языков" сказано гораздо резче; там "общечеловеческая культура" связывается с духовно-нравственным одичанием.

Четвертый тезис: Трубецкой утверждал, что европейцы приняли за венец эволюции человечества самих себя, свою культуру,.. и никому в голову не пришло, что принятие романо-германской культуры за венец эволюции чисто условно. Так получилась "лестница культур", на вершине - романо-германские народы, далее - "культурные народы древности", культурные народы Азии и "старые культуры Америки" (Мексика, Перу), ниже - "малокультурные народы" и уж совсем внизу - некультурные "дикари" или в современной глобалистской терминологии «страны-изгои». Однако всё это, по мнению Н. Трубецкого, квазинаучные построения. "Европейская культура, - пишет он, - во многих отношениях сложнее культуры дикаря, но большая или меньшая сложность ничего не говорит о степени совершенства культуры".

Важнейшей линией евразийства было его отношение к православию. Евразийцы утверждали, что "между миром восточно-православным и миром западно-католическим существовали глубокие силы отталкивания.

Говоря о православии евразийцы употребляли термин «бытовое исповедничество», под этим термин они понимали весь уклад жизни, в котором вера и быт составляли одно, в котором и государственные идеологии, и материальная культура, и искусство, и религия были нераздельными частями единой системы, сознательно не сформулированной, но, тем не менее, пребывающей в подсознании каждого и определяющей собой жизнь каждого и бытие самого национального целого.

Не менее удивительна их экономическая позиция, Евразийцы выступали за регулируемую экономику, а П. Савицкий писал о "планово-государственно-частной системе хозяйства". На "исходе" евразийства (в 1928 г.) он говорил об установке на "государственно-частную систему хозяйства, которая наметилась в развитии евразийства".

Евразийцы задумывались и о месте будущей России в мире. Савицкий указывал на то, что мысль о мировом признании России восходит к XV веку; принимая различные формы, она сохранялась и в последующие века. Даже в коммунизме, помимо воли вождей и наперекор их решениям, присутствует, хотя в искаженном и обезображенном виде, мысль о русском мировом призвании, по мнению Савицкого, то, что при коммунизме она выступила "в размахах, дотоле неслыханных". "Россия предопределена к действию вселенскому", - лейтмотив рассуждений на эту тему главного геополитика евразийцев. 

Н. Трубецкой еще в 1925 году писал: "Несмотря на всю искусственность доктрин коммунизма, большевистскому правительству тем не менее силою вещей приходится осуществлять в целом ряде вопросов ту политику, которая является для России естественной".

Вот так, в сжатом, почти конспектном виде, с «резким обеднением логики» ввиду того, что публикация все-таки газетная предстают перед нами идеи Льва Гумилёва и евразийцев. Невооруженным взглядом видно, что они перекликаются и речь в данном случае идёт не о заимствовании одних у других. В пересыщенном растворе образуется много центров кристаллизации, каждый кристалл непохож на другой, но организующе действует на хаотически разрозненную материю. Так же мысли, факты, наблюдения, достигнув критической массы, кристаллизуются, укладываются в головах талантливых мыслителей. Думаю достаточно просто назвать их талантливыми, в конце концов это и так очевидно. Не хочется употреблять эпитетов «выдающийся», «гениальный», «непревзойдённый» к личностям такого масштаба как Гумилёв и происходит это потому, что подобные эпитеты охотно применяют сегодня к личностям совсем иного масштаба. Нам часто приходиться слышать о «гениальных» телеведущих, журналистах, актёрах, популистах, спортсменах. «Гениальности» стало так много, что она попросту обесценена, как обесценивается всё, чему можно назначить цену или указать балкон, этаж, количество любовников за истекшие 10 лет, а также годовой доход в «баксах».

Гумилёв, не будучи политиком, наполнил политическую по своей сути концепцию евразийства новым содержанием, обогатил её научную базу. Конечно, творчество Гумилёва несводимо к евразийству – оно богаче, глубже, шире, но признание и понимание его теории естественным образом ведёт к признанию и пониманию евразийства. В интервью 1992 года (последнего в его жизни года) Лев Николаевич сказал пророческую фразу: "Час их (евразийцев) только сейчас пришел".

