"Гумилев наступил на старые-старые грабли..."

Могу лишь кратко охарактеризовать этого ученого и его творчество. Л. Н. Гумилев был ученым, конечно, редкой эрудиции, крупным знатоком некоторых периодов отечественной истории, особенно Поволжского региона, шире - Евразии, взаимоотношений Руси со Степью. У него есть работы, которые оставили безусловно заметный след в развитии исторической науки. Но это чисто исторические труды. Что же касается его теоретизирований на стыке биологии и этнологии, изложенных в работах об этносе и биосфере, о пассионарности и т. п. феноменах, то это, к сожалению (не только на мой взгляд), более околонаучное фантазирование, чем вклад в науку. 

В свое время, готовя  диссертацию, я обратился творчеству Гумилева, поскольку моя работа как раз на стыке экологии и этнологии, и я думал, что почерпну немало полезного. Поскольку тогда как раз шумели по поводу его работ, которые издавались очень редко, я был разочарован, прочитав то, что было уже доступно. В периодике (журналы "Природа", "Сов. этнография") были диаметрально противоположные оценки - от ругни до апологетики. Позднее вышла нашумевшая автобиографически-полемическая статья самого Льва Николаевича в лит.журнале (к сожалению, не помню, каком, кажется, "Знамя"), где он обвинил академика Бромлея (директора Института этнографии АН СССР) в том, что тот украл его, Гумилева, идею об этноэкосистемах. В диссертации я этот термин, к сожалению, использовал, со ссылками и на того, и на другого но позднее, "въехав" в проблематику как следует, пришел к выводу, что "этноэкостистема" - это абстрактная надуманность. В одной и той же природной среде, чересполосно, как правило, живет несколько или много этносов (попросту говоря, народов), и их формы взаимодействия с экосистемой взаимосочетаются и взаимопроникают, так что получается не этноэкосистема, а скорее интерэкосистема. Кстати, в своей третьей книге задуманной монографии я хочу этому вопросу как раз и уделить должное внимание, сказать свое слово, но до этого надо еще дожить (я пока сижу на палеолите, вторая книга). Нимало не подтверждаются ни историческими фактами, ни графически на карте мира схемы Гумилева, иллюстрирующие "пассионарность" и другие процессы "этногенеза", да и сам термин "этногенез" им трактуется неверно (что также не мной отмечено): "-генез" есть рождение, формирование, а он под ним понимает всю этническую историю, от зарождения этноса до его "смерти".

Есть, конечно, некоторые интересные идеи у Гумилева, напр., о сроках существования этноса, его "молодости", "зрелости", "старении", но все эти процессы абсолютно не изучены в том числе и им, а то, что он по этому поводу пишет - больше вольный полет увлекающегося человека. Своего рода рериховщина. Надо еще учесть, что, к сожалению, Гумилев и понят был неверно, часто - в националистическом духе, но в этом и его вина есть - когда ученый пишет о столь скользкой и взрывоопасной теме, он должен заложить в свою концепцию fool-proof, дуракозащиту, дабы не давать лишних поводов. Ведь из тезиса о "молодых" и "старых" этносах недалеко до выводов об их неравноценности. Первейшая же аксиома этнологии - все народы и их культуры раноценны и принципиально несравнимы.

Идея же "пассинарности" Гумилева, на мой взгляд, вообще не имеет отношения к этничности. Это чисто социологическое понятие, и сводится оно к тому, что в стагнатной или рутинной ситуации есть примерно 10% общества (всякого!), которые являются активными борцами. В острые моменты, напр., при рев. ситуации, этот процент, конечно, возрастает, но не решающим образом, так что всегда есть "молчаливое большинство", которое полезет в драку только в самом крайнем случае, когда подпалят хату (ту, которая "с краю"), залезут в его огород или нависнет опасность над  родными и близкими. И это не хорошо или плохо, это социопсихологическая данность. В какой мере спокойные эстонцы менее пассионарны, нежели горячие грузины? Никто этого не измерял и едва ли это измерению поддается. Все мои попытки уточнить такие нюансы в работах по
этнопсихологии ни к каким ответам не привели.

Еще одна плодотворная, научно верная и, я бы сказал, антинационалистическая идея Гумилева - о том, что никакой этнос не бывает "чистым", поскольку новый этнос всегда образуется как минимум на базе двух прежних (субстратов) и затем получает много суперстратов. Это точно так же, как с расами (хотя этнос и раса - совершенно разные явления). Чистых рас не было изначально, поскольку, насколько я ныне овладел проблемами антропогенеза, зарождения человека, первые гоминиды произошли на основе сложных и многократных метисаций, а уж далее, сами понимаете, в бесчисленных завоеваниях, захвате рабов, работорговле, институте наложниц, миграций народов... и расы, и этносы создавались путем многократных перемешиваний. Все это сложные коктейли, "букет" только в количестве, пропорциях и номенклатуре компонентов. В расе это чисто физические, антропологические, биологические компоненты, а в этносе - (много)национально-культурные и этнопсихологические (это к биологии не относится).

Попросту говоря, негр, даже рожденный в среде китайцев, по расе останется негром, но по культуре, если его с детства будут воспитывать китайцы, это будет не негр, а чернокожий китаец. Как водится, эту положительную сторону взглядов Гумилева г-да и товарищи патриоты и сверхпатриоты проигнорировали, зато ухватились за другие стороны, например, за утверждения, что "славяне" и "русские" - "молодые этносы, не то что каие-нибудь греки или даже китайцы (я предельно огрубляю).

Кстати, о китайцах - уж, казалось бы, один из самых старых этносов, но где же признаки его "старения"? Скорее, если встать на позиции Л. Н. Гумилева, "старее" "молодой" русский этнос...

Возможно, у разных этносов различные сроки существования, но от чего это зависит? Гумилев не ответил на этот вопрос, лишь запутал проблему, а я думаю, у науки просто нет или пока нет соответствующего аппарата, чтобы о таких вещах судить. Помимо всего прочего, Гумилев наступил на старые-старые грабли, впав в изрядную биологизацию небиологических процессов. Есть и еще один нюанс, который стоит отметить: свои работы он писал в необычном для академических кругов стиле, близком к художественному, образному языку. Само по себе это не плохо, лишь бы не вредило научности по сути. Но в советской науке так принято не было, а жаль, между прочим, Маркс и Энгельс писали очень образно, увлекательно, с полемикой, метафорически, с сарказмом и т.д. Но был такой грех в советской науке: чем скучнее, тем теоретически вернее.

Вот, вкратце.
С уважением, Валерий Косарев.
 

Ваше мнение