Ноябрь 2003 года.

Деятельность ЦРУ в области культуры создала эталон нынешних по-видимому аполитичных интеллектуалов, ученых, людей искусства, оторванных от борьбы масс, которые ценятся тем выше, чем дальше они от рабочих и ближе к престижным организациям, раздающим деньги.
Frances Stonor Saunders, Who Paid the Piper: The CIA and the Cultural Cold War (London: Granta Books).
(Фрэнсис Стонор Сондерс «Кто платит за музыку: ЦРУ и холодная война в области культуры»)

Эта книга - всеобъемлющее описание способов, которые ЦРУ использовало для проникновения и влияния на широкий круг культурных организаций, через подставные конторы и через дружественные филантропические фонды вроде фондов Форда и Рокфеллера. Автор Фрэнсис Стонор Сондерс описывает в подробностях, как и почему ЦРУ проводило культурные конгрессы, выставки и концерты. ЦРУ также публиковало и переводило знаменитых писателей, которые следовали руководящим указаниям Вашингтона, поддерживало абстрактное искусство в противовес искусству с социальным содержанием, и, по всему миру, финансировали журналы, критикующие марксизм, коммунизм и революционную политику, оправдывая или не обращая внимания на насилие и разрушения, причиняемые политикой Запада. ЦРУ смогло запрячь в свою колесницу некоторых из самых горячих воспевателей интеллектуальной свободы на Западе, вплоть до прямого включения кое-кого из них в свои платежные ведомости. Немало было таких, кто сознательно участвовал в «проектах» ЦРУ, а другие то приближались, то удалялись, и когда в конце 60-х в эпоху войны во Вьетнаме их спонсоры были публично названы, они заявляли о своем неведении (к тому времени настроения в обществе сдвинулись влево и такие связи не делали чести).

В число американских и европейских антикоммунистических изданий, получавших прямо или косвенно деньги от ЦРУ входили: «Партизан ревью», «Кенион ревью», «Нью Лидер», «Инкаунтер» и многие другие. Среди интеллектуалов, финансировавшихся и рекламировавшихся той же конторой были Ирвин Кристолл (теперь видный «неокон» - пер.), Исайя Берлин, Стефен Спендер, Сидни Хук, Дэниэл Белл, Дуайт Макдональд, Роберт Лоуэлл, Ханна Арендт (виднейший теоретик «тоталитаризма» - пер.), Мэри Маккарти и множество других в США и Европе. Особенное внимание ЦРУ уделяло рекламе «демократических левых» и бывших леваков, включая Игнасио Силоне, Стефана Спендера, Артура Кестлера (который по совместительству стал ярым сионистом - пер.), Раймона Арона, Энтони Крослэнда, Майкла Джоссельсона и Джорджа Оруэлла.

Мэлвин Ласки и Сидни Хук убедили ЦРУ основать «Конгресс за свободу культуры», своего рода культурное НАТО, собравшее вместе все виды «антисталинских» левых и правых. Они были совершенно свободны отстаивать западные политические и культурные ценности, нападать на «сталинский тоталитаризм» и изящно уклоняться от неудобной реальности американского расизма и империализма. Иногда в одном из их журналов даже печаталась статья, мягко критикующая отдельные недостатки «массового общества» в США.

Особенно нелепо в этой коллекции оплаченных ЦРУ интеллектуалов было даже не то, что они придерживались вполне определенной партийной линии, но их поза бескорыстных искателей истины, гуманистов-иконоборцев, свободных духом, или творцами искусства для искусства, противопоставляющих себя растленным «мобилизованным» «цепным псам» сталинского режима.

