Left.ru
Сергей Крючков
Классика жанра

Знаете, чем классика отличается от заурядности? Перечитывая классику, открываешь каждый раз что то новое, раннее незамеченное, в частных чертах находишь знамения эпохи. С этой точки зрения печально известный антидекабристский пасквиль Крутовых (В.В.Крутов, Л.В.Швецова - Крутова «Белые пятна красного цвета. Декабристы» М.,«Терра», 2001) можно считать классикой жанра «ниспровержения» и «переписывания» отечественной истории с антисоветских и антикоммунистических позиций. Все «родимые пятна» этого своеобразного жанра присутствуют в крутовской работе. Сначала бросается в глаза откровенная авторская ложь и передержки в адрес декабризма. О них я уже писал в статье «От антикоммунизма к русофобии» опубликованной на сайте «left.ru» в номере 3(102) за 2004 год. А потом приходит понимание, что этим проблема не исчерпывается, что есть еще важное и значимое, что требует нового прочтения. И вот, наконец, разгадка - часть написанного в крутовской работе от имени авторов раннее уже встречалось мне в произведениях историков советской школы. Неужели плагиат? Давайте проверим.

Откроем крутовскую работу на главе шестой книги второй, которая называется «с милым рай...», в той ее части, где речь идет о жене декабриста Анненкова француженке Полине. Называется она «французская звездочка счастья». А рядом положим «Воспоминания Полины Анненковой», изданные в Красноярске в 1977 году и откроем их на страницах примечаний, созданных С.Гессеном и Ан. Предтеченским и дополненными Г. Шатровой. О двух последних авторах ничего сказать, к сожалению, не могу, а Сергей Гессен трагически погиб в тридцатых годах прошлого века. Так что возраст основной части примечаний весьма солидный, да и дополнения существуют уже четверть века и сомнений в старшинстве научного поиска быть не должно. А теперь сравним:

это у Крутовых о матери Ивана Анненкова на странице 117

«...мать - дочерью иркутского генерал - губернатора Ивана Варфоломеевича Якобия, в 1783 - 1788 годах занимавшего пост иркутского генерал - губернатора и фактически имевшего власть наместника. Известный мемуарист Ф.Ф. Вигель, вспоминая богатый дом, выстроенный Иваном Варфоломеевичем, сказал о хозяине, что он «долго начальствовал в Иркутске и еще долее находился потом под судом»

а это из примечаний С.Гессена и Ан. Предтеченского на странице 279

«С 1783 по 1788 г. И.В.Якобий занимал пост иркутского генерал - губернатора ... фактически имевшими власть наместников. Ф.Ф.Вигель вспоминал богатый дом, выстроенный в Иркутске Якобием, «который так долго начальствовал в Иркутске и еще долее находился потом под судом» Чего же больше в двух отрывках, разделенных без малого вековой давностью, общего или различного? Кстати, и Гессен с Предтеченским и Крутовы при этом ссылаются на один и тот же источник - вигелевские «Записки» изданные в 1891 году. С первыми все понятно, когда готовилось к изданию ранние анненковские «Воспоминания» других вариантов вигелевских «Записок» просто не было. Но к моменту выхода в свет крутовской работы были издания Вигеля 1928 года под редакцией Штрайха и репринт 2000 года Захарова. Надо понимать так, что не хватило ума у Крутовых открыть более позднее издание и хоть страницы источника обновить, переписывали все подряд как нерадивые студенты, только окончания меняли в некоторых словах. Но читаем дальше:

у Крутовых на странице 117 - 118

«Анна Ивановна Анненкова, рано овдовев, имела огромное состояние - до 5000 душ в Нижегородской, Пензенской, Симбирской, Оренбургской и Московской губерниях, огромные земельные угодья, два каменных дома в первопрестольной.»

а это из примечаний С. Гессена и Ан. Предтеченского на странице 279

«Собственно за Анненковым (декабристом - С.К.) было только 418 душ в Нижегородской губ. Но за матерью его считалось в той же Нижегородской губ. - 971, в Пензенской - 1737 и в Симбирской - 818. Кроме указанного выше оренбургского имения, у нее были еще менее значительные поместья в Московской, Тверской и Саратовской губ. Всего за ней - около 5 тыс. душ». Так кто же раньше определил уровень материального благосостояния помещичьей семьи Анненковых, и почему Крутовы не сослались на источник информации? Быть может у Крутовых есть какие то неизвестные массовому читателю основания столь фамильярного отношения к научному творчеству Гессена и Предтеченского и они праведно присваивают себе научные достижения давно умерших историков? Может быть к другим источникам они относятся с большим уважением? Читаем дальше:

у Крутовых на странице 131

«Чтобы не давать повода ко всякого рода толкам среди оставшихся во Франции родных и знакомых, она ( Полина Анненкова - С.К.) поменяла фамилию.»

а это из примечаний Гессена и Предтеченского на странице 278

«Поэтому, чтобы не дать повода ко всякого рода сплетням и толкам среди остающихся во Франции родных и знакомых, она (Полина Анненкова - С.К.) выехала с паспортом на имя Поль». Это слова старушки Е.Гагариной, их принадлежность четко определена авторами примечаний. И что бы Крутовым не упомянуть источник информации, тем более, что цитируют его практически слово в слово. Нет, молчат, выдают за свое, родное. Читаем дальше:

у Крутовых на странице 120

«... он (декабрист Анненков - С.К.) стал единственным наследником всего состояния матери - в этом году, на дуэли, убили его брата Григория. Удивительна реакция матери на гибель сына: «Ничего, - сказала она, - Ивану больше достанется»

а это из примечаний Гессена и Предтеченского на странице 282

«Узнав о смерти сына Григория, А.И.Анненкова будто бы сказала: «Ну, что ж, другому больше останется». Авторы примечаний сообщение этого факта приписывают все той же Е.Гагариной. Почему же Крутовы и в этом случае не ссылаются на оригинал информации? Кавычки и прямая речь конкретных исторических лиц прямо таки обязывают исследователя быть скрупулезным. А вот теперь определите сами, что перед вами: не имевшая место быть в природе фраза матери декабриста или топорно исполненный плагиат? Читаем далее:

у Крутовых на странице 136

« Молодая француженка решила организовать побег Анненкова из крепости и уехать с ним за границу. Но для этого нужны были большие деньги: только за паспорт на чужое имя просили 6000 рублей. Полина добилась встречи с матерью Ивана Алексеевича (декабриста Анненкова - С.К.). Анна Ивановна разволновалась, прониклась симпатией к очаровательной француженке, принимавшей такое участие в судьбе единственного сына, но сказала: «Мой сын беглец, сударыня!? я никогда не соглашусь на это, он честно покорится своей судьбе».

Прямая речь матери декабриста, без указания источника в крутовском исполнении, ни что иное, как часть собственно анненковских «Воспоминаний». В упомянутом издании она находится на странице 98 и дана на французском языке как, впрочем, и «безымянная» у Крутовых фактическая сторона предполагаемого бегства, расположенная на странице 96 того же источника. И опять авторское молчание по поводу того, откуда взялась информация, кто является ее настоящим автором. Выдают Крутовы за свое открытие то, что до них давно было определено и обнародовано. Для них не важно, принадлежит ли это открытие Гессену с Предтеченским, слова ли это Гагариной, либо это мемуарное наследие самой П.Анненковой. А теперь кладем рядом с собой третью книгу - академический словарь русского языка издания 1983 года, и читаем в третьем томе на странице 130 определение плагиата: «...использование в своих трудах чужого произведения без ссылки на автора». Желающие могут продолжить сличение и сопоставление текстов далее. Забегая вперед скажу, что я нашел только в этом разделе восемь позиций, весьма роднящих между собой два разновременных по написанию исследования. Другие разделы крутовской работы вполне могут преподнести аналогичные сюрпризы, только не забудьте положить рядом комментарии советских ученых. Вы можете сказать, что мелкое «научное» хищение на фоне глобальной чубайсиады не стоит выеденного яйца. Не соглашусь с вами в этом случае. Крутовы не устают морализировать и попрекать декабристов, не чураясь лжи в большом и малом. Мажут грязью все революционное движение в России, уничижительно третируют советскую эпоху. А оказывается, что в роли обличителей выступают не только лжецы, но и нечистые на руку люди. Это еще один знаменательный штрих в общем портрете антисоветизма.

На полноту «интеллектуального» портрета антисоветчика моя историческая справка не претендует. Ждет он более широкого консилиума правоведов, психиатров, историков и представителей других отраслей знаний, открытого гласного процесса. Но уже сейчас могу сказать определенно: наглядны в нем убогость ума и нравственная недостаточность, которые рвутся в судьи всему честному и благородному, что было в истории нашей Родины. А что до остальных «личностных» качеств антикоммунизма и антисоветизма, то предлагаю уже сегодня пытливому и неравнодушному исследователю вновь возвратиться к классике этого жанра. Только предупреждаю, что слишком много разочарований в человеческой природе авторов ждут читателей на этом пути. Так и во всем человечестве можно разувериться.





Ваше мнение

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру

Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 Service