(окончание, начало см.: http://www.left.ru/2003/22/abu98.html, http://www.left.ru/2004/1/abu100.html, http://www.left.ru/2004/2/abu101.html, http://www.left.ru/2004/4/abu103.html, http://www.left.ru/2004/6/abu105.html)

После того, как я проанализоривал действительность и сделал для себя такие выводы, самым главным для меня стало найти ответы на некоторые вопросы. Каким путем можем мы, с одной стороны, добиться того, чтобы большинство идеологически выбрало курс на разнообразие, многокультурность - и узаконило бы их, а с другой стороны, каким путем можем мы помочь меньшинству осознать свои проблемы и придать ему сил, чтобы отстоять своё существование? С этими вопросами в голове, ответов на которые у меня тогда ещё не было, я и наткнулся в конце 1999 года на объявление в газете о вакансии в социалистическом профсоюзе AVBB. Я уже долгое время был членом этого профсоюза и, будучи в то время убежденным социалистом, я загорелся желанием поступить на этот пост: координатора национальной мигрантской организации внутри профсоюза. Это был очень ответственный пост, и я был уверен, что смог, занимая его, сделать что-то действительно полезное для моей общины. Я написал весьма обоснованное письмо со своими мотивами - и был приглашен на интервью с Жюльеном Ван Геертcомом, секретарем: беседа наша прошла очень хорошо. После этого я должен был пройти тестирование- и здесь тоже не было никаких проблем. Так я поступил на эту работу. Я думал о том, как мне повезло, что наконец-то я нашёл путь осуществления своих планов. Профсоюз занимал важную позицию в переговорах с работодателями и государством в отношении общего курса, касающегося работников. Я был убежден в том, что профсоюз способен порвать порочный круг, заставив предпринимателей и государство предоставлять мигрантам рабочие места.

Там я познакомился со своим новым коллегой. Ахмед Аззуз уже давно работал в профсоюзе, а я должен был стать его координатором в Брюсселе. Он заметил мой энтузиазм, но сaм он его не разделял: он сразу же сказал мне, что профсoюз -неподходящее место для того, чтобы сделать что-нибудь хорошее для людей. Единственное, что беспокоило его работников- это увеличение количества членов, сбор взносов и предложение своих услуг в качестве частной страховой компании. Идеология не играла, по его мнению, в профсоюзе никакой роли.

Я не хотел верить в то, что рассказал мне Ахмед. Я верил в то, что должны быть какие-то другие, ещё неопробованные пути, и не хотел поверить в то, что профсоюз утратил свой дух борьбы. В конце концов, размышлял я, профсоюз не связан необходимостью компромиссов, подобно политическим партиям, которые всегда должны все взвешивать. Из этого я черпал свою надежду.

...Большинство профсоюзных секретарей подчеркивали идею позитивных акций на рабочем месте, с тем, чтобы привлечь внимание как работодателей, так и работников к предмету дискриминации - в идеологическом смысле, - но они не очень-то хотели выступить за это в открытую и сделать это одной из главных тем своей работы, ибо их база - члены, делагации и активисты- в основном были против. Эта база была, как правило, расистской и отмахивалась от предмета дискриминации, которая, по их мнению, не существовала. Несмотря на предоставленные нами данные научных исследований, как бельгийских, так и европейских, подтверждающих то, что дискриминация мигрантов в Бельгии носит структуpный характер, они просто не хотели этого слышать. Каждый раз, когда мы звонили в то или иное отделение или заходили туда с тем, чтобы поднять вопрос о дискриминации, мы сталкивались с оскорбительным, отвергающим это отношением. Конечно, нашей реакцией на это должно было стать составление списка секретарей, разделявших наше мнение,- с тем, чтобы вместе мы составили своего рода лоббийную группу. Для этого мы организовывали заседания комиссии, которую мы назвали комиссией по этническим меньшинствам. Жюльен попросил меня написать заметки о наших намерениях и предоставить их комиссии. В этих заметках я обозначил нашу главную линию, как линию анти-исключения (мигрантов из общества), в противоположность линии интеграции. Я доказывал там, что главной проблемой является исключение мигрантов, и что все должно рассматриваться с учетом этого. Регулярно нарушались 3 основных права мигрантов: на образование, на жилье и на работу. Так как мы являлись профсоюзом, мы, конечно же, должны были сконцентрировать свои усилия на последнем. Далее, мы должны были настаивать на том, чтобы профсоюз занял более четкую позицию в отношении мигрантов и не просто занял а показал бы это на практике во время переговоров с работодателями и с государством. ...эти соглашения (по позитивным акциям) должны носить обязательный характер, ибо добровольность их мешает их подлинному успеху. И я написал о том, что если и это не приведет ни к каким результатам, придется обратиться к таким мерам, как введение обязательных квот на рабочие места для национальных меньшинств.

Жюльен прочитал мои заметки до того, как они были показаны другим членам комиссии - и отверг их. Он сказал мне, что лично он совершенно со мной согласен, но что ещё слишком рано поставить других секретарей лицом к такому курсу. У меня это вызвало вопрос, в какой же тогда степени они действительно - на нашей стороне.

...Комиссия по этническим меньшинствам оказалась ещё одним органом, который много заседал, но от которого был минимальный эффект на практике. Люди с хорошими намерениями приходили на заседания для того, чтобы что-то сделать, но действия комиссии оказались ограниченными тем, чтобы порекомендовать профсоюзным комитетам на местах допустить нас в свой состав и предоставить нам возможность посещать различные курсы- , чтобы таким образом они могли отвечать критериям для получения субсидий, да время от времени поддерживать тот или другой, ни с чем больше не связанный, проект, например, выпуск нового антирасистского плаката или раздачу памфлетов с аргументами против крайне правых. .....

...В феврале 2000 года я, Ахмед Аззуз, Камаль Авали, Абделлятиф Аид Ахмед и Халид Аркоб собрались вместе с целью создания новой организации. Вначале мы хотели создать своего рода лобби, которое действовало бы на двух уровнях: в первую очередь, с целью защиты интересов арабских общин в Европе, и, во-вторых, защиты интересов арабской нации в целом и её справедливых требований. Тогда мы ещё не думали об организации масс, а лишь о небольшой группе мыслящих деятелей, которая организовывала бы дебаты и конференции и создавала бы сети с целью установления новых полезных контактов и их поддержки. .. Мы дали этой организации название Аль Рабита - Лига. Но в связи с развитием событий в профсоюзе я и Ахмед начали все больше убеждаться в том, что нам нужна организация другого сорта. Ахмед уже был политически активным в социалистической партии, даже был включен в списки её кандидатов на выборах в парламент, а также был её кандидатом на местных выборах в своем муниципалитете Темсе. Но тут случилось неожиданное: на целой улице этого городка какие-то хулиганы прокололи шины всех автомобилей, и городские власти, совместно с социалистической партией, сочли виновными молодых марокканцев, не имея к тому каких бы то ни было доказательств. Ахмед был стpашно рассержен этим, особенно потому, что его собственная партия выступила с предложением развесить наблюдательные видеокамеры в районах, населенных этническими меньшинствами. Такого сорта репрессивные меры характеры для крайне правых, и Ахмед потребовал от своей партии не только взять свои слова обратно и отказаться от своих планов, но и извиниться за них.

...Жюльен также был родом из Темсе и занимал важную позицию в местном отделении социалистической партии. .. И Жюльен хотел, чтобы Ахмед стал "дядей Томом" -со всем соглашающимся политиком этнического происхождения, который так счастлив тем, какой позиции он смог добиться для себя лично, что он готов будет действовать в качестве чучела, не имея какой бы то ни было собственной программы.

Когда Ахмед потребовал извнений и поднял этот вопрос внутри партии, Жюльен был крайне удивлен. Требования Ахмеда не были удовлетворены, после чего он снял свою кандидатуру с выборов. Пoмню, как на следующий день после этого Жюльен позвонил мне и в страшном гневе обвинил меня в подстрекательстве Ахмеда к принятию такого решения. Он начал угрожать, что Ахмед потеряeт свою работу в профсоюзе, если он снимет свою кандидатуру с выборов. Я был в шоке от того, что он в открытую пытался нас шантажировать - и от того, насколько груб он был. Я ответил ему, что лучше будет, если он лично поговорит об этом с Ахмедом, и что его комментарии и угрозы указывают на коррупцию и на корыстное использование вышестоящей позиции. Ахмед, конечно, не поменял своего решения, и ситуация обострилась.

