Лефт.ру __________________________________________________________________________

Ирина Маленко

ОПВА
(К 90-летию со дня рождения Ю.В. Андропова)

СБРЕХНУЛ КАКОЙ-ТО ЛИХОДЕЙ
КАК БУДТО ПОРТИТ ВЛАСТЬ ЛЮДЕЙ.
О ТОМ ВСЕ УМНИКИ ТВЕРДЯТ
С ТЕХ ПОР УЖ МНОГО ЛЕТ ПОДРЯД,
НЕ ЗАМЕЧАЯ - ВОТ НАПАСТЬ!-,
ЧТО ЧАЩЕ ЛЮДИ ПОРТЯТ ВЛАСТЬ


(Юрий Владимирович Андропов)

… Когда он пришел к власти, мне все было интересно. Ведь это была первая смена власти в нашей стране на моем веку! Родившаяся и выросшая при Леониде Ильиче
и даже как-то раз видевшая его на улицах своего родного города, когда он приезжал вручать ему звание города-героя ( коронной фразой речи Л.И. у нас было "Что же вы не аплодируете?" - мы до сих пор не знаем, было ли это экспромтом стареющего генсека или частью заранее заготовленного текста, но прозвучало оно очень естественно и даже почти обиженно), я не могла себе представить, какой жизнь будет без него. Его смерть вызвала именно это чувство - не сожаление, но любопытство. Сильно под впечатлением от происходящего, я написала стихотворение, начинавшееся так: " Ушел от нас герой народных анекдотов…", содержавшее в себе различные критические замечания в адрес как покойного, так и окружающих - с категоричностью, свойственной 15-летним...

К власти пришел Юрий Владимирович Андропов. Знали мы о нем немного - а так как хотелось знать что-нибудь большее, чем. одна только официальная биография,
то мои родичи обратились к обычному в таких случаях источнику в советско-кухонно-интеллигентской среде: "Голосу Америки". Судя по нему, картина вырисовывалась достаточно зловещая: любящий персидские ковры бывший глава КГБ, притворявшийся иногда для пользы дела «либералом», собирался зажать нас всех в железные тиски с самого первого дня… Хотя не знаю, чего было нам-то бояться, если ни один из нас не диссидентствовал против родной страны, не воровал на работе, не пьянствовал и не прогуливал.

Моей первой мыслью о Юрии Владимировиче в то время было то, что он – ровесник моей бабушки. И поэтому каким-то образом я отождествляла его подсознательно с ней. Бабушка - добрая, спокойная, бесконечно терпеливая и одновременно строгая и сдержанная, человек высоких моральных принципов, никогда ими не поступавшаяся- и по сей день остается для меня критерием положительных человеческих качеств.

Из обывательских, повседневных воспоминаний помню, что поначалу мы (население) Юрия Владимировича немного побаивались. Вероятно, не зная, чего ожидать. Страх этот, однако, был из серии "бояться- значит уважают". Того же рода, каким пропитаны, например, западные книги об Андрропове, написанные при его жизни.

15-летняя я продолжала писать свои насмешливо-критические, свойственные моему возрасту стишки, в том числе - и о нем. Однажды, совершенно для меня неожиданно, Юрий Владимирович мне приснился. Он смотрел на меня умно-печальным взглядом, слегка улыбнулся, погрозил мне пальцем и сказал: "А я знаю, что ты про меня пишешь!" После чего, проснувшись, я не писала о нем уже до самой его смерти (об этом я расскажу ниже). Это был единственный в моей жизни случай, когда мне снился политик (не считая гораздо более поздних многочисленных снов о Джерри Адамсе!). Это был единственный политик, чей портрет совершенно добровольно и ещё при его жизни я повесила у себя в комнате над столом…

Одним из самых первых ярких воспоминаний того времени остается то, как "отлавливали" у выходов из кинотеатров с дневных сеансов многочисленных прогульщиков, значительное число которых было работниками различных НИИ. Советская интеллигенция начала 80-х воспринимала это чуть ли не как начало повторения репрессий 1937 года и уж во всяком случае как вопиющее нарушение своих человеческих прав! Однако никто не стал ни расстреливать их, ни даже бросать за решетку, и их доверие к заморским "голосам" после этого как-то поубавилось.

Однако даже избалованные советской властью интеллигенты, которых при капитализме с их отношением к работе на ней никто бы и месяца не продержал, не могли не признать эффективность андроповской борьбы за дисциплину: пьяные практически исчезли с наших улиц. Кому как не моей семье было лучше других знать об этом: мы жили в самом начале старой городской улицы, за которой простилались железная дорога, лес и речка - любимом месте "отмечать " получку всех окрестных рабочих, неизменно просивших у моего дедушки "стаканчик" в конце каждого месяца и частенько получавших его - в обмен на пустые бутылки. Отныне просить стаканчики у нас практически перестали - к большой радости моей бабушки!

Другой примечательной чертой быта того времени стало то, что продуктовые магазины были открыты по вечерам чуть ли не до 11 часов - чему так радовались работающие женщины.

Мое поколение, однако, расстраивалось из-за продолжающегося отсутствия теле-и
радиопередач с западной поп-музыкой, начавшегося ещё при Леониде Ильиче, после того, как наши войска были введены в Афганистан. Никто не обьяснял нам связи между Афганистаном и поп-музыкой: передачи эти, еженедельные получасовые программы Виктора Татарского и Владимира Сиверова, просто прекратились. Но самое обидное было даже не в этом, а в том, что те же самые критики, которые вчера ещё воспевали, к примеру, посетивших СССР в 1978 году "Бони М", теперь немилосердно их ругали. Мы не знали, не могли знать и не могли ещё понять своими детскими умишками тогда, что в жизни есть гораздо более страшные вещи, чем. остаться без порции "сладкой" диско-музыки. Вещи, с которыми моему поколению придется столкнуться потом, при Горбачеве и Ельцине…

Осталась в памяти Саманта Смит - маленькая милая американская девочка, пожертвовавшая в конце концов жизнью за свой интерес к Советскому Союзу и честное желание рассказать о нем без прикрас, но и без лжи своим соотечественникам.

Осталась в памяти растущая враждебность к нам Запада,- из-за того, что правительство наше при Юрии Владимировиче занимало принципиальную позицию по вопросам разоружения и готово даже было отозвать нашу делегацию с переговоров, если видело, что они никуда не ведут. Враждебность эта так резко контрастировала со всеобщей эйфорией от последовавшего за этим горбачевского "миротворчества", что я ещё в самом его начале, будучи 20-летней беззаботной студенткой, почувствовала, как пахнет жареным: не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что единственный способ сделать врагов в одночасье "друзьями" - это во всем односторонне им уступить. Хоть это и преподносилось нам под соусом "нового мышления", никакая особая государственная мудрость для того, чтобы пойти на поводу у противника не нужна. Горбачевское "миротворчество" -того же сорта, что у торчавших в подворотнях фарцовщиков, клянчивших подачки у иностранных туристов, в старом советском анекдоте: "Мир, дружба… Жвачка?"

К слову, о фарцовщиках, торговавших в подворотнях - далеко не предметами первой необходимости! Они в годы правления Юрия Владимировича практически исчезли из виду. Если в годы заката Леонида Ильича они уже практически не прятались, если при Черненко и Горбачеве они в открытую навязчиво предлагали свой товар на улицах… "Андропова на вас нет!" - сказала я как-то в сердцах одному из них.


"Андропова на вас нет!" - именно эта фраза выражает и по сей день отношение
большинства нашего населения к происходящему в нашей стране. Люди верят, -
продолжают верить, что если бы Юрий Владимирович прожил и пробыл у власти дольше, то страна могла бы пойти совсем по другому пути. И эту точку зрения раздеделяют с ними авторы большинства исследований об Андропове, включая западных.

Юрий Владимирович завоевал наши сердца, когда начал борьбу с коррупцией. Даже отьявленные либеральные интеллигенты в моем окружении прощали ему за это "закрытость " страны: "Сначала надо дома навести порядок, а уж потом открывать двери для гостей", - говорили они. После начала его борьбы, по меткому выражению поэтессы Екатерины Шевелевой, "за дисциплину- начиная сверху, а не снизу"уже никакие заморские "голоса" не могли изменить нашего о нем мнения.
И именно потому, что он начал её не снизу, а сверху, никто и никогда не заставит
наших людей поверить, что его смерть была естественной в полной мере, и что
ему никак не "помогли" отправиться на тот свет те, чьи интересы и кошельки он
так решительно начал задевать. Люди всегда будут думать, что он стал жертвой
заговора - так быстро, буквально на наших глазах, как метеор в небе, он сгорел.

Каким человеком в действительности был Андропов? В последний период его жизни я смотрела на него восхищающимися глазами Екатерины Шевелевой, по-видимому, всю жизнь его глубоко и безответно любившей- прочтите сами многочисленные её стихотворения и в особенности роман "Александровский сад", - и вы сами убедитесь, что это именно о Юрии Владимировиче пишет Екатерина Васильевна… "Ушли мои прекрасные мужчины…", - напишет она после его безвременной кончины.

Когда Юрий Владимирович заболел и исчез с экранов телевизоров, я начала всерьез задумываться о происходящем - не только с ним, но и в нашей стране в целом. Мое отношение к нему изменилось. Максималистический юношеский цинизм брежневского времени сменился доверием. Но было уже поздно…. О его болезни нам не сообщали, что усиливало слухи и веру в существование заговора. В памяти осталась фраза из его выступления на каком-то пленуме, которое было там зачитано, так как он уже не мог там появиться лично - о том, почему его не будет: "В силу временных причин..."

Смерть Юрия Владимировича я восприняла как несправедливость, как трагедию, которую можно было предотвратить,- как результат заговора злых сил. Я снова начала писать стихи - разразилась целой серией их, посвященной его смерти. А спустя месяц после его похорон состоялся первый сьезд ОПВА…

Упоминания об этой партии вы не найдете в учебниках истории или политических
справочниках. Она состояла всего из двух человек. Меня и моей школьной подруги Ольги. Я (под псевдонимом "Юрина Нагутская") была её генеральным секретарем, она - моим заместителем. ОПВА означает "Объединенная Партия Верных Андроповцев"…

Первый сьезд ОПВА проходил, как это ни забавно звучит, в здании средней школы
номер два Пролетарского района города Тулы, в школьном туалете. По окончании
уроков, когда там уже никого не было. Мы были девятиклассницами, и хотя времена, конечно, были уже далеко не сталинские, сомневаюсь, чтобы наши учителя одобрили идею создания другой партии, чем. КПСС, - хотя наша партия и вовсе не была враждебной советскому строю. Просто КПСС для нас тогда олицетворяла все то, с чем. боролся Юрий Владимирович…

У нашей партии был свой партийный гимн. Исполнив его, мы приступили к основному докладу и к прениям. У меня дома они до сих пор сохранились...

Таким был мой первый в жизни сознательный политический шаг. В возрасте, когда
другие девчонки, выдавливая из носа перед зеркалом прыщи, неумело красят губы да гадают на ромашках, любят ли их такие же прыщавые пацаны, Ольга и я думали о будущем социализма. Мы пытались решить для себя, как мы сможем продолжить
дело, которому посвятил свою жизнь наш герой….

Сегодня для того, чтобы продолжить дело Андропова, надо уже, как говорится в
другом советском анекдоте, "все начинать сначала"…

Но если мы,- те, кого не пугает перспектива этой огромной по своему масштабу и сложности задачи,- заглянем себе в душу, мы убедимся, что практически все мы в той или иной мере по-прежнему явлаемся именно этим. Именно верными андроповцами.


Ваше мнение

Рейтинг@Mail.ru
Rambler's Top100 Service