Так чему же может научить Гумилёв? Хотя  бы пониманию того, в какой фазе этнического развития находится наш евразийский сверхорганизм – российский суперэтнос.

Правда Л.Н.Гумилев предостерегал, что исследователь, анализирующий современность, может ошибаться из-за аберрации близости - искаженного восприятия современных событий, которые представляются слишком значительными, масштабными. Но в своей последней работе "От Руси к России" он сам решился на анализ современности, утверждая, что в Х1Х веке Российский суперэтнос вступил в фазу надлома и сегодня, на пороге ХХ1 в., мы находимся близко к ее финалу "...если сделанное нами допущение верно, а мы пока не знаем фактов, ему противоречащих, то это означает, что России еще предстоит пережить инерционную фазу-300 лет золотой осени, эпохи собирания плодов, когда этнос создает неповторимую культуру...". А что, если что Россия находится сейчас уже в обскурационной фазе этногенеза? Если верно первое, тогда Россия на пороге инерции: культурного расцвета и национального могущества. Если нет, - тогда все попытки возродить обскурирующую страну и нацию обречены на неуспех. Пассионарность в фазе обскурации рекордно мала, а этническая и культурная метисация является повсеместной нормой. Тогда немногочисленные пассионарии разбросаны по окраинам страны, либо сконцентрированы в мегаполисах в виде этнических обломков, маргиналов, т.е. Иванов, Абрамов, Абдуррахманов не помнящих своего родства, культуры, языка, религии (М.И. Коваленко). Поэтому этнос не способен на любую конструктивную деятельность, даже на организованный протест. Царит общественная апатия, пьянство, разврат. Стремительно наступает депопуляция. Но разве сейчас всего этого нет? Многие характерные признаки этнической обскурации налицо. А это значит, что вполне вероятен дальнейший распад Державы. 

Однако фаза обскурации предваряется относительно благополучной инерционной фазой развития суперэтнической системы (а благополучия в последние 100 лет российской истории как известно не замечено). И это, как ни парадоксально звучит, вселяет оптимизм, потому что спад пассионарности в постсоветском пространстве – это не симптом грядущей обскурации, а «ущелье» надлома за которым последует инерция. После окончания столетней войны "красных" и "белых" в России есть признаки, которые внушают оптимизм. В результате взаимоистребления пассионариев в ходе революций, гражданских войн и репрессий пассионарный уровень русских снизился. И на место идеологизированных и непримиримых "красных" и "белых" пришли прагматики, которым наплевать на любую идеологию (Коваленко М.И.). Но власти и западническая интеллигенция стремятся навязать населению утопию "построения гражданского общества" - чуждый для России тип правосознания. Хотя в России и господствует клановость и правовой нигилизм, это сочетается с уважением к государству как к источнику разумного произвола. 

 По мнению Михаила Коваленко, председателя фонда Льва Николаевича Гумилёва Принципиальным положением нашей национально-государственной идеологии должно стать признание уникальности, самобытности Русского этногенеза. Стратегия возрождения должна учитывать фундаментальные черты Российской цивилизации: религиозность как основу мировоззрения и культуры, сакрализацию и авторитарность власти; евразийские принципы внутренней и внешней политики, соборность - представленность различных слоев общества в институте власти; приверженность к соблюдению социальной справедливости; самобытность экономики. 

Исторически сложилось, что Россия - это страна с авторитарным строем, сильной центральной властью. Только такая форма власти может быть эффективной в огромной стране, лишенной естественных труднопреодолимых границ, объединяющей неоднородное этнически население и окруженное агрессивными соседями.  Нам жизненно необходима жесткая вертикаль власти учитывающая реальные интересы основных этносов, субэтносов и национальных элит. 

Отечественная региональная проблематика родилась не сегодня. С момента сложения великорусского этноса и оформления его в этносоциальную систему Московского государства последовательно изгоняло "демократическое" древнерусское наследие из политической практики. Временное ослабление российского суперэтноса приводило и поныне приводит к реанимации региональных суверенитетов. И напротив, каждый, пусть и недолгий, подъем пассионарности в суперэтнической системе свидетельствует об усилении контроля центральной власти над региональными элитами. Нынешний федерализм угрожает единству страны, может привести к расчленению страны. 

Существующая в соответствии с действующей Конституцией демократическая система, основана на признании абстрактных прав человека, всеобщем избирательном праве, разделении властей. Это приводит к рыхлой многопартийности, хаосу и пустому расточению средств и сил народа. Списанная с западных моделей демократическая система в Российской Федерации не соответствует традиции российской политической культуры, коренящимся в стереотипах поведение народов России. Наша демократия должна быть истинно народной, а не партийной. Принципом формирования всех выборных властных структур должен стать корпоративизм, то есть представительство от социальных групп и субэтносов, составляющих структуру общества (М.И. Коваленко). В соответствии с принципом соборности нам необходимо органичное сочетание построения государственности "сверху" и "снизу. Именно сословно-корпоративное, а не партийное представительство выражало бы мнения и интересы всей страны, а не идеи и вожделения партий. Необходимо воссоздать традиции русского земства, традиции строительства государственности "снизу" - "вверх", от волости к Земскому Собору. Земские соборы или "Советы всея Земли" возникли одновременно с Московским царством, и в эпоху Смутного времени сыграли важнейшую роль деле спасения Отечества.  Необходимо четко обозначить сферы государственных интересов России. Новая политика - это хорошо забытая старая. 

После поражения в Крымской войне, унизительных условий Парижского мира 1856 года министром иностранных дел России стал Александр Михайлович Горчаков. В первом же циркуляре он заявил, что политика России будет "национальна", то есть русское правительство впредь не намерено жертвовать собственными интересами во имя каких-либо устарелых принципов и обязательств. И дал лозунг нового внешнеполитического курса - "Россия сосредотачивается". Конечно, у России есть зоны ее жизненных интересов (прежде всего, это страны нового зарубежья). Сегодня дефицитную российскую пассионарность Москве нужно тратить не на возрождение России в границах СССР, а пытаться решать более реалистичные задачи. Особенно важно превратить эфемерное СНГ во что то более реальное: Россия, а тем более, и другие постсоветские республики порознь геополитически нежизнеспособны. Важнейший фактор перелома центробежных тенденций в пространстве СНГ на центростремительные - оздоровление собственной экономики. 

Никакие геополитические задачи стратегического плана нереальны при продолжающемся падении производства, науки и военной силы страны. В области экономики важным ресурсом могло бы стать использование транзитного положения России между двумя центрами современного мира - ЕС в Европе, АТР - в Азии. Самостоятельность всей (не только экономической) политики России, отказ от любых рекомендаций любых иностранных и международных Организаций - важная предпосылка выбора реального геополитического пути, дающего какой-то шанс остаться не "лишней страной" (по З. Бжезинскому), а великой державой в XXI веке. Пора решать вопрос воссоединения России с Белоруссией.  При формировании отношений с независимой Украиной, нельзя забывать о том, что прозападная украинская политика может быстро стать промосковской при усилении России. Если Украина стремите занять место в НАТО, то России целесообразно поискать более надежных стратегических партнеров. Наладить предельно прочную координацию действий с Ираном и Арменией, являющимися естественными союзниками в южном регионе. России надо понять свою основную стратегическую цель на столетие вперед - выход на геополитическую границу, максимально совпадающую с этноландшафтной границей Российского суперэтноса. Эта граница должна быть окружена "буфером" дружественных или нейтральных нам держав.

Таков далеко не полный перечень мер стратегического и тактического масштаба, который подсказывает нам знание учения Льва Гумилёва. Можно спорить по многим пунктам этого перечня. Одно не вызывает сомнения, а именно то, что Россия – великая самодостаточная цивилизация и несмотря на превратности истории ей ещё жить и жить. 

Список литературы:
1. Айдер Куркчи «Л.Н. Гумилёв и его время»;
2. Коваленко М.И. «Учение Л.Н. Гумилёва и пути развития России»;
3. С.Б. Лавров «Судьба и идеи»
Все литературные источники расположены на сайте «Гумилёвика» - http://gumilevica.kulichki.net 
 
 
 
 

Ваше мнение