Их утверждения о неведении относительно связей с ЦРУ абсолютно неправдоподобны. Как могли они не обратить внимания в своих изданиях на многочисленные случаи линчевания в южных штатах в то время? Как могли они не замечать, что во время культурных конгрессов не допускается ни малейшая критика империалистического вмешательства США в Гватемале, Иране, Греции и Корее, приведшие к миллионам смертей? Как они пропускали мимо ушей самый беззастенчивые восхваления каждого империалистического преступления своей эпохи в журналах, где их печатали? Они все были наемниками: иные бойкие, ядовитые, грубые спорщики, как Хук и Ласки, другие - изысканные эссеисты как Стефен Спендер или фарисеи-стукачи, как Джордж Оруэлл. Сондерс описывает белых англосаксов протестантов из ЦРУ дергающих за нитки, и злобных еврейских бывших левых набрасывающихся на левых диссидентов. Когда в конце 60-х правда вышла наружу и нью-йоркские, парижские и лондонские «интеллектуалы» изображали святую невинность, грубо поруганную, ЦРУ им отомстило. Том Брэйден, глава отдела международных организаций ЦРУ, показал истинное платье короля, подробно описав, как все они не могли не знать, кто платил им зарплаты и пособия (стр.397-404).

Согласно Брэйдену, ЦРУ оплачивало свою «литературную накипь», как цэрэушник Корд Мейер звал антисталинистские интеллектуальные выверты Хука, Кристола и Ласки. О самых престижных и знаменитых изданиях самозванных «демократических левых» («Инкаунтер», «Нью Лидер», «Партизан ревью»), Брэйден написал, что деньги поступали из ЦРУ, и «издателем Инкаунтер стал наш агент»(398). В 1953 году, по словам Брэйдена «мы руководили или влияли на международные организации во всех сферах»(398).

Книга Сондерс дает сведения для ответов на некоторые важные вопросы, касающиеся способов, какими интеллектуальные агенты ЦРУ защищали империалистические интересы США на культурном фронте. Она также начинает важное обсуждение долгосрочных последствий идеологических и художественных взглядов, отстаиваемых интеллектуалами ЦРУ.

Сондерс опровергает утверждения (Хука, Кристола и Ласки), что ЦРУ и дружественные фонды оказывали помощь без всяких условий. Она показывает, что «личности и организации, субсидируемые ЦРУ, как само собой разумелось) должны были действовать как участники...пропагандистской войны». Самую эффективную пропаганду ЦРУ описывало так: «некто движется в желательном вам направлении по соображениям, которые считает своими собственными». Хотя ЦРУ и позволяло своим «демлевым» поболтать иногда о социальных реформах, именно «антисталинистская» полемика и литературные проклятия западным марксистам и советским писателям и художникам интересовали спонсоров больше всего, оплачивались щедрее всего, и рекламировались на всех углах. Брэйден ссылается на «конвергенцию» ЦРУ и европейских «демократических левых» в борьбе против коммунизма. Их сотрудничество включало срыв забастовок во Франции, доносы на сталинистов (Оруэлл и Хук), и тайные клеветнические операции для того, чтобы помешать левым деятелям искусства добиться признания (включая историю с выдвижением кандидатуры Пабло Неруды на Нобелевскую премию в 1964 году (351).

ЦРУ, как орудие американских властей, больше всего было озабочено ведением культурной холодной войны, сосредоточенной на Европе сразу после Второй Мировой войны. Пережив почти два десятилетия капиталистических войн, экономической деперссии и послевоенной оккупации, подавляющее большинство европейской интеллигенции и профсоюзников были настроены антикапиталистически и в особенности против гегемонистских претензий США. Чтобы противостоять притягательности коммунизма и росту европейских компартий (больше всего во Франции и Италии), ЦРУ разработала программу из двух частей. С одной стороны, как утверждает Сондерс, некоторых европейских авторов рекламировали как откровенно антикоммунистических. Критерии ЦРУ включали «любую критику советской внешней политики и коммунизма как системы власти, которые окажутся объективными (именно так!), убедительно написанными и уместными». ЦРУ любило публиковать разочарованных бывших коммунистов, вроде Силоне, Кестлера и Андре Жида. ЦРУ пропагандировало антикоммунистических авторов, финансирую роскошные конференции в Париже, Берлине и Беллокьо (над озером Комо в Италии), где объективные обществоведы вроде Исайи Берлина, Даниэля Белла и Чеслава Милоша проповедовали свои высокие убеждения и достоинства западной свободы и интеллектуальной независимости, в рамках антикоммунизма и прозападной риторики, начерченных их хозяевами из ЦРУ. Никто из этих выдающихся интеллектуалов не осмелился высказать хоть малейшее сомнение или задать вопросы касаемо поддержки США массовой бойни в колониальном Алжире и Индокитае, охоту на ведьм в эпоху маккартизма или ку-клукс-клановские линчевания. Такие нудные вещи «только лили бы воду на мельницу коммунистов», согласно Сидни Хуку, Мелвину Ласки и деятелей из «Партизан ревью», рыскавших в поисках деньжат для своих прогорающих литературных предприятий. Многие так называемые почтенные антикоммунистические литературные и политические журналы давно бы закрыли лавочку, если бы США не закупали их тысячами экземпляров, а потом рассылали бесплатно (в России этим заведует не непосредственно ЦРУ, а Сорос - пер.).

Вторая часть культурной операции ЦРУ была куда тоньше. Тут они рекламировали симфонии, выставки художников, балет, театральные коллективы, знаменитых джазистов и оперных певцов со скрытой целью свести на нет антиимпериалистические настроения в Европе и подготовить почву для принятия американской культуры и властей. Все дело было в организации витрины американской культуры, дабы обеспечить культурное господство для поддержки военно-экономической империи. Излюбленным трюком США было посылать в Европу черных артистов, особенно певцов (как Марион Андерсон), писателей и музыкантов (как Луис Армстронг) для противоборства с европейской враждебностью расистской внутренней политикой Вашингтона. А если черные интеллигенты не придерживались сценария и начинали критиковать в открытую, их вычеркивали из списка, как писателя Ричарда Райта.

Степень политического контроля ЦРУ за этой внешне неполитической артистической деятельностью ясно проявилась в реакции издателей «Инкаунтер» (Ласки и Кристола, среди прочих) на статью, написанную Дуайтом Макдональдом. Макдональд - анархист и "белая ворона" среди интеллектуалов долгие годы сотрудничал с цэрэушным Конгрессом за свободу культуры и «Инкаунтер». В 1958 году он сочинил для него статью "Америка Америка", в которой выразил отвращение к американской массовой культуре, желудочному материализму и отсутствию хороших манер. Это было опровержение тех американских ценностей, которые служили основой пропаганды в культурной войне ЦРУ и «Инкаунтер» против коммунизма. Нападки Макдональда на "упадочную американскую империю" оказались чрезмерными для ЦРУ и ее культурных агентов в «Инкаунтер». Как пояснил Брэйнер в своей инструкции для интеллектуалов: "организация, получающая деньги от ЦРУ не обязана поддерживать абсолютно любую сторону американской политики", но, без сомнения, существуют рамки, особенно когда речь идет о внешней политике (314). Хотя Макдональд был бывшим редактором «Инкаунтер», статью не приняли. Так что ханжеские утверждения писак холодной войны вроде Никола Кьяромонте во втором номере «Инкаунтер», что "долг, которого ни один интеллектуал не должен избегать без риска деградации, это долг разоблачать ложь и отказываться называть "полезный обман" правдой", явно не относились к этому изданию и его именитым авторам, когда речь шла о "полезных обманах" Запада.

Одна из самых важных и захватывающих историй в книге Сондерс - о том как ЦРУ и союзнички из Музея Современного Искусства (МСИ) вбухали кучу денег в рекламу картин и художников абстрактного экспрессионизма (АЭ), в противовес искусству с социальным содержанием. Продвигая А, ЦРУ пришлось бороться с правыми в Конгрессе. ЦРУ видело в АЭ "антикоммунистическую идеологию, идеологию свободы, свободного предпринимательства. Беспредметное и молчащее о политике, оно было прямой противоположностью соцреализма" (254). Для шпионов АЭ был истинным выражением воли нации. Чтобы обойти правую критику, ЦРУ обратились к частному сектору (а именно к МСИ и его основателю Нельсону Рокфеллеру, считавшему АЭ "живописью свободного предпринимательства"). Многие руководители МСИ имели долгие связи с ЦРУ и более чем охотно помогали ЦРУ в рекламировании АЭ как оружия в культурной холодной войне. Масса денег была потрачена на выставки АЭ по всей Европе; искусствоведов призвали под ружье, и художественные журналы пекли как блины статьи, полные похвал. Совместное предприятие МСИ и управляемого ЦРУ фонда Файерфилд имело достаточно капиталов, чтобы обеспечить сотрудничество самых престижных выставочных залов Европы, что, в свою очередь, помогло повлиять на художественные вкусы европейцев.

АЭ как идеология "свободного искусства" (Джордж Кеннан, 272) использовали для нападок на политически сознательных деятелей искусств в Европе. Конгресс за свободу культуры (ширма ЦРУ) стал на сторону абстракционизма, против предметной и реалистической эстетики, что было явно политическим действием. Комментируя политическую роль АЭ, Сондерс указывает: "Одной из необычных черт того значения, которое имела американская живопись в культурной холодной войне - не то, что она стала частью этого бизнеса, но то, что движение, так громко заявлявшее о своей аполитичности, стало так резко политизированным" (275). На языке ЦРУ аполитичные художники и искусство означали "свободу". Это было направлено против левых европейских художников. Ирония заключалась в том, что аполитичная поза была предназначена только для потребления среди левых.

Тем не менее, ЦРУ и его культурные организации смогли глубоко повлиять на формирования послевоенного взгляда на искусство.

Многие влиятельные писатели, поэты, художники и музыканты провозглашали свою независимость от политики и заявляли о вере в искусство для искусства. Догма о свободном художнике, не связанном с политикой, широко распространилась и сохраняет силу до наших дней.

Хотя Сондерс представляет замечательно точное описание связей ЦРУ с западными художниками и мыслителями, она оставляет в стороне принципиальные причины, по которым ЦРУ понадобилось лгать и контролировать несогласие. Ее книга в основном касается политической борьбы и соревнования с советским коммунизмом. Она не делает серьезной попытки вписать культурную холодную войну ЦРУ в контекст классовой борьбы, революций третьего мира, независимого марксистского вызова экономическому господству империализма США. Это приводит к тому, что Сондерс одобряет некоторые действия ЦРУ, осуждая другие, одних агентов она предпочитает другим. Она не рассматривает культурную холодную войну ЦРУ как часть империалистической системы, скорее она критикует ее лживость и ее "реагирующую" суть. Завоевание США и НАТО Восточной Европы и США в области культуры должны бы достаточно ясно показать, что эта культурная война ни в коем случае не была оборонительной.

Истоки культурной холодной войны лежат в классовой борьбе. Ранее ЦРУ и его агенты в АФП-КПП Ирвинг Браун и Джей Лавтоун (бывшие коммунисты) вложили миллионы в подрыв боевитых профсоюзов и штрейкбрехерство путем основания социал-демократических профсоюзов (94). Конгресс за свободу культуры и его просвещенные интеллектуалы расписывались в тех же платежных ведомостях, что и агенты ЦРУ, нанимавшие марсельских гангстеров для срыва стачек докеров в 1948 году.

