Ирина Маленко

"Как молоды мы были..."
(Воспоминания выпускницы МГИАИ, будущего РГГУ, о годах перестройки)

К статье Аллы Никоновой
К вопросу о закономерности получения ректорских кресел в демократической России на фоне борьбы с олигархами в отдельно взятом вузе


… В середине 80-х профессия историка-архивиста ещё не была такой раздуто-популярной, какой она стала на несколько лет во время горбачевской перестройки, в связи с переписыванием отечественной истории, - но конкурс на вступительных экзаменах на наш факультет в 1984 все равно составлял 8 человек на место. Большинство абитуриентов мало что знало о профессии архивиста: многие любили историю, но не хотели преподавать в школах, а другие, возможно, знали о том, что из выпускников нашего вуза очень мало кто работает по его окончании по своей профессии: большинство устраивается где-то ещё в гуманитарной сфере. Среди приводимых нам преподавателями примеров были небезызвестный нашему читателю Эдик Радзинский, сын литовского актера Донатаса Баниониса и пoлитичecкий oбoзpeвaтeль Игopь  Фecуненкo…

МГИАИ ("Институт атомных исследований", - как обманывали мы в шутку наивных коллег-студентов из других вузов) был нормальным советским вузом. Самым необычным в нем было не только то, что это был единственный вуз подобного профиля в стране, если не в мире ( в большинстве стран профессиональное архивное образование высшего уровня получают уже работники архивов, окончившие до этого другие гуманитарные факультеты), не только то, что нас готовили к архивной работе как к научно-исследовательской в первую очередь, а и то, где он был расположен - буквально в двух шагах от Красной Площади! Мы могли теперь бывать на ней каждый день. В студенты нас посвящали с посещением мавзолея Ленина….

Когда я поступила во МГИАИ, нашим peктopoм был профессор Красавченко - по слухам, друг "самого Громыко". Юрий Николаевич Афанасьeв пришёл ему на смену, когда я была третьeкурсницей. Времена были бурные: мы, студенты, (как и большинство населения страны), словно проснувшиеся от спячки, не успев разобраться, что к чему, верили новоявленным "перестройщикам" на слово, переживали, когда Eльцин слег в больницу после его смещения с поста первого секретаря МГК…

О Юрии Николаевиче как о политике сначала никто не думал. Помню реакцию на его появление наших девочек: "Ой какой красивый… как. Рейган!" Они сами не подoзревали, до какой степени они попали в точку.

Ректор - высокий, кpаснолицый, в модном длинном плаще- не так часто попадался нам на глаза, вел всего лишь один спецcеминар: кажется, по французской историографии. О его научном прошлом никто ничего не знал; говорили, что он раньше работал в журнале "Коммунист". Он больше времени проводил в загранпоездках, чем в родном вузе. Нам, правда, объяснили, что это для нашей же пользы (см. ниже).

Единственное, что устраивал новый ректор в нашем вузе весьма активно, - так это различного рода исторические чтения, в основном - в модном тогда духе антисталинизма. Не знаю, помнит ли сейчас кто-нибудь, что в годы перестройки начали с обращения к предсталинскому периоду - к первым послереволюционным годам как к "подлинному социализму", к его истокам, - а уж только потом у экс-коммунистов, всю жизнь так старательно напяливавших на себя красный пиджак (да и кем бы они без него были?) проснулась ностальгия по Романовым и карикатурные потуги объявить всех себя, любимых, потомками аристократов.

Точно так же, как и капитализма нам построить никто из них, тогдашних кумиров толпы, не предлагал: нас "купили" лозунгами о "социализме с человеческим лицом", "демократии" и "рыночной экономике". Помню, как мои сверстники в буквальном смысле слова давили друг друга в дверях, чтобы попасть на самую первую лекцию о жертвах ГУЛАГа. Хотя ничего принципиально нового мы для себя не узнали.Просто кто-то сказал, что лекция эта будет
чем-то неслыханным - вот мы все и рванули на неё. Кто-то? А не сам ли Юрий Николаевич? Разве целью перестройщиков было то, чтобы мы действительно знали правду о прошлом? А не просто оплевать его все без разбора в наших глазах?

Мало кто из нас, россиян, любит вспоминать сейчас, какими до отвращения наивными мы были в те годы (ничуть не менее наивными, чем советские люди в 30-е годы!) , и какую роль сыграли все мы в том, во что превратилась наша страна сегодня. Моё поколение смеялось над Ниной Андреевой и Егором Лигачевым - и считало своими героями Собчаков, Гдлянов и Гавриилов Поповых. И - Афанасьeва. Особенно когда он стал депутатом. Чем дальше, тем чаще мы его видели на экранах телевизора, чем в родном вузе…

"- Знаете, Борис Семенович,"- сказала с сомнением в голосе одна из наших культурнейших преподавательниц моему дипломному руководителю Борису Семеновичу Илизарову, который в те годы был чуть ли не правой рукой Юрия Николаевича (позднее их пути разошлись) , - "Вот слушаешь нашего ректора, - все он вроде бы правильно говорит и критикует. Но нет у него такой позитивной, созидательной программы, за которую хотелось бы встать и пойти на баррикады!" "- А может, и не надо на баррикады?"- отозвался Борис
Семенович. "Хватит уже…."

Нет, Борис Семенович, не хватит. Раз без этого сегодня у нас - миллионы беспризорных детей, раз торгуют нашими девчатами как кусками мяса, раз на миллион в год уменьшается российское население, а оставшееся - тупеет на глазах, как ковбои из фильма Аллы Суриковой "Человек с бульвара Капуцинов". Или, может быть, Юрию Николаевичу такая жизнь кажется вполне нормальной и достойной свободных людей?

Вряд ли Юрий Николаевич задумывается над этим. Он - птица большого полета. Кавалер французских орденов. Свой первый в истории нашего вуза международный договор он подписал с амстердамским университетом. Этот эксперимент проводился на моих глазах и при моем участии: сначала в Нидерланды отвезли нашего комсомольского секретаря, потом - нас, четверых отобранных студентов. Помню своё изумление, почему выбрали для этой поездки меня? Я училась хорошо, но не отличалась общественной активностью: в те годы у нас "общественная работа" была "моветоном", признакoм карьеризма, одной из самых гадких черт человеческих.

И только спустя несколько лет я поняла наконец-таки , в чем был замысел: мы должны были вернуться и рассказать всем, до чего же замечательно на Западе, какая там волшебная жизнь. И мы, дурачки, два месяца прожившие на всем готовеньком на голландских харчах и думавшие всерьез, со всей категоричностью молодости, что мы действительно знаем теперь эту жизнь, действительно рассказывали всем, какой Запад вообще и голландцы в частности "цивилизованные"! А сколько таких наивнячков, не понимавших, кто и для чего водит их на экскурсии по Институту Социальной Истории, дарит им антисоветские книги и библии, сколько их было наштамповано в годы перестройки по стране! Как говаривал Михаил Сергеевич, "процесс пошёл, дорогие товарищи".. И особенно - "уважаемые господа"..

. … В последние свои дни в вузе, перед защитой диплома, я столкнулась в дверях со старым ректором. Никто из студентов - и даже преподавателей- не здоровался с профессором Красавченко. Как будто бы он был врагом народа. Мне стало неловко, и я поздоровалась. Лицо пожилого человека просияло.. На вступительном экзамене по филoсофии в аспирантуру я осмелилась назвать фамилию другого нашего бывшего преподавателя - ибо он был автором монографии на тему моего билета. "Девушка, забудьте его как в страшном сне,"- с циничной улыбкой посоветовали мне соратники нового ректора. Где-то потом я сталкивалась с подобной же улыбочкой и тоном - и только недавно вспомнила, где. У грязно пристававшего ко мне новорусского хахаля моей русско-израильской знакомой в Голландии. Когда я сказала ему, что я такими вещами без любви не занимаюсь, "- Ну, тогда полюби..,"- ухмыльнулся через щербатый зуб Вован - точь- в- точь с таким же выражением лица, как те наши
преподаватели. На что я спокойно посоветовала ему посмотреть на себя в зеркало…

.. С момента окончания вуза мне лишь однажды довелось побывать в нем - в 1994 году. Да и то с трудом: там, где всегда был для всех свободный доступ, ввели пропускную систему. Во дворе стоял ректорский новый "Вольво"... Некоторые хорошо знакомые преподаватели задирали кверху нос и делали вид, что они с другой планеты….

…. Говорят. во время переворота ГКЧП в 1991 году Афанасьева оппозиция готовила в президенты, если что-нибудь случится с Eльциным. "Скажи мне, кто твой друг - и я скажу тебе, кто ты…" Особенно если учесть многочисленных друзей Юрия Николаевича - таких, как ЮКОС с миллионами и многочисленные иностранные фонды и организации. Кто бы стал вкладывать деньги в гуманитарный вуз, если бы это не окупалось сторицей?

Ставки действительно велики: разрушение всей советской системы образования. Замена его таким "цивилизованным", после получения которого никто ничего толком не знает. Чего стоят одни только нынешние преподаватели детища Афанасьeва РГГУ- "эксперты по истории терроризма" с их вопиющим невежеством (см подробнее:http://left.ru/2003/18/malenko_ predis94.html)! Какими же будут те, кто у них выучится?  Очередными безголовыми "защитниками прав человека" а-ля Сорос и Буш?

…. Нет, мне неслыханно повезло, что я закончила именно МГИАИ, а не РГГУ!

Ваше мнение