В то же самое время ко меня обратилась социалистическая партия в Антверпене с вопросом, не хочу ли я выставить свою кандидатиру на выборах. Мне рассказали, что новый лидер, Патpик Янссенс, намеревался обновить партию и хотел дать шанс людям иностанного происхождения. Они сказали мне, что я был их логическим выбором: потому что я работал в профсоюзе, изучал политологию и обладал всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать успешным политиком. Они описывали мне, как я очень скоро мог оказаться в парламенте. Я подумал над их предложением и пришел к выводу, что, если бы я с ним согласился, я действительно мог бы сделать прекрасную карьеру, и обеспечить себе хорошее будущее внутри партии. Но я не мог отмахнуться от мысли о том, какую цену надо будет заплатить за это: отказаться от всего, во что я верил, от моей лояльноси своему народу и верности своим принципам. Социалистическая партия была ничем не лучше профсоюза: и уж если даже внутри профсоюза так трудно было хоть что-то изменить, то можно себе представить, до какой степени трудно будет изменить партию, находящуюся под влиянием борьбы за власть и компромиссов с электоратом и властями. У меня не было ни малейшего желения дурачить себя мыслью, что я смогу изменить её изнутри. Если бы я согласился, возможны были только два варианта: либо я продожал бы быть верным своим принципам и идеaлам, что привело бы к моей изоляции, отверженности , в конечном итоге- к тому что я покинул бы партию, да ещё с большим скандалом. Либо же мне пришлось бы плыть по течению и забыть о своих мотивах и причинах того, почему я пришёл в политику, - так, что я получил бы прекрасную должность и хорошее будущее, но начал бы презирать самого себя.

В конце концов я отказался - и сегодня я рад, что я это сделал...

...после всех этих событий мы начали пересматривать цели Аль Рабиты. Нам казaлось необходимым заявить совершенно определенно о нашей позиции по всем вопpосам, касающимся положения мигрантов в Бельгии. И эту нашу точку зрения было необходимо опубликовать в отдельной статье. Мы написали текст, в котором критиковали основы идеи интеграции, ибо интеграция здесь является синонимом ассимиляции, что доказывает, что фламандский народ неспособен обращаться с многообразием, - и что именно эта проблема по сути своей является проблемой местного населения, а не мигрантскаой, хотя её несправедливо сваливают на плечи мигрантов. Мы заявили, что многокультурное общество - не вопрос выбора, а существующий факт, и что правительcтво должно было отразить это в соответствующем законодательстве. И далее мы зaявили о том, что арабские мигранты, как и любые другие мигранты, имеют право на сохранение собственной культуры, языка, религии и идентитета и на их стимулирование, а также на то, чтобы публично выразить это право в школах и других общественных институтах. В качестве примера мы указали на еврейскую общину Антверпена, которая является автономно организованной, причем её никогда не критикуют за то, что её члены не интегрируются. Мы показали, что Запад буквально тонет в своем собственном западном фундаментализме, считая свои ценности универcальными и навязывая их всем другим. Мы требовали рассмотрения наших пунктов с позиции прав человека, а не с позиции интеграции как поставленной цели, и мы призвали к уважeнию права каждого на самозащиту.

Эта статья вызвал настоящую бурю- и не только внутри профсоюза, но и за его пределами. Нас немедленно обвинили в том, что мы являемся мусульманскими фундаменталистами и экстремистами, и что мы готовим почву для апартеида. Реaкции, которые мы получили в ответ на нашу статью, которую мы считали основой и вещами само собой разумеющимися, открыли нам глаза. Мы поняли, насколько глубоко уходит корнями эта проблема, и что мы своим анализом общества, в котором мы живем, угодили как раз в (болезненную) точку. .....

...Когда мы поняли, что наша песенка в профсоюзе спета, и что оставаться в нем не имеет смысла, мы решили попробовать в другом месте. Логическим шагом было бы примкнуть к одной из существующих мигрантских федераций и сделать попытку добиться чего-то там. По большей части эти организации существовали только на бумаге и они мало чем занимались на практике....

...Помню, как я пришёл в офис к Жюльену, чтобы рассказать ему, что я тоже покидаю профсоюз. Когда он это услышал, он вздохнул с облегчением и был явно рад. Я сказал ему, что в мои намерения не входило обидеть профсоюз или его лично. Он поблагодарил меня и поведал о том, сколько бессонных ночей вызвали у него мы с Ахмедом. И он сказал ещё одну вещь, которую я никогда не забуду: "Дияб, "- сказал он, -" я хочу, чтобы ты знал, что твой уход - большая потеря для профсоюза. Но дело в том, что ты не понимаешь, как здесь ведутся дела. Это Фламандия, а Фламадия- это страна с низким культурным уровнем и с неуважением к самой себе. Если бы ты был во Франции, люди бы поняли тебя и вступили бы с тобой в диалог. Но в этой стране они только впадают в панику, сердятся и начинают с тобой драться.".

Часть 3. Арабская Европейская Лига.

Можно считать официальную дату создания Аль Рабиты в феврале 2000 года и датой создания Арабской Европейской Лиги. Но были и дpугие решаюшие моменты, определившие направление нашего развития. Как я уже писал выше, сначала мы хотели создать только своего рода лобби или небольшую группу теоретиков-мыслителей. Мы пробовали также систематически смешать друг с другом эти два концепта, но быстро начали сомневаться в них - когда начали задавать самим себе вoпрос, а как мы намереваемся добиться реализации своих целей. Благодаря борьбе, которую мне и Ахмеду пришлсь вести внутри профсоюза, мы получили очень важный урок: достижение любой цели в общественном контексте зависит от разделения и соотношения реальной власти. Поэтому лобби нельзя понимать как часть "паблик релейшенс". Это одна из самых больших ошибок, которую совершают aрабы, определяя, что такое лобби.

Большинство людей внутри нашей общины и большинство людей дома, в странах, откуда мы родом, понимают лобби как паблик релейшенс: установление и поддержку хороших контактов с определенными личностями и институтами. Конечно, паблик релейшенс всегда является частью любой группы оказания давления, но они играют подчиненную роль и никогда не являются определяющими власть или силу влияния той или иной лоббийной группы. Влияние такой организации определяется её способностью задеть интересы других игроков, в позитивном, либо негативном смысле, -так, чтобы довести их до определенной позиции или привести к принятию определных дыствий. Арабы часто берут еврейское лобби в качестве примера, но они неверно анализируют источник силы этого лобби. Еврейское лобби так сильно не потому, что оно организует приемы, ужины и шашлыки, а потому, что оно представляет экономическую и политическую силу и очень хорошо и эффективно выражает её экономические и политичеcкие аспекты. Для того, чтобы быть группой, оказывающей влияние, необходимо иметь возможность нанести удар по интересам противоположной стороны. Если этой возможности нет, не может быть и никакой речи о давлении. Что же происходит, когда у кого-то не только нет никаких реальных возможностей оказать давление на другого, но и он сам, кроме того, зависит от этого другого в политическом и экономическом отношении? Тогда можно забыть о тoм, что такое лобби!

Я не уверяю, что хорошие пи-ар не могут достигнуть никаких результатов. Да, могут. Но как бы ни были хороши пи-арщики, они никогда не смогут заставить другого пойти на компромисс там, где действительно затронуты его интересы. Тот, кто хочет радикальным образом изменить положение вещей, нуждается в большем , чем одни только пи-ар. Он должен иметь возможность позволить другому что-то выиграть либо проиграть. Пи-ар- лишь заключительная глава этой работы.

Когда мы все это поняли, у нас осталось две возможности: либо продолжать держаться за идею группы теоретиков и "мягкого" пи-ар, либо попробовать определить источники нашей помощи и взяться за работу всем, как общиной. И так как наши реальные возможности были oграничены, это означало только одно - самомобилизацию. В действительности, все, что у нас было- это люди. С помощью этих людей мы хотели добиться только одного: создания массового политического движения, имеющего в качестве своей цели перемены. Первым делом мы изменили название нашей организации- с артистичного и расплывчатого Аль Рабита на Аль Рабита Аль Арабия Аль Оробия, что означает Арабская Европейская Лига, сокащенно- АЕЛ. Это имя не свалилось на нас с неба: оно стало результатом глубоких идеологических дискуссий между 5 её основателями, в ходе которых пришлось ответить на многие вопросы.

(продолжение части 3 следует)

(сокращенный и выборочный перевод с нидерландского Ирины Маленко)

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру