(нaчaло cм: http://www.left.ru/2003/3/malenko79.html, http://www.left.ru/2003/7/komitet83.html)

(Окончание выступления Тримбла)

"... Подозреваю также, что в программе присутствовало нечто большее, чем обыкновенная наивность. Автор передачи - явно не неискушенный новичок, а исконный уроженец Ольстера, к тому же в студенческие годы увлекавшийся республиканским политическим экстремизмом.

Если полиции удастся убедить авторов "Dispatches" раскрыть свои источники, то, думаю, выяснится, что передача построена главным образом на свидетельствах какого-нибудь выходца из республиканской политической среды. Тогда станет очевидно, что программа изначально была клеветнической., и самое худщее во всем этом то, что помимо дискредитирующих заявлений в адрес полиции, с экрана прозвучали имена членов некого мифического Внутреннего круга, и, таким образом, члены лоялистской общины подставлены под удар. Вот чем опасны последствия безответственности."

Следовательно, к июню 1992-го сдержанный скептицизм и отстраненное недоверие к программе Тримбла сменились, как видно из этого выступления, совершенной уверенностью в том, что наши утверждения были "всего лишь вымыслом", а так называемый Внутренний Круг в RUC - "мифическим". Тримбл совершенно ясно дает понять, что строит свои суждения на информации, прозвучавшей в зале суда в присутствии судьи Кларксона и переданной ему RUC, или же - что не исключено - самим Внутренним кругом- в частности, что бюджет программы составлял 250 тысяч фунтов. Фраза "среди упомянутых были и те, кто вообще не имел никакого отношения к RUC" довольно точно повторяет сказанное членами RUC судье Кларксону.

Тримбл, по всей видимости, не раздумывая принял на веру приговор, вынесенный RUC досье 4-го канала и с готовностью представил это мнение общественности- в частности, упомянув, что никто из перечисленных не имел отношения к смертоносному заговору.

Тримбл, вполне естественно, не стал сообщать своим парламентским коллегам, что некоторые из фигурировавших в досье - Абернети, Росс, Блэк, Монтейт - были его союзниками на политическом фронте, и что он регулярно встречался с ними для обсуждения "мифического" заговора и убийств как раз во время устроенной ими кампании насилия, причем как до, так и после своего избрания в парламент в мае 1990-го.

Итак, в августе 1992-го программа еще "недостоверна", поскольку ее авторы - "некоторые наивные журналисты, [которые] купили у лоялистских военных группировок кота в мешке". Однако два месяца спустя она уже "печально знаменита", умышленно дискредитирует RUC, и ее автор (то есть, я) - вовсе "не неискушенный новичок", а тайный республиканец, все это и придумавший, который, при помощи "выходца из республиканской политической среды" (Мартин О'Хэйган), ловко обманул наивного диктора.

По словам моего адвоката, Брайана Рэймонда, замечания Тримбла носят клеветнический характер, поскольку в них содержится намек на то, что я со студенческих лет являюсь сторонником республиканского терроризма, и, следовательно, ИРА. Брайан также сообщил мне, что, если Тримблу придется повторить сказанное за стенами палаты Общин, отказавшись ото всех положенных ему как парламентарию привилегий,

я смогу подать на него в суд. Если он (Тримбл - прим. перев.) - действительно хозяин своего слова, возможно, я так и поступлю.

Другим намеком Тримбла, как в дальнейшем убедится читатель, было упоминание еще одного белфастского журналиста, представившего Бена Гамильтона Джиму Сэндсу - Мартина О'Хэйгана(примечание: весьма показательно, что Мартин O' Хейган, на которого тогда нападал "демократически" политик Тримбл, был убит лоялистами 28 сентября 2001 года - как и адвокат-правозащитник Пат Финукан, прямо на глазах у своей жены! Вот вам и "безобидный" Нобелевский лауреат- наводчик! http://media.gn.apc.org/ohagan1.html).

Приводя наши имена в таком контексте, Тримбл, как мне кажется, повторял уже сказанное им на встречах с полицией RUC по поводу "лживости" программы; его вердикт затем был опубликован (в несколько измененном виде) Комиссией Несбитта.Программа была [опасной] ложью с "возможным смертельным исходом", говорит Тримбл, поскольку в ней прозвучали имена лоялистов, принадлежащих к "несуществующему" Внутреннему Кругу - и, таким образом, мы ставим их жизнь под угрозу со стороны ИРА.

Другими словами, Тримбл намеренно вводил в заблуждение своих коллег-парламентариев, скрывая свою причастность к заговору; он заставил членов палаты Общин поверить, что программа была злобной политической выходкой-нападением на полицию RUC со стороны негодяев-республиканцев, приверженцев терроризма, маскирующихся под добросовестных журналистов.

Выступление Тримбла определило то, что нас ожидало в дальнейшем, после слушаний в Верховном суде: "грязная кампания", развязанная в СМИ полицейскими-сторонниками Комитета.

Все рассуждения Тримбла - что Четвертый Канал неправильно расставил акценты в полученном материале, что программа была "ложью", что ни в чем не повинные лоялисты несправедливо обвиняются в смертельном заговоре, что Комитета в действительности никогда не было - подхватили и распространили. Такая ситуация сохранялась до тех пор, пока в СМИ, наконец, не пришли к выводу, что Четвертый Канал в неравной борьбе отстаивал результаты журналистского расследования, но - о ужас! - они оказались ложью.

Поскольку мнение Тримбла - во всех своих аспектах - превратилось в "аксиому" (из-за многочисленных повторений ) (прим. это называется в политике "тактика заезженной пластинки" - и явлается типичным и чуть ли не единственным приемом как лоялистов-юнионистов Северной Ирландии (и даже просто государственных чиновников здесь!) , так и британских политиков вообще для убеждения электората в своей правоте. Как говорится, "в ложь, которую повторяют достаточно часто, начинают верить "... )и было внедрено в сознание общественности, он, как неофициальный представитель Комитета в палате Общин, вновь воспрял духом и нанес "сокрушительный удар" программе, к тому времени уже названной Independent "одной из худших, когда-либо показанных в Британии".

В самом деле, к декабрю 1992 г. - времени второго своего выступления в парламенте - Тримбл был настолько уверен в том, что программа полностью дискредитирована, что даже отважился повторить призыв Четвертого Канала к независимому расследованию.

Тримбл так определил задачи расследования:

- установить происхождение обвинений в сотрудничестве [властей с террористами - прим. перев.] ("чтобы отмести все дальнейшие сомнения");

- обратиться к принципам создания программы ("чтобы вернуть доброе имя RUC").

К этому моменту, не будем забывать, основной наш источник был уже раскрыт, допрошен и принужден к "повторной даче показаний" под наблюдением первых следователей при главе полиции, Несбитта и Вебстера.

Думаю, можно со всей ответственностью утверждать, что Тримбл, после весьма продолжительной беседы с "первыми следователями", был в курсе того, что основной источник [Сэндс] оказался "изменником"; складывалось впечатление, что мы никогда не сможем оправдаться.

Свое второе выступление в парламенте Тримбл начал так:"Я не считаю нужным извиняться за то, что вновь возвращаюсь к этому [к программе]; во-первых, именно потому, что программа оказалась, по всем журналистским оценкам, столь неудачной, и, во-вторых, отчасти потому, что некоторые затронутые вопросы касаются моего избирательного округа непосредственно, представляя, таким образом, совершенно особую статью. Съемки программы - в том числе и ее второй, самой важной, части - проводились в северной части Арма. Северная Ирландия занимает сравнительно небольшую территорию, так что зрители быстро узнают любой ее уголок. В программе упоминаются также теракты в моем избирательном округе, так что вполне естественно, что я возвращаюсь сейчас к этим вопросам."

Затем Тримбл приводит пространный и во многом неточный анализ показанного нами.

По прочтении текста выступления, опубликованного изданием "Hansard", я стал всерьез думать, что этот адвокат-политик, возможно, прошел некоторую подготовку в школе репортеров Барри Пенроуз.

Например, Тримбл заявляет:

"Во второй - и значительно более агрессивной - части программы утверждается, что существовала некая секретная лоялистская организация, которую время от времени называют "Внутренним Кругом" и которую в целом характеризуют как "Комитет"."

Читатель, конечно же, сразу заметит, что Тримбл здесь смешивает две абсолютно различные террористические организации (прим. Ну, разве не та же практика, которую применяет у нас сегодня российский "журналюка" М. Маркелов? Cм. ссылку), одна из которых действовала в RUC, а другая охватывала практически все лоялистское движение; таким образом, вряд ли можно считать, что Тримбл адекватно воспринял все то, о чем рассказывалось в программе.

Упустив из виду это жизненно важное различие между двумя организациями, он продолжает выстраивать на прочих ошибках свое первое обвинение против нас, а именно: в программе упоминался некто, чье доброе имя теперь оклеветано (мы сообщили, что в состав Комитета входили и адвокаты).

Тримбл продолжает свою речь повествованием об одном из возможных претендентов на эту роль, некоем адвокате (чье имя, правда, так и осталось неназванным, зато стало известно, что он входит в "Движение за независимость" преподобного Росса):

"Другим весьма вероятным претендентом стал адвокат из северного Арма, специализирующийся в криминалистике и хорошо известный своими лоялистскими взглядами. Это бывший политический активист, который, насколько мне известно, ответственный человек, и не станет принимать никакого участия в террористической деятельности [курсив автора]. Он не видел той программы, но сообщил мне, что на следующий день был удивлен тому, какие взгляды на него бросали присутствующие в зале суда (он вел несколько дел по местам). Он пришел в ужас, узнав, что люди посчитали его "героем" программы - мозгом преступного заговора. И я рад сообщить вам, что он уже начал - или скоро начнет - дело о клевете. Очень надеюсь, что это даст результат."

Адвокат, о котором говорит Тримбл - это, несомненно, его старый друг, занимающий одну из ведущих позиций в Комитете, - Ричард Монтейт.

Тримбл, не раздумывая, уверяет палату Общин, что Монтейт - "ответственный человек" и то, что его имя упоминается в контексте лоялистского террора, непростительно.

Тримбл, по собственному признанию, общался с Монтейтом; этим объясняется готовность Тримбла делать заявления от имени своего друга по поводу возбуждения дела о клевете против меня. В дальнейшем мы увидим, что поддержка Тримбла не ограничивалась выступлениями в парламенте в защиту Монтейта; Тримбл под присягой дал показания, позволившие Монтейту выйти из своего затруднительного положения.

В той же мере Тримбл старался помочь и другому своему товарищу по делу освобождения Ольстера, тому, кто, по словам Сэндса, был в числе трех отцов-основателей Комитета (вместе с Абернети и Форбсом).Вот что поведал Тримбл палате Общин об этом участнике заговора:

"Эти двое [ранее упомянутые им адвокаты] не были названы поименно - в отличие от председателя Комитета в защиту независимости, преподобного Хью Росса, интервью с которым заняло значительную часть программы.

Вопрос о возможной причастности к террористической деятельности так и не был ему задан. Впоследствии он сказал, что, если бы заранее знал о планируемых обвинениях в свой адрес, то незамедлительно дал бы понять своему собеседнику-корреспонденту, какова позиция Комитета в защиту независимости по отношению к терроризму."

Прежде, чем перейти к рассмотрению этой части речи Тримбла в поддержку заговорщиков, вспомним, что в его распоряжении уже находилась информация, полученная от все тех же Абернети, Росса, Монтейта, Блэка и Внутреннего Круга RUC, относительно нашего главного источника [раскрытого к тому времени Джима Сэндса]. Сэндс несколько лет служил у Росса "посыльным", и, кроме того, работал у предшественника Тримбла на посту главы Ольстерских юнионистов в парламенте Гарольда МакКаскера.

Таким образом, к моменту своего выступления 17-го декабря 1992-го года, Тримбл находился в курсе того, что обвинения против Абернети и его Комитета исходят не от фанатика и клеветника, а от лица, долгие годы преданного делу лоялизма и занимавшего исключительную позицию внутри политического и военного круга Росса.

Зная обо всем этом, остается лишь гадать, почему Тримбл решился, рискуя своей репутацией, прямо и публично выступить в поддержку Росса и прочих.

Поскольку никому из них лично не приписывались те 18 убийств, в которых Сэндс обвинил Комитет, мы зададимся вопросом, почему бы Тримблу не дать себе время подумать - а не могли ли его умерщвленные избиратели действительно погибнуть так, как утверждал Сэндс в передаче Четвертого Канала?

Думать и гадать можно сколько угодно; но, с другой стороны, если Тримбл и в самом деле был настолько в курсе всего, что делалось с подачи Комитета (и, конечно же, о его существовании в принципе), насколько я знаю, становится очевидно, почему он незамедлительно и яростно бросается в атаку. Тримбл видел всю серьезность создавшейся ситуации - в то время как программа о Комитете выявила лишь надводную часть айсберга - и прекрасно понимал, какие последствия может иметь дальнейшее расследование для 50-60 членов Комитета (включая и 18 служащих Внутреннего Круга полиции RUC).

Поэтому он посчитал своим долгом избавить преподобного Росса - единственного "аристократа", появившегося на экране - от тени всякого подозрения; отсюда и та решительность, с которой Тримбл принялся очищать от клеветы доброе имя "преподобного" заговорщика.

Говоря о роли, отведенной в программе лоялисту-убийце Крысиному Королю [Билли Райту], Тримбл самым примитивным и наглым образом использует незнание своей парламентской аудитории истинного положения дел с лоялистским террором в северном Арма. (прим.: опять-таки прием, хорошо знакомый нам по "произведениям" "новорусских" журналистов о Северной Ирландии! )

К декабрю 1992 года в Лургане и Портадауне уже было известно, что Крысиный Король и Билли Райт - одно и то же лицо; из программы Четвертого Канала становилось ясно, что именно Крысиный Король убил Дэниса Карвилля - факт, который должен был быть в распоряжении Тримбла. От него вряд ли укрылось и то, что лоялист-убийца не стал затевать дело о клевете, тем самым поступив весьма мудро.

Тримбл начинает свою речь, как кажется, не располагая никакой информацией о Крысином Короле и всего лишь ссылается на некие "слухи" об убийствах, происходящих в его избирательном округе.

Тримбл говорит об убийце множества своих избирателей отстраненно и неубедительно:

"В программе приводятся три доказательства существования Комитета.Во-первых, это интервью с неким Билли Райтом, который, если я правильно помню, не является непосредственным членом этой организации, и который, в общем и целом, говорил о мотивах деятельности лоялистских военных группировок.

Хотя Билли Райт и не признает напрямую свою причастность к убийствам, все же создается такое впечатление (по замыслу авторов программы и из некоторых высказываний самого мистера Райта), что он замешан в делах этих группировок.

Я не оправдываю мистера Райта. Мне сообщили, что он преступник, который пытается скрыть свои неправомерные действия за политическими убеждениями, и, чтобы все это выглядело правдоподобно, время от времени участвует в сектантских вылазках, о чем затем гордо сообщает журналистам в своих многочисленных интервью.

Мне неизвестно, действительно ли он совершил все то, чем так гордится, однако рискну предположить, почему он выступил в "Dispatches" и подтвердил, что некоторые полицейские сотрудничают с военными группировками. Обвинения эти - истинные ли, или ложные - так или иначе были необходимы программе из-за своего сенсационного характера; их цель - внести смятение в ряды полиции и снизить эффективность ее работы, в чем он [Райт - прим. перев.] кровно заинтересован."

Думаю, справедливо полагать, что вряд ли слушатели Тримбла из палаты Общин помнили, о чем говорилось в передаче, показанной Четвертым Каналом более года назад.

Таким образом, едва ли кто-либо из присутствовавших понимал, что ни одно из утверждений программы ни в малейшей мере не опиралось на материалы интервью с Билли Райтом. Райт, естественно, отрицал свою причастность к убийствам - в том числе и Дэниса Карвилля.

Члены парламента, слушая Тримбла, не могли знать, что все более-менее значимые заявления были сделаны не Билли Райтом, а его старым школьным товарищем Джимом Сэндсом.

Билли Райт, в опровержение сказанного Тримблом в палате Общин, как раз отрицал всякое сотрудничество между полицией RUC и карательными отрядами лоялистов; к его словам мы отнеслись с тем же недоверием, что и к отрицанию им своей причастности к убийству Дэниса Карвилля.

Сделав все, что было в его силах, для защиты друзей - Монтейта и Росса, и введя парламент в заблуждение относительно материала программы ("некий Билли Райт...преступник"), Тримбл повторяет далее уже сказанное обо мне в июле прошлого года. Он возвращается к этой теме только после незначительного злоупотребления своими парламентскими полномочиями (заявляет, что дело по иску против Бена Гамильтона не следовало закрывать - хотя оно уже было закрыто несколько недель назад):

"Четвертый Канал поставил на эту передачу финансовые и прочие средства. Мне вспоминаются кадры, на которых сэр Ричард Аттенборо и Майкл Грэйд за дверями зала суда клянутся, что будут поддерживать заявления программы до конца, и, если нужно, погибнут вместе с ней. Знали ли они тогда, что отстаивают фальсификацию? Знают ли они об этом теперь? И если да, то станут ли они выступать за проведение расследования?

За Четвертым Каналом стоит человек, соблазнивший авторов ложью - вот истинное происхождение программы. Я сейчас говорю не о продюсере, а возвращаюсь к нашим обсуждениям от 10-го июня.

Человек, который, как я подозреваю, был главным вдохновителем программы - уроженец Северной Ирландии. Теперь он, как и следовало ожидать, утверждает, что его жизнь в опасности. Не поручусь за реальность существующей угрозы, но позволю себе высказать надежду, что и это - ложь, как и все то, о чем говорилось в передаче.

Само собой разумеется, что сейчас он пытается продать очередную сенсацию лондонским журналистам. Но позволят ли они себя снова одурачить?"

Тримбл, как мы видим, изменил свою позицию на практически противоположную, пройдя эволюционный путь от "здравомыслящего скептика" до "гневного обвинителя".

В декабре 1992-го года, когда Сэндс уже находился в руках полиции и готовился к повторной - на сей раз исключающей всякие случайности - даче показаний, Тримбл почувствовал в себе силы для нанесения удара по программе и ее автору. Все, что было сказано в "Dispatches" - "намеренная ложь", сфабрикованная мною. Я, как оказалось, "протолкнул" лживые обвинения на Четвертом Канале, заставив руководство показать свою программу.

Тримбл был во всем этом так уверен, что даже позволил себе издевку: призвал руководство Четвертого Канала поддержать начатое расследование, что должно было символизировать кару за "ложь" и "клевету" на RUC, прозвучавшие в эфире.

Теперь нам известно, что столь убежденное выступление Тримбла в защиту участников заговора - Абернети, Росса, Блэка, Монтейта (Билли Райт, хотя и действовал с их одобрения, в число "невинных жертв клеветы" не вошел) - по времени странным образом совпадает с выходом заключения по итогам общего расследования, возглавляемого начальником полиции.

Таким образом, к декабрю 1992-го года "комиссия" Несбитта пришла к тем же "выводам", что и Тримбл в своей речи в палате Общин; два месяца спустя старший офицер полиции Несбитт лично выступит с подобным заявлением на Четвертом Канале.

Мы можем как угодно относиться к члену парламента Уильяму Дэвиду Тримблу и к тому, как он злоупотребляет своим служебным положением; несомненно одно: он не оставляет своих друзей в беде - даже если эти самые друзья приказывали убивать и сами совершали убийства.

Член Комитета Чарльз Ричард Монтейт, как и предсказывал Тримбл в своем парламентском выступлении, в том же декабре 1992-го подал на меня в суд. И здесь Монтейт не остался без поддержки своего старого, верного друга - официального представителя Комитета в палате Общин. Тримбл под присягой дает показания в пользу своего соратника-адвоката, который всего два года тому назад сыграл решающую роль в убийстве Дэниса Карвилля - католика-избирателя Тримбла.

"Я, Уильям Дэвид Тримбл, член парламента, [находясь в зале заседаний] 32-го Ричмондского суда в Лисбурне, графство Антрим, присягаю на следующем:

Я являюсь депутатом парламента от округа Верховьев Бана.

Я обладаю достаточным знанием района Портадауна и Лургана.Я видел программу "Dispatches" по телевидению и читал статью в "The Sunday Times", последовавшую 2-го августа 1992-го года.

Я нисколько не сомневаюсь, что некий адвокат, упоминаемый в статье в связи с показаниями неназванного свидетеля, и есть мистер Ричард Монтейт.Беседы с другими лицами, интересующимися политической, криминальной и террористической деятельностью в районе Портадаун-Лурган и независимо друг от друга пришедшими к тем же заключениям, окончательно убедили меня в правильности моих предположений.

В программе говорилось практически исключительно о событиях в районе Портадауна и Лургана. Упоминаемые адвокаты - члены Комитета.Различные лица, которые, по моим сведениям, имели связи с военными группировками, также были представлены в программе; все они - клиенты Ричарда Монтейта.

Я связывался с мистером Монтейтом по телефону, чтобы узнать его мнение об обнародованных обвинениях. Мне было известно, что Монтейт весьма раздражен и расстроен содержанием программы, и, на фоне убийства другого адвоката, мистера Патрика Финукана, подобные утверждения весьма опасны для самого Монтейта и его семьи.

Все упомянутые факты, кроме уже опубликованной информации, исходят из моего собственного опыта."

Тримбл, таким образом, старательно убеждает нас, что узнал о предполагаемом членстве Монтейта в "так называемом" заговоре только из программы "Комитет". Он "нисколько не сомневается", что в программе за "неким адвокатом" стоит его соратник и избиратель [Монтейт - прим. перев.]. Далее Тримбл, тщательно подбирая слова, рисует образ Монтейта -"невинного, законопослушного гражданина".

Если наш читатель примет этот образ "честного адвоката", на котором так настаивает Тримбл, то, скорее всего, разделит с ним "гнев праведный" в адрес нашей программы, ставящей под угрозу "невинного".

Впрочем, картинка этакой овечки немедленно исчезает, если вспомнить, что Ричард Монтейт, тот самый "честный адвокат", был одним из ведущих членов Комитета и на собрании оранжистской ложи в январе 1989-го отдал приказ об убийстве своего белфастского коллеги Патрика Финукана.

Об этом нам стало известно от Джима Сэндса, присутствовавшего на заседании.

К сожалению, моим адвокатам отказали в возможности выяснить, что именно говорил под присягой член парламента Уильям Дэвид Тримбл в перекрестном допросе о своих отношениях с Монтейтом, Абернети, Россом, Форбсом, Блэком и приблизительно пятьюдесятью другими заговорщикaми, под чьим контролем находились карательные отряды лоялистов с неограниченной свободой действий в избирательном округе Верховьев Бана. Им развязали руки как раз в год избрания Тримбла в парламент (1990-й); такая ситуация сохранялась вплоть до прекращения огня 1994-го г.

Монтейт в конце концов снял свои обвинения. Его попытка привлечь меня к ответственности за клевету сорвалась практически сразу же; повторное судебное разбирательство было внезапно остановлено, как только я заявил о своей готовности доказать в суде, что Монтейт - заговорщик и убийца.

Не исключено, что мы могли бы и больше узнать об участии Тримбла в Комитете из третьего дела о клевете, начатого Монтейтом против Четвертого Канала по поводу программы и опубликованных материалов, где Монтейт назван участником преступного заговора.

Однако летом 1995-го исчез и этот шанс: руководство Четвертого Канала в частном порядке уладило все вопросы с Монтейтом за пределами зала суда. Я с самого начала дал понять руководству Канала, что не примкну к этому соглашению, поскольку всегда был уверен, что Монтейт позорит свою профессию, и что его давным-давно следовало бы осудить за убийство Дэниса Карвилля и других.Победа Монтейта над Четвертым Каналом вряд ли повлияла на значимость его позиции среди заговорщиков; и, хотя мы едва ли можем доверять показаниям Кена Керра по какому бы то ни было вопросу, мне кажется вполне вероятным, что Монтейта боготворили в Комитете за его бессовестное заявление под присягой об опасности, угрожающей его жизни, как когда-то жизни Пэта Финукана, убитого террористами.

Помощником Монтейта в судебном разбирательстве был не только Тримбл: под присягой адвокат Дрю Нельсон дал практически такие же показания.

Интересно только, откуда у мистера Нельсона такая уверенность в том, что в своем интервью на Би-Би-Си я говорил именно о Монтейте?

Разве лишено оснований предположение, что Нельсон, как и Тримбл, имел в своем распоряжении больше информации, чем предполагалось программой?

Мои подозрения усилились, когда обнаружилось, что Дрю Нельсон практикует совместно с другим адвокатом, Левисом Синглтоном. Дело в том, что, по словам Джима Сэндса, Синглтон - близкий друг "преподобного" Росса и член Комитета Абернети (об этом я узнал еще в 1991-м). Отсюда следует, что Дрю Нельсон впервые услышал о членстве Монтейта в Комитете не из программы, а от своего коллеги - по крайней мере, это возможно. Вероятно и то, что Тримбл узнал о Монтейте от Синглтона, поскольку, как выяснилось, адвокатская контора, "приглядывающая" за Тримблом, принадлежит все тем же Синглтону и Нельсону. Характер отношений Тримбла с Комитетом, возможно, был бы установлен Верховным судом в Лондоне, если бы "Sunday Express" не капитулировала в декабре 1990-го, незадолго до того, как была названа дата слушаний по делу о клевете.

Почти три года адвокаты газеты твердили, что никакого Комитета не было, и что мне просто каким-то странным образом удалось "протолкнуть" эту информацию по Четвертому Каналу. Если бы дело дошло до суда, все улики, доказывающие существование Комитета, были бы оглашены, так что Тримбла бы вызвали и подвергли перекрестному допросу по поводу его чересчур активной защиты Росса и Монтейта. Однако, поскольку "Sunday Express", в конце концов, приняла точку зрения, согласно которой "репортаж" Барри Пенроуза был, мягко говоря, "полон творческих фантазий", возможность посадить Тримбла на скамью подсудимых и как следует расспросить его о Комитете исчезла.Хотя, может быть, этим дело и не кончится, потому что в дальнейшем, после публикации этой книги, все имеющее отношение к Комитету всплывет на моем процессе против "Sunday Times". К настоящему времени дата назначена на октябрь 1998-го года, и, если только "Sunday Times" не последует примеру "Sunday Express", у нас появится возможность услышать, как Уильям Дэвид Тримбл оправдывается за то, что так защищал Росса и Монтейта и краснеет за свою уверенность в "вымышленности" Комитета.

У него также будет шанс прокомментировать мое убеждение, что титул главы политического крыла Центрального Координирующего Комитета Лоялистов Ольстера дарован ему Орденом оранжистов в награду за решительные действия в защиту заговорщиков.

(перевод Е. Дорошенко с примечаниями И. Маленко)

При использовании этого материала просим ссылаться на Лефт.ру