После Второй Мировой войны, когда старые правые силы в Европе потеряли доверие масс из-за сотрудничества с фашизмом и ослабления капитализма как системы, ЦРУ поняли, что для искоренения влияния антинатовских профсоюзников и мыслителей, они должны отыскать (или изобрести) демократических левых как орудие идеологической борьбы. В ЦРУ организовали специальный отдел, чтобы правые в конгрессе не помешали. Демократических левых в основном использовали для борьбы с радикальными левыми и наведения идеологического глянца на господство США в Европе. Идеологические бойцы из числа демократических левых ни коим образом не могли повлиять на формирование стратегии и интересов США. Их делом было не задавать вопросы или требовать, а служить империи во имя "западных демократических ценностей". Только когда массовая оппозиция войне во Вьетнаме возникла в США и Европе, и их собственные связи с ЦРУ вышли на свет, многие оплаченные и прославленные ЦРУ интеллектуалы сбежали с тонущего корабля и начали критиковать внешнюю политику США. Например, после проведения большей части сознательной жизни на содержании у США, Стефан Спендер стал критиком политики США во Вьетнаме, как и некоторые издатели «Партизан Ревью». Все они заявляли о своей невиновности, но мало кто верил, что такой долгий и бурный романчик с таким количеством журналов и бесплатных банкетов на конгрессах мог продолжаться без малейшего понятия о его сути.

Вмешательство ЦРУ в культурную жизнь США, Европы и всего мира имело серьезные долгосрочные последствия. Многие интеллектуалы приобрели славу, признание и деньги на исследование именно потому, что носили идеологические шоры ЦРУ. Некоторые самые громкие имена в философии, политической этике, социологии и искусстве впервые выплыли на оплаченных ЦРУ конференциях и в журналах, далее они уже устанавливали образцы для следующих поколений, все на основе политических инструкций ЦРУ. Не достоинства, не знания, но политика, которую Вашингтон считал "верной" и "превосходной", а там и местечки во влиятельных научных организациях, фондах и музеях.

Все потоки европейской и американской демлевой антисталинистской риторики и клятвы верности демократическим идеалам и свободе были не более, чем удобной маскировкой гнусных преступлений Запада. И опять-таки, в войне НАТО против Югославии, многие интеллектуалы из демократических левых выступили на стороне Запада и КЛА в кровавых чистках десятков тысяч сербов и убийствах мирных жителей. Если антисталинизм был опиумом демократических левых в годы холодной войны, сейчас они употребляют "гуманитарные интервенции ради прав человека" с тем же результатом.

Деятельность ЦРУ в области культуры создала эталон нынешних по-видимому аполитичных интеллектуалов, ученых, людей искусства, оторванных от борьбы масс, которые ценятся тем выше, чем дальше они от рабочих и ближе к престижным организациям, раздающим деньги. Образцовый цэрэушный интеллектуал - профессиональный идеологический стражник, не пропускающий критически настроенных мыслителей, пишущих о классовой борьбе, классовой эксплуатации и американском империализме. Все это "идеология", а не "объективность", так им разъяснили.

Особо тяжелое разрушительное последствие деятельности типов из Конгресса за свободу культуры ЦРУ - не их защита отдельных гнусностей империализма США, а успех во внушении последующим поколениям интеллектуалов, что любое серьезное обсуждение империализма США не может иметь места во влиятельных культурных и политических изданиях. Беда не в том, что нынешние интеллектуалы не могут иметь прогрессивные взгляды в том или другом вопросе. Беда в том, что писатели и художники уверены, что социальный и политический антиимпериализм не должен проявляться в их музыке, картинах и серьезных сочинениях, если они желают признания как деятели искусства. Длящаяся до сих пор политическая победа ЦРУ в том, что интеллектуалов убедили, будто серьезное и значительное участие в левом движении несовместимо с настоящим искусством и наукой. И ныне в опере, драме, на художественной выставке, как и на заседаниях ученых, ценности холодной войны, созданные ЦРУ ясно видны и неотвязны: кто осмелится сказать, что на самом деле носит король?

Перевод Аллы Никоновой

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру