Left.ru __________________________________________________________________________


Джоанна Лорье

Любовь и боль
Божественное вмешательство, фильм Элия Сулеймана

14 апреля 2003 года

Новый фильм палестинского режиссера «Божественное вмешательство» (другое название "Хроника любви и боли") – выдающаяся попытка совмещения конкретных, сюрреалистических и абстрактных моментов для изображения унижений, испытываемых палестинцами  в Израиле, и эмоциональных  последствий этих унижений. К своему позору, американская академия киноискусства  отказалась включить этот фильм в конкурс по номинации «лучший иностранный фильм», под предлогом, что Палестина – не признанная страна (фильмы Тайваня и Гонконга благополучно участвовали в конкурсах –пер.)

Сулейман родился в Назарете в 1960 году, жил в Нью-Йорке в 1981-1993 годах и вернулся домой в 1994 году, когда Европейская Комиссия предоставила ему возможность организовать факультет Кино-СМИ в университете Бирцейт (Палестина –пер.).

Начальная сцена происходит в мелкобуржуазном палестинском квартале Назарета. Ряд эпизодов раскрывает, что в относительно зажиточном районе, по-видимому, далеком от интифады, гнев, жгучее разочарование и обида лежат в основе всех отношений между людьми.

Мужчина ведет машину и с улыбкой приветствует знакомых на улице, втихомолку бормоча о каждом из них ругательства. Старик спускает футбольный мяч, который все время попадает на крышу его дома, а родители мальчика  - владельца мяча - постоянно в отместку бьют старика. Другой мужчина  регулярно кидает свой мусор в соседкин сад, а потом читает ей мораль, когда она бросает мусор обратно. Группа мальчишек яростно нападает на несчастное существо, вторгшееся на их территорию. Пришелец оказывается безобидной змеей. Так изображаются разбитые ожидания, общество, в котором достичь солидарности – почти непосильная задача.

Мы видим результаты прежде, чем причины. Реальность угнетенного народа, заключенного на своей земле, начинает проявляться, иногда трагикомически. Иностранная туристка спрашивает израильского полицейского, как пройти к христианской святыне. Неспособный помочь, тот вытаскивает из полицейской машины палестинца в наручниках с завязанными глазами, чтобы тот указал дорогу (палестинцы Назарета и Галилеи в целом – христиане –пер.).

Непрекращающееся курение создает угнетающее впечатление – кажется, что все персонажи одержимы манией коллективного самоубийства. Леденящая душу сцена в больнице изображает пациентов, с видом зомби бродящих взад-вперед по маленькому коридору в ритме отчаяния, толкая перед собой установки для внутривенного вливания и яростно дымя сигаретами.

Все это создает кумулятивный эффект : фильм исследует психологические и эмоциональные травмы населения, подвергающегося десятилетиям жестоких военных и полицейских репрессий, все более открытой угрозе безжалостных  этнических чисток. Герои фильма находятся в постоянном напряжении, которое может быть только результатом почти безумного существования. В начале фильма мы видим человека в костюме Санта-Клауса, с мешком подарков, убегающего со всех ног от бросающих в него камни подростков. Эта сцена кажется непостижимой, если только не видеть в ней свидетельство жестоких и бессмысленных обстоятельств.

Наконец, появляется герой –ЭС, кинорежиссер (его играет сам Сулейман), приехавший из-за границы ухаживать за больным отцом. Характер отца очень убедителен. Один из самых разочарованных персонажей фильма, мелкий бизнесмен – знакомый общественный тип – разоренный, лишившийся плодов труда всей жизни (его сварочная мастерская закрыта и мебель отобрана за долги). Внешние проблемы вызывают внутреннее разрушение, и он падает с сердечным приступом рядом с кучей неоплаченных счетов.

В этот момент «Божественное вмешательство» оказывается творением ЭС, когда сцены, отмеченные как Пост-ит (вставить это), аккуратно размещаются на стене его квартиры. ЭС входит в мир с неподвижно-каменным взором в духе великого комика Бастера Китона, с как бы выгравированной на нем страстью. Его лицо – такое же мощное художественное выражение палестинского кошмара, как и любой другой элемент его фильма.

Фильм теперь «оживлен» молчанием и фантазия становится орудием воображаемого изменения участи палестинцев. Это мир, в котором ЭС небрежно кидает абрикосовый пирог в израильский танк, и тот взрывается. Мир, в котором прекрасная женщина, потрясающе одетая, может танцующей походкой пройти сквозь военный пропускной пункт и свалить сторожевую башню одной силой своего духа. Музыкальное сопровождение этих кадров – палестинский вариант песни Скриммин Джей Хокинса «На тебе мое заклятье».

Пропускные пункты израильской армии в Палестине – сосредоточение угнетения и унижения. ЭС любит прелестную девушку (он говорит ей об этом в одном из Пост-ит). Он – из Иерусалима, а она – из Рамаллаха (это значит, что один не может ездить в город, где живет другой –пер.)  Их любовные свидания происходят на «ничейной земле» пропускного пункта Аль-Рам, разделяющего эти два города. Все, что они могут – сидеть в машине, держась за руки. И при этом им приходится наблюдать жестокое обращение израильских солдат с проезжающими палестинцами.

В одной особенно гротескной сцене израильский охранник-садист заставляет людей выйти из машин, отбирает у них их вещи, издевается над ними, запугивает их, а потом сажает их в машины, кого с кем и куда ему хочется, при этом напевая тупую песенку (надо заметить, что как ни гнусно описанное поведение, оно не включает избиений, отбирания документов, повреждения автомобилей и тем более убийств – что постоянно делают израильские солдаты с палестинцами на пропускных пунктах  -пер.). Как ни странно, этот эпизод приводит на память подобный в фильме Поланского «Пианист» : немецкие солдаты заставляют евреев из варшавского гетто танцевать на пропускном пункте.

Внешняя невозмутимость ЭС – своего рода паралич. Бремя бытия оказывается чрезмерным. Он любит девушку, но не может говорить. Она любит его, но когда вокруг так много несправедливости, можно ли позволить себе такую роскошь? Пытаясь вырваться из тупика, ЭС надувает воздушный шар с огромным портретом ухмыляющегося Ясира Арафата. Этот надувной Арафат так отвлекает солдат, что влюбленные могут уехать незамеченными в Рамаллах. Шар в конце концов опускается на мечеть Аль-Акса на Храмовой горе.

После исчезновения подруги (она больше не возвращается на пропускной пункт) ЭС и израильтянин пытаются взглядом заставить друг друга опустить глаза, сидя каждый в своей машине под рекламой тира, где на мишени нарисована палестинка-воительница, закутанная в куфию (потерянная любовь ЭС?). Фантастическая сцена в тире : израильские солдаты стреляют в плакаты с портретами палестинцев. И мишень-воительница оживает и волшебным образом поражает вражеских снайперов. В финале мы видим палестинский флаг, вкопанный в землю. ЭС и его мать наблюдают за кипящей скороваркой. Мать говорит: «Ну, довольно же!»

«Божественное вмешательство» - фильм, тонко и с выдумкой рисующий картину напряжения, беспокойства и гнева, а потом объясняющий, почему все именно так. Яркие образы непривычно четки и глубоки.

Начальные несвязные сцены показывают относительно привелигированный слой палестинцев, враждебныо относящихся друг к другу. Эта мучительная реальность проясняется с развитием действия. Некотрые эпизоды более удачны, другие – менее, но во всем видна глубина мысли, чувств, гуманности. То, что речь идет не о самых бедствующих, создает еще более сокрушительное впечатление.

Стоит в связи с этим кратко описать положение палестинцев под властью Израиля. 
Многочисленные организации – международные, палестинские и израильские правозащитники, даже Госдепартамент США – публиковали отчеты, перечисляющие многочисленные нарушения Израилем прав человека, определенных в Четвертой Женевской конвенции, подписанной сионистским государством. В апреле 2002 года комиссия ООН по правам человека заклеймила Израиль за массовое убийство палестинцев, подтвердив законность права палестинцев сопротивляться израильской оккупации.

Кроме физических репрессий, Израиль ведет войну с палестинцами и в сфере экономики. В ответ на вторую интифаду, вспыхнувшую в сентябре 2000 года, сионистские власти приложили все усилия, особенно резко ограничив свободу передвижения, чтобы разрушить жизнь палестинцев. Безработица достигла уровня 65%. Почти половина палестинских семей пытается выжить на средства, вполовину меньшие, чем до начала интифады. Прямые и косвенные потери палестинской экономики оцениваются в сумму от 3.5 до 10 миллиардов долларов. Средний душевой доход на 30% ниже, чем в 1994 году.

Фильм Элияса Сулеймана показывает реальность, стоящую за этими цифрами. Значит ли это, что фильм пропитан обреченностью, предполагая, что только чудо может спасти палестинцев? Нет, показывать отчаянное положение вещей – не выражение пессимизма, это просто честность. Любое произведение, так освещающее жизнь, помогает изменить мир. 

Перевод Аллы Никоновой.

http://wsws.org/articles/2003/apr2003/divi-a14.shtml
 
 
 
 

Ваше мнение

 При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру 

Рейтинг@Mail.ruRambler's Top